Смысл в жизни есть всегда

Но что делать, когда самоубийство подростка – это не протест и способ самовыражения, а результат страданий, которые детская психика не в состоянии перенести?
Кого винить в этих суицидах и как работать с детьми, чтобы предотвратить их уход из жизни, мы говорили с доктором психологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РД, заведующей кафедрой общей и педагогической психологии факультета педагогики и психологии Даггоспедуниверситета Анжеликой Амировной Цахаевой.
– Мы можем назвать массу причин, по которым взрослого человека посещают мысли о суициде. Но мир ребенка ограничивается домом и школой. И если ребенок совершает самоубийство, значит, ему было плохо или дома, или в школе.
– Да, совершенно верно. Я считаю, что в семье родители должны вовремя заложить в детях внутренний нравственный стержень, и только в этом случае ребенок будет понимать, что его смерть принесет горе его родителям. Он пожалеет их. Ведь что такое суицид? Это потеря ориентира: человек не знает, как реагировать на кризисную ситуацию. У него нет социальных стереотипов поведения. Наша психика живет по принципу экономии: только сильный человек может делать то, что затратно и не выгодно с точки зрения его энергии, а слабые идут по пути наименьшего сопротивления. Почему мы наблюдаем отклонения в психике детей младшего школьного возраста? Потому что у них отсутствует волевая регуляция. Отсюда мы и получаем «синдром отличника», с шести лет сажая ребенка за школьную парту. По своим анатомо-физиологическим возможностям он не готов пять-шесть часов находиться в напряжении, потом еще делать уроки. И у него нарабатываются комплексы неуспевания, несоответствия норме. А в этом возрасте основой для обучения является подражание и желание быть успешным в глазах учителя: он для них авторитет. Отсюда детские страхи: ребенок постоянно сравнивает себя с кем-то, и в этом сравнении он оказывается хуже.
Еще один фактор – компьютерные игры, в которые наши дети играют уже в дошкольном возрасте. В этих играх кто-то кого-то убивает, кто-то умирает, то есть смерть для ребенка перестала быть чем-то сакральным. И плюс ко всему компьютерный мир дает готовые варианты, рецепты выхода из ситуации. А жизнь не дает таких рецептов.
Если речь не идет о психической патологии, то это, скорее всего, сдвиг в воспитании ребенка. Родители упустили этого ребенка, потому что его психическое здоровье безвозвратно разрушимо.
Но, понимаете, я не хочу говорить какие-то общие фразы, потому что в каждом отдельном случае выявляются разные причины, и поэтому должны быть разные подходы в работе с ребенком.
– Нам известна масса случаев, когда в самоубийстве ребенка-подростка виноваты не родители, а школьные педагоги, которые систематически унижают ребенка при остальных, морально давят на него, оскорбляют или же видят, что над ребенком издеваются одноклассники, но закрывают на это глаза. Но бывают ведь и ситуации, когда внешне, по поведению ребенка не видно, что у него какие-то проблемы, но все равно, как мне кажется, многие, и родители ребенка в том числе, винят именно учителей в том, что те недоглядели.
– Если бы у нас в школах были качественные службы психологического сопровождения, подобных случаев не было бы. Это наше большое упущение. Если бы, как положено, в наших участковых поликлиниках были бы участковые семейные психологи, как это есть в Германии, предположим, у нас бы не было той статистики по подростковым суицидам, которую мы имеем сейчас. Ребенка нужно сопровождать со дня рождения. Группы риска всегда есть. Допустим, у меня был такой случай – двойное обвитие пуповины вокруг шеи ребенка. Казалось бы, ничего страшного. Но в два года ребенок начинает заикаться, потому что бабушка при нем задавила его попугайчика. В шесть лет этого ребенка отдают в школу, он блестяще учится, но начинается двигательный невроз. Все это началось от этой пуповины, которая позволила возникнуть асфиксии, которая убила несколько миллиардов нервных клеток, потому что кислород не поступал вовремя в мозг, и обеспечила слабость нервной системы. А слабая нервная система – это уже группа риска. Такой человек может характеризоваться как плаксивый, замкнутый, легко утомляемый, бледный. Или наоборот – очень уступчивый, с виду очень воспитанный ребенок, сразу выполняющий любую вашу просьбу. Тут может быть мотив – страх быть наказанным. Эти страхи с годами наслаиваются друг на друга, утрируются, появляются новые, и из внешне совершенно спокойного ребенка может получиться человек с суицидальными мыслями.
Вот Вы говорите «папа крикнул». У подростка, наверно, в это время был авитаминоз, утомление, напряжение и т.д. Психическая природа – это система факторов: сначала человек не выспался, потом у него возникли какие-то проблемы, не успевает в школе, потом он поругался с родителями… Я – нормальный человек. Создайте мне специальные условия. Я тоже, может быть, закончу жизнь самоубийством, если, не дай Бог, мне эти условия создадут. Но я знаю, что нужно в какой-то момент остановиться: здесь отдохнуть, здесь выспаться, здесь поесть, здесь выйти на свежий воздух. Надо спешить жить и заниматься любимыми делами. Жизнь придумала золотое правило – мышеловка никогда не бегает за мышью. Но ребенок этого не знает, и если ему досталась генетически слабая нервная система, пострадала физиология или нарушен нормальный режим, он с этим живет, не понимая, как можно выйти из такой ситуации. Поэтому, куда бы мы ни пошли, все упирается в физиологию, потому что все остальное слишком субъективно: то, что для меня может быть трагедией, – для Вас всего лишь огорчение, то, что для Вас радость, – для меня может быть горем и т.д. Предотвратить непоправимое могут только доброта, любовь и забота родителей, которыми ребенок должен быть окружен с детства. Ребенка нужно научить доброте и жалости по отношению к окружающим, тогда он не увлечется наркотиками, не пойдет по наклонной и никогда не будет думать о суициде.
