Все тосты – за Победу!

Это сейчас в новогоднюю ночь гремят безобидные хлопушки и освещают небо разноцветные фейерверки. Но есть люди, которые помнят, как встречали новый год под грохот снарядов, а небесную высь освещали зловещие непраздничные огни…
Фронтовики, они прошли по дорогам войны, они были героями и стали победителями. Они нашли себя в мирной жизни, сохранив в своей памяти каждый военный эпизод, каждую строчку спетых на фронте песен. Жизнь невозможно остановить или запретить, она продолжается, несмотря ни на что.
Ибрагим Гаджиевич Далгатов – бессменный председатель Махачкалинского городского совета ветеранов. Он – фронтовик, сражался на полях Великой Отечественной, его награды сложно перечислить, только орденов пять: Боевого Красного знамени, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды и Дружбы народов. Медалей же более 20-ти.
Почетные грамоты, ценные подарки, звания – Родина по достоинству оценила его ратные подвиги и трудовые свершения.
Ибрагим Гаджиевич уже перешагнул порог своего 90-летия, но по-прежнему в строю, он бодр, энергичен, подтянут.
А в далеком 1941 году ему исполнилось только 20 лет, жизнь казалась ясной и понятной, но жаркий июньский день перечеркнул все планы и выстроил судьбу по-своему.
В мае 1941 года Ибрагим Гаджиевич окончил Астраханское военно-пулеметное училище, был назначен командиром пулеметной роты 100-й стрелковой ордена Ленина дивизии, войну встретил на западной границе.
Вот что вспоминает ветеран. «Я уже был в звании лейтенанта, наша часть располагалась на территории Польши. 21 июня я был дежурным по части, объехал на автомобиле все охранные участки.
Где-то в половине четвертого утра вернулся к себе. Мы, офицеры, располагались у поляков на квартирах. Я разделся, умылся. Хозяйка квартиры хотела мне подать еду – то ли поздний ужин, то ли ранний завтрак.
В это время на улице послышался шум, непонятные крики. Я схватил пистолет и, раздетый, хотел выскочить на улицу. А хозяин – поляк мне и говорит: «Это война. Оденьтесь сначала, возьмите оружие и выходите!»
Я оделся, выскочил и сразу же встретил начальника штаба полка, потом подошел и мой командир батальона. Офицеры были спокойны, для них это событие не было неожиданным, к тому же в их судьбе уже были военные конфликты. Это для меня было неожиданным ударом. Я был в смятении.
Они меня успокоили, сказали: «Ты офицер, сначала думай, а потом что-то делай!»
Наши станковые пулеметы находились на тачанках, а немцы перешли границу на трехколесных мотоциклах, с пулеметами на танках. Очень разнилось наше вооружение.
Наши артиллерия, авиация, танки были разгромлены в первые дни войны, самым суровым оружием у нас оставались станковые пулеметы. Фашисты гонялись за нами, стараясь их уничтожить.
Мы отступали. 25 июня мы дошли до города Минска. Отступали до тех пор, пока не образовался так называемый Ельнинский выступ в Смоленской области.
Нашей дивизии и еще трем дивизиям дали приказ выпрямить выступ, и первое наступление наших войск на немцев произошло именно там. Нам удалось разгромить немцев и все наши четыре дивизии переименовали в гвардейские.
Наша 100-я дивизия стала первой гвардейской дивизией, а я был награжден медалью «За отвагу».
Отступали мы до Харькова, а дивизия была взята в резерв Верховного командования, перебрасывалась с места на место.
В октябре–ноябре я уже был командиром стрелкового батальона 4-го Гвардейского полка 1-й Гвардейской дивизии. Мне же поручили возглавить 13-й особый истребительный отряд лыжников, который получил задание не допустить немцев к Харькову.
За 10-15 дней нам удалось уничтожить 58 автомобилей с боеприпасами, 9 бронемашин, около 400 немецких солдат, а 12 немецких офицеров мы взяли в плен.
В конце ноября наша дивизия была переброшена под Москву к Туле.
Мы получили приказ не сдавать Тулу и прямо с поезда вступили в бой. Город удалось отстоять, но в это время немцы уже окружили Москву, столица была в большой опасности.
Но 7 ноября, как всегда, на Красной площади прошел парад вооруженных сил. На трибуне мавзолея Ленина находилось все руководство нашей страны. И я прошел по площади с оружием в руках во главе батальона.
С этого парада мы шли сразу в бой с сильным желанием отогнать врага от Москвы. Разгромили мы тогда немцев под Москвой, отбросили их на 125 километров.
А нашу дивизию вернули тем временем опять под Харьков, где тоже сложилась опасная ситуация. И здесь нам удалось отстоять город.
А тем временем приближался Новый, 1942-й год. Прекрасно помню, как мы его встречали. Было это у командующего 21-й армии генерала Ватутина. В двухэтажном здании располагался штаб армии, рядом с кабинетом командующего, в смежной комнате, находился всегда накрытый стол. Всех гостей приглашали туда пообедать. Я до этого несколько раз бывал у Ватутина и всегда поражался тому, как просто и дружелюбно он держится со всеми. Никогда он не повышал голос, никогда не изображал большого начальника, все у него было просто и естественно.
На тот, мой первый Новый год на войне, мы собрались за празднично накрытым столом. Кроме меня и Ватутина, были командир дивизии Руссиянов, начальник штаба армии, один капитан – их имен уже не помню.
На столе были жареный гусь, мясо, картошка, салаты и соленья. Из напитков – водка и вино. Пили из граненых стаканов. Честно говоря, я вообще не пил, остальные тоже только по чуть-чуть для настроения.
Было уже 11 часов вечера, когда начали произносить тосты. Ватутин произнес главные для всех слова: «Наше дело правое, победа будет за нами!» Конечно, кроме как о победе над фашизмом мы ни о чем другом не думали, и только об этом говорили в новогоднюю ночь.
Был в моей жизни еще один фронтовой Новый год – 1943-й. Но встретить, отметить его не удалось. В ноябре 1942 года я был тяжело ранен, и все зимние месяцы провел в госпиталях…».
Медики сохранили жизнь Ибрагиму Гаджиевичу, но вот здоровье он потерял, стал инвалидом войны 1-й группы на всю жизнь.
Но никогда не сдавался ветеран, вся его жизнь – это повесть о настоящем человеке, истинном герое, каким он был в боях и стал в мирной жизни.
С Новым, 2012 годом, Вас, Ибрагим Гаджиевич! Здоровья и удачи Вам на долгие годы!