Ода о моем Учителе

Мой самый главный и, пожалуй, в своем роде единственный Учитель и наставник – это Георгий Николаевич Сивриди, на редкость достойный и славный сын греческого и дагестанского народов, в самые драматические дни и годы Отечественной войны, оказавшийся в Дагестане. Здесь ему суждено было найти свое место, свою линию жизни, заявить о себе, познать дагестанскую разноязычную действительность и состояться таким, каким Георгий Николаевич является для нас сегодня. В лице Георгия Николаевича Сивриди система образования Дагестана имеет уникальный случай личностного величия.
С 1942 года Георгий Николаевич живет среди дагестанцев. Таких, как он, молодых, черноволосых и чернобровых, в Махачкале было тогда тысячи. Разумеется, он был несколько не похож на своих сверстников национально-антропологическими чертами и особенной манерой проявлять себя. Однако тогда Георгий Николаевич, естественно, не мог предопределить свою судьбу, тем более свое трудное, но славное будущее.
Юный Георгий Сивриди пережил страшное нашествие на Северный Кавказ немецких войск. Он, как и все его сверстники, находился в ожидании ситуации «вот-вот…», слышал отголоски фашистских самолетов, а иногда и град их артиллерии. Пережив фактически в одиночку с матерью и братом этот страх, голод, гнев, именно в недрах того времени в основном сложились его взгляды, жизненные принципы и характер. В эти же годы он приобрел большое количество таких же испытанных верой и правдой настоящих друзей и полюбил Дагестан на всю жизнь.
Успешно окончив Махачкалинскую вечернюю среднюю школу рабочей молодежи №1, он поступает учиться на филологический факультет педагогического института. В годы учебы в институте Георгий Николаевич становится одним из активистов, лидером студенческой молодежи, его можно было видеть везде: в ректорате, комитете комсомола, деканате факультета и т.д.
Важнейший этап его дальнейшего личностного и профессионального становления, я бы сказал, самостоятельного возмужания, начинается с 1954 года – года окончания учебы в вузе и начала педагогической деятельности. Хочу лишь кратко заметить, что эти годы для нашей страны обозначились как годы полной неопределенности и даже смуты.
Как объяснить, что Георгий Николаевич при наличии нескольких, может быть, более удачных вариантов выбирает именно тот вариант распределения на работу, в результате которого становится с сентября 1954 года учителем русского языка и литературы Башлыкентской средней школы Каякентского района? Его появление в жизни не только школы, но и всех сельчан – очень значимое событие. Георгий Николаевич в нашей школе был первым Учителем с высшим образованием.
Открывшийся в том году интернат в нашей средней школе привлек внимание многих учеников – выпускников тогдашних семилеток из соседних сел. В восьмом классе нас стало более 30 учеников, это были в основном местные кумыки, а также даргинцы и лакцы. Учащиеся были очень дружными, складывались самые настоящие, истинно братские отношения. А сколько походов и экскурсий мы с Георгием Николаевичем совершали в сторону Маджалиса, Янгикента, Чумли и нефтегазодобывающего поселка Селли. Все это служило важнейшим моментом формирования сплоченного коллектива из учеников различных национальностей.
В вопросах обучения и воспитания Георгий Николаевич в нашей школе играл самую главную, решающую роль, служил примером и образцом человеколюбия, он обладал настоящим талантом воздействия на личность учащегося, доходчиво объяснял все каждому из нас, а если была необходимость – родителям, налаживал устойчивые контакты и добрые отношения с ними. И те добрые, фактически родные, куначеские отношения со многими нашими сельчанами у Георгия Николаевича остаются до сих пор. Не бывает такого случая, чтобы мои сельчане, особенно старшее поколение, не вспоминали добрым словом Георгия Николаевича и не просили меня передать ему пожелания здоровья, что я с огромным удовольствием выполняю каждый раз.
Я как-то писал, что мы в те годы, то есть в годы работы Георгия Николаевича в нашей школе, выглядели как самые настоящие сельские «необтесы» и в познавательном плане были не лучше «ликбезовцев» тридцатых годов. Именно этим объясняется тот сплошной обвал, который случился с нашим классом – из более традцати учащихся только девять «чисто» перешли в девятый класс, некоторые остались на осень, а большинство – на второй год. Всего одиннадцать учащихся в 1957 году успешно окончили Башлыкентскую среднюю школу. Я здесь умышленно позволяю себе вспоминать некоторые подробности давно минувшего времени именно потому, что считаю – если бы в том году по велению судьбы не оказался у нас в школе Георгий Николаевич, в образовательном и личностном становлении не состоялись бы и мы – многие выпускники нашей школы. Не могу не назвать здесь имен хотя бы некоторых. Это Запир Омаров, Амирбек Агаев, Магомед Батыров, Абдулла Гаджиев, Алил Гаджиев, Малик Гамидов, Нурбала Надыров, Абдулла Шерипов и многие другие.
Достойно отработав два учебных года в нашей школе, Георгий Николаевич в 1956 году продолжает свою трудовую деятельность в родном пединституте в качестве секретаря комитета комсомола и преподавателя. Эти годы, известные как годы целинников, в жизни Георгия Николаевича обозначились особыми страницами. Здесь прежде всего необходимо отметить доброе и талантливое наставничество ректора Абуталиба Абиловича Абилова, а также всего старшего поколения профессоров, доцентов и преподавателей тогдашнего филфака, у которых Георгий Николаевич продолжал учиться, перенимать их состоявшийся опыт… В эти же годы он дважды возглавляет отряд студентов – целинников ДГУ. Можно сказать, что именно «целина» становится для Георгия Николаевича годами его личностной презентации, годами приобретения им общедагестанского имиджа.
Шли годы, формально мы вроде бы расстались. Между нами расстояние в пределах 110 километров, если еще учесть тогдашнее бездорожье, пыльные дороги, отсутствие транспорта и т.д. Но педагогическая энергетика Георгия Николаевича продолжала тянуть нас к нему. Не могу здесь не вспомнить добрым словом невероятно милую маму Георгия Николаевича – бабушку Нелли, которая всегда встречала нас безмерной добротой и радостью, как своих родных детей.
В дальнейшем моя жизнь складывалась таким удивительным образом, что наши формальные отношения (учитель – ученик) постепенно приобрели характер дружеских. И моментом истины для меня и для многих других его друзей, коллег и учеников является то, что именно Георгий Николаевич Сивриди сегодня за свой безупречный и долголетний труд заслуживает самой высокой оценки, присвоения ему звания народного учителя или заслуженного деятеля высшей школы России. Пользуясь случаем, выражаю свое удивление и обращаюсь к руководству ДГУ: как могло так случиться, что на редкость талантливый и заслуженный ваш коллега до сих пор в этом плане остается без внимания?