Закончив помол, женщина останавливала мельничное колесо, убирала мельницу, закрывала дверь на засов и уходила домой, неся на своей спине муку.
Мужчины появлялись около мельницы редко, только в случае неисправной работы мельницы. Иногда, когда наступала темнота, а помол еще не был закончен, из дома посылался юноша или шел старик, чтобы проводить женщин в селение.
Дагестанская мельница всеми своими корнями связана с культурным и этническим кругом кавказских горцев. Легкость проникновения в среду горцев культурных и технических общностей Кавказа объясняется этнической диффузностью структуры обществ кавказских горцев. Связи с соседними народами, беспрерывные передвижения мужчин в поездках по тропам и дорогам гор и равнин, участие в современных военных действиях, служба в наемных войсках различных государств – все это объединяло и скрепляло связи дагестанских горцев с другими народами и способствовало ознакомлению с достижениями в изобретении техники, в том числе и с устройством водяной мельницы.
Терминология частей механизма дагестанской мельницы в большинстве своем имеет корни общекавказского происхождения.
Сведения о мельницах Дагестана содержатся в сочинениях путешественников, в архивных материалах. «Мельниц мучных тамошними жителями, – пишет Д.И.Тихонов, – сделано в довольном количестве. Стоят на каналах, проведенных из текущих речек близ самых гор. Желобы деревянные, по каскаду вода сильное течение имеет. В сутки муки получают 2 четверти с небольшим: молоть же более не в состоянии по причине малости сих камней. Берут сии каменья лучшие на речке Большом Буаме при деревнях Карагурайш и Катьтечено».
По данным П.Г. Буткова, в Дагестане «на родниках построены многие мельницы, которых расположение весьма много отличается от наших». Число мельниц в том или ином населенном пункте зависело от наличия водных источников.
«Особенность мельниц – яркий традиционализм, – пишет М.О.Османов, – строительство их повсюду, где возможно, независимо от собственных потребностей, что лишний раз иллюстрирует двойственность среднегорного хозяйственно-культурного ареала – глубокие земледельческие традиции при слабом зерновом потенциале».
Мельница отражала в себе структуру общества, в недрах которого она возникла и существовала.
Доходом с мельниц пользовались и дагестанские правители. «Если кто-либо соорудит мельницу в этой местности, то плата (уджра), отданная за помол, производившийся (ночью), будет принадлежать нуцалам, – сказано в документе, – а плата, отданная за помол, производившийся днем, будет принадлежать тем мужам, которые построили мельницу».
Водяные мельницы составляли большей частью собственность наиболее состоятельных крестьян, а также родственных семей. По данным В. фон Бихольда, относящимся к середине XIX в., в горных районах Кавказа почти у каждого хозяина имелась своя мельница, на которой в одни сутки можно было «смолоть не более трех или четырех пудов муки».
В начале ХХ в. в одном Кайтаго-Табасаранском округе насчитывалось 528 мельниц. Большинство мельниц были коллективные, но были и мельницы, принадлежавшие частным лицам. В пользу беков крестьяне несли повинности и с мельницы.
В.И.Ленин, касаясь проникновения капиталистических отношений в русскую деревню, писал: «Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка».
Водяные и ручные мельницы сохранились в быту дагестанских горцев вплоть до наших дней. Наибольшее распространение в горных зонах Дагестана по-прежнему имели водяные мельницы. Ручные мельницы больше всего встречались в равнинных аулах.
Роль мельницы в дагестанском обществе еще в древности подтверждают лингвистические материалы. Во всех дагестанских языках название мельницы имеет единую основу. «Рассматриваемые дагестанские лексемы (о мельнице – М.Г.), – пишут языковеды, – генетически общего происхождения. Значительным изменениям подвергалась структура основы. Наиболее архаичным они полагают арчинскую форму дуI хаIт, которая ближе стоит к первичной (восстанавливаемой на общедагестанском уровне) модели».
В лексике дагестанских языков названия мельницы и других терминов, связанных с мельницей, восходят к общедагестанскому языковому уровню, существовавшему в IV – III тыс. до н.э. Авар. гьобо, ахвах, хваба, карат, хабу, гьоби (токит), чамал. хваб, хвабу (гадыр.), хобу (гиг.), багул. гьваб, хваб (тлис.), ботл. хваби, годоб. хваби, тинд. хваба, гьваба (акн.), анд. ихоб, бежт. гьабой, чез. аIгъуIр, хварш. гъабо, гунз. гъабур, гинух. гъемер, дарг. урхав, лак. гьара (хъ-алу), арчин. дуIхаIт, лезг. регъв, табас. раIгъуI, раIгъ, раIгъв, агул. paxi, рутул. pylx, цахур. йоIххаI, хиналуг. зох, будух. гIув, крыз. гIув, удин, жоIмоIх. Рассматриваемые лексемы, как считают лингвисты,являются генетически общего происхождения.