– Анжелика Амировна, Вы говорите о любви и заботе в семье. Но дети родителей не выбирают, и если так уж получилось, что ребенок растет в неблагополучной семье, где есть насилие, родители пьют, у ребенка нет отца, а мать каждую неделю меняет «отчимов» и т.д. – это не изменить. Что в этом случае должна делать школа, чтобы в буквальном смысле спасти жизнь ребенка?
– Да, Вы правы: именно школа должна. Я как раз это и хотела сказать. Я уже двадцать пять лет работаю в этом вузе и двадцать пять лет бью в колокола, но никто не слышит: это невыгодно, это энергозатратно. Да, когда в классе учится сорок человек, учитель просто физически не способен за всеми уследить и за всеми наблюдать. Я думаю, что выход – психологическая служба, где на каждые десять-двенадцать детей приходится психолог, который наблюдает их с момента рождения. У нас есть воспитатель, школьный педагог, преподаватель в университете, но нет психологического сопровождения детей. Почему? Ведь оно гораздо важнее! Это бомба замедленного действия.
Я много лет работала в 17-й школе. Там создана очень хорошая психологическая служба. Мы там завели электронную картотеку на каждого ребенка. Он приходит в школу, и мы ставим ему «диагноз»: в какую группу риска он может войти. Ведь групп риска очень много. Слабая концентрация внимания – это уже группа риска, завышенная самооценка – тоже группа риска. Есть также как внутренний риск, так и внешний. Внутренний – когда ребенок может разрушиться и не развиться, а внешний – когда он может навредить кому-то.
У нас в школе училась девочка, очень талантливая, она очень красиво рисовала, но жила в очень бедной семье. Вот, посмотрите, у меня пятно на руке. Это ожог. Когда она училась в первом классе, я заметила, что у нее все руки в этих пятнах. Спрашиваю ее – она молчит. Иду к маме – мамы нет дома. Попросила ее подружку узнать, что это за пятна. Она сказала мне, что это ее папа тушит сигареты об ее руки. Представляете?! Войти в квартиру, чтобы поговорить с ее отцом, я так и не смогла. Меня дальше порога не пустили. Потом выяснилось, что это не папа, а отчим вообще, что мама пьет, где-то работает уборщицей, у нее нет ни одного зуба во рту и нет смысла жизни. Это же трагедия! Социальная трагедия! Трагедия государства! Единственный выход для девочки – это был суицид. И девочка действительно была суицидально настроена. Почему меня не впустили в квартиру? Потому что там сесть было не на что! Там вместо стола была одна доска на кирпичах! Это было страшно! Что мы могли дать этому ребенку? Доброту, любовь в семье?! Нет. В школе были созданы для нее уникальные условия. Но это после чего? После того, как мы глубоко изучили проблему.
А сейчас в школах что мы имеем? Один психолог на пятьсот человек! Та девочка явно бросалась в глаза. Меня насторожили ее пятна, которые все время появлялись, и все время в разных местах. Получается, что государство не готово нам обеспечить безсуицидальных детей.
Ко мне приходят девушки со следами от попытки суицида, которых насилуют братья! Что мне делать в таких случаях? Сказать, чтобы она убила подонка, забыть, что она имеет человеческое достоинство?! Как сделать так, чтобы у них появилось желание жить?! А ведь это психологическая травма на всю жизнь. Это уже больной человек. Такая девушка всю жизнь будет ненавидеть мужчин и будет ненавидеть своих детей. Что делать? Вы думаете, психологи могут решить любую проблему? Я одна и вся моя кафедра (двадцать человек) ничего сделать не можем. Мы тоже люди. А есть государство, есть разные службы, есть, в конце концов, законы! Когда эти законы начнут работать, тогда мы от этого и избавимся. И наш уровень сознания не готов принимать удары. Любые: материальные, социальные, нравственные.
Нужно менять всю систему образования, и быстро. Если не создать специальную среду психологического сопровождения, мы неизбежно будем получать суицид, мы будем получать преступников, наркоманов и все социальные девиации.
– Понятно, что не всегда у хороших родителей бывают хорошие дети. Но наверняка, если говорить о дагестанской молодежи, во многом виноваты и родители, которые воспитывают своих детей, заставляя уважать себя (родителей), но никак не посторонних людей. И получается так, что моральное уродство одного молодого человека может погубить жизнь другого.
– Родители, безусловно, виноваты: они не дали своему ребенку любви, доверия, развития. Но, с другой стороны, а кто виноват, что родители такие? Уже их родители? Но, извините, так мы дойдем до первобытного общества и обвиним во всех своих проблемах наших предков. Я считаю, государство виновато. Потому что оно позволило пустить на самотек воспитательный и образовательный процесс.