В противоположность сторонникам Джунайда тайфуриты считают главными составляющими своего Пути восторженность (галабат) и упоенность (сукр) состояния души мурида, салика, адепта.
Они являются приверженцами учения Абу Язида Тайфура Бистами, который также занимает одно из ведущих положений в силсиле тариката Накшбандийя.
Восхищенно-восторженное жаждание познания Бога и «упоенное состояние» великой и страстной Любовью к Нему, по мнению тайфуритов, невозможно вызвать трезвым, сознательным усилием или одним лишь желанием адепта. Это нельзя также имитировать, «упоенность-опьяненность» не может быть присуща тому, кто принципиально придерживается трезвости мысли, она находится за пределами человеческих усилий.
Упоенный или опьяненный эмоционально человек полностью захвачен своим душевным состоянием и не может замечать сотворенных вещей или происходящих событий, ему не нужно проявлять качества, предполагающие сознательное усилие.
Опишем такое состояние на следующем примере. Дагестанский шейх накшбандийского тариката Мухаммед Балахани, живший в XX веке, выйдя из своего халвата (кельи уединения) после многодневных молитв и бдений, заметил свою жену, доящую во дворе корову. Он понял, что еще может отличить корову от другого животного и замечать происходящее вокруг, что означает, что еще не дошел до «кондиции». Шейх вернулся обратно, чтобы довести свое психо-эмоциональное состояние до экстатической «упоенности-опьянености».
Тайфуриты считают, что мурид не может служить образцом для других, пока сам не достигнет степени «упрочившегося» (мустакин). Эта степень предполагает выход личности за пределы обычного человеческого сознательного состояния с полным отвержением им всех земных страстей. Причем этого нельзя достичь одним лишь желанием субъекта.
Некоторые суфии не согласны с подобным мнением и допускают, что состояние «восхищенной опьяненности» можно вызвать при большом желании напряженным сознательным усилием.
Прелюдией упоенности является созерцание (мушахадат), являющееся следствием активного духовного самообуздания (муджахадат).
Интересно в этом отношении мнение признанного суфийского авторитета Али Усмана Худжвири, жившего в XI веке. В своей книге «Кашфуль махджуб» («Раскрытие скрытого») он пишет: «Я полагаю, что, хотя духовное самообуздание пре-красно, в любом случае упоенность и восхищенность в принципе не достижимы сознательными усилиями. И потому их не вызвать духовным самообузданием, которое как таковое не является причиной упоенности… Термины «упоенность» и «восторг» в устах людей духа обозначают восторженную любовь к Господу, а термин «трез-вость» обозначает достижение желаемого. Одни ставят упоенность над трезвостью, другие считают, что трезвость выше. Абу Язид и его последователи ставили и ставят упоенность выше трезвости. Они говорят, что трезвость заключает в себе упрочен-ность и сбалансированность человеческих признаков, которые служат величайшей завесой между Богом и человеком, тогда как опьяненность включает разрушение человеческих признаков, таких как предусмотрительность и свобода выбора, а также исчезновение в Боге сознания своего «Я», так что в человеке остаются лишь те свойства, которые не относятся к человеческой природе, достигая предельной завершенности и полноты».
Далее Худжвири замечает, что во время единоборства с Голиафом Давид находился в состоянии трезвости и, убив врага, совершил то, что Господь предписал ему. А пророк Мухаммед находился «в состоянии упоенности», когда, бросив горсть песка в сторону врагов, поразил их, о чем в Коране сказано следующее: «Когда ты бросил горсть песка, бросил не ты, а бросил Бог».
Приведя множество примеров опьяненности и трезвости, высказывая «за» и «против» каждого из этих состояний, Худжвири заключает: «Когда подлинный мистик находится в процессе движения по Пути, трезвость и упоенность для него различаются между собой (ихтилаф), а когда Султан Истины являет Свою красоту, то и трезвость и опьяненность представляются незваными гостями (туфайли), поскольку границы между ними стираются, и конец одного – это начало другого».
Пожалуй, лучше и точнее не скажешь. Не столь важны средства постижения Цели, сколь имеют значение результаты продвижения по пути к Истине.
Волшебная сила слова. Тарикат Кубравийя
Родоначальником тариката является Нажмуддин Кубра (1145-1221), от которого также начинается ряд других, более мелких орденов, большинство которых не сохранились до нашего времени.
Нажмудин родился в Хорезме, прошел курс обучения и аскезы в Египте под руководством персидского шейха Рузбихана, который в свое время был учеником знаменитого Абу Наджиба Сухраварди.
После прохождения учебы у ряда известных шейхов, Кубра получил «путевку» на самостоятельное наставничество от Исмаила Касри, который передал ему ижазу (сертификат) и хирку (специальное суфийское рубище).
В конце концов, после многих лет скитаний и испытаний, Нажмуддин обосновался в родном Хорезме, где построил ханаку (обитель), ставшую центром обучения и подготовки суфийских кадров.