Название мельниц имеет общее происхождение и в некоторых других языках иберийско-кавказской семьи.
Общедагестанско-нахское слово, обозначающее мельницу (ср. чеч. xlep, бацб. хIаир), выступает с общекорневыми элементами кь (ав., беж., гунз., лак.), хI (агул., крыз.), гъ (во всех цез.языках за исключением беж., в лез., таб., хин.); х (анд., рут., цах, арч., дарг.). Другие элементы структуры: б (ав., беж., гунз., хвар., анд.).
О роли и значении мельницы в хозяйственной жизни дагестанских горцев свидетельствуют различные фольклорные жанры. Водяная мельница глубоко вошла в быт народов Дагестана и выполняла одни и те же функции. Любят мельницу в народе и чтят. В свою очередь, предания и легенды также указывают на то, что появление водяных мельниц в Дагестане относится к глубокой древности. Мельница известна и в дагестанской мифологии. В волшебных сказаниях, преданиях мельница выступает как излюбленное место действий. Эти памятники возникли в глубокой древности.
Сказки неотступно, хотя и очень своеобразно, сопутствуют истории. Сказка и миф дают возможность заглянуть иногда в такую древность, о которой не сохранились никакие исторические свидетельства. В предании «Крепость семи братьев», записанном лингвистом П.К.Усларом в 1872 г. со слов уроженца с.Ханаг муллы Салима, говорится о мельнице. Мельница была завещана обществу Дюбек. Это же подтверждается в другом варианте легенды, записанном Д.Э.Доногуевым «Былина о семи братьях-нартах и об их сестре».
В дагестанских сказках «Мулла и мельник», «Щедрый и жадный», «Сыновья мельника и аждаха», в жанрах лакского фольклора «Что происходит на мельнице?», «Для мельницы и вода нужна», «Как остановить мельницу?» и др. подчеркнуто значение мельницы, труда мельника. Об этом свидетельствуют также загадки: «Ест, ест, не наедается, кружится, кружится, не останавливается. Что это такое?», «Двое братьев дерутся, двоюродный брат колотит их (не деритесь!), а троюродные братья между попадают и погибают от них. Что это такое?», «Пудры не надо применять, сам воздух напудрит тебя за час. Что это такое?».
При освещении темы о мельнице большой интерес представляют пословицы.
«Изъяна мельниц никогда никто не замечает, хоть есть изъян, его вода от наших глаз скрывает» (ав.). «Ослу, что на мельницу, что с мельницы, – все же поклажа есть» (лак.). «На мельнице плохой хорошая мучица, и у плохих порой хороший сын родится» (лак.). «Волею судеб, как мельница, жизнь вращается, как черствый хлеб волею судеб жизнь ломается», (д.). «Мало работы – мельницу заводи, мало заботы – овец разводи» (таб.). «Всяк о своей беде, а мельник о воде» (дарг.). «Без воды мельница не работает» (лак.). «Мельник мелет свою муку, а что-то другое мелет его сердце» (лак.). «Хлеб мельника из воды» (лез.). «У мельника хлеб, у охотника мясо» (ав.).
«Не всякий, выпачкавшийся мукой, – мельник» – гласит народная пословица. Труд мельника сравнивается со сложной работой кузнеца. Мельнице посвятили свои произведения поэты и писатели различных времен и народов.
Великий А.С.Пушкин мельнице посвятил следующие лирические строки:
«Вдали рассыпанные хаты,
На влажных берегах бродящие стада,
Овины дымные и мельницы крылаты…»
В художественных произведениях мельница часто выступает как приют колдунов, удел страданий. Не случайно трагедия пушкинской «Русалки» созвучна с остановившимися колесами водяной мельницы:
Знакомые, печальные места!
Я узнаю окрестные предметы
Вот мельница! Она уж
развалилась;
Веселый шум ее колес
умолкнул;
Стал жернов.
Для многих поэтов и писателей мельница стала источником творческого вдохновения. Место мельнице нашлось и в стихах Расула Гамзатова:
Жизнь – мельница, и годы мелет жернов,
Не зная отдыха, не зная сна,
И крутится тем легче и про ворней,
Чем больше он уже
смолол зерна.
