Путь к подземным тайнам

– Владимир Владимирович пишет: «Устойчивое развитие экономики России в ближайшие годы должно базироваться на планомерном росте ее составляющих, и прежде всего – за счет минерально-ресурсного потенциала». Удвоение ВВП опирается на минерально-сырьевые ресурсы. Я знаю только одну страну, которая, не имея никаких ресурсов, прекрасно живет, – это Япония, где радио- и автомобильная промышленность опережают весь мир. Это надо умудриться так работать, но мы не японцы… А в это время Россия, обладающая огромными запасами полезных ископаемых, умудрилась, наоборот, по показателю внутреннего валового продукта остаться за пределами передовой пятерки. И это обладая 40 процентами полезных ископаемых мира!
Да, у нас все получается наоборот. Но положительные нюансы уже наблюдаются.
– Шансы на разведывательную работу увеличились, как Вы признались, и с приходом нового министра природных ресурсов и экологии Российской Федерации?
– Да, с утверждением на эту должность Сергея Донского ситуация складывается благоприятно. Человека, имеющего базовое образование, закончившего Горную академию и владеющего соответствующей информацией, легче убедить в целесообразности поисковых работ.
– Вы уже не первый раз говорите о перераспределении направлений работы в добывающей промышленности Дагестана.
– В республике защищено четыре месторождения: «Кизил-дере», ГОК «Серное», «Экибулак» и «Синие камни», это подтвердили и в «Дагестаннедра». Но, если верить сводке из госдокладов о состоянии и использовании природных ресурсов и охраны окружающей среды РД за  2010 год, действуют более 
150 лицензий на добычу строительных материалов: гравия, песка и так далее.
На ГОК «Серное» и в Экибулаке кварцевые пески добываются, стронциевое месторождение «Синие камни» закрыто,
– Кизил-Дере тоже «висит в воздухе»?
– С Кизил-Дере сложная ситуация, где однозначно ответить на основные вопросы невозможно: с одной стороны экономические перспективы, с другой стороны – экология. Вопрос, который поднимаем все время: создать рабочие места, выйти из экономического кризиса. С одной стороны, неплохо, что в Юждаге сделают хорошую дорогу и откроют ГЭС. Но в отношении добычи – сложные геологические условия, месторождение находится в двух форматах, а посередине течет речка Кизил-Дере. Руды разной обогащенности, высота самого месторождения, где добыча производится шахтным способом, почти под километр. Возникает вопрос с местом строительства обогатительной фабрики. Правда, есть технология, которая позволяет отрабатывать сразу, смешивать отходы с соответствующим раствором и закачивать обратно. Но все равно прежде чем отобрать и обогатить, руду надо где-то хранить. Одно из предложений: речку одеть в бетонный рукав, а сверху сделать хранилище.
– Вы среди сторонников или противников этой затеи?
– Да. С одной стороны, мы за рабочие места. А с другой – экологическая опасность. Для того чтобы добыть миллион тонн меди, отвала будет 55 миллионов, а их надо переработать.
– Вероятно, будут предложены новые технологии?
– При любой технологии опасность кроется в том, что, если попадает вода, моментально окисляются минералы, которые находятся в отвале. Частые дожди, активная сейсмика могут спровоцировать это, и серная кислота попадает в речку, оттуда – в Самур, и Самура нет. Это опасно. Но если Правительство России не против, грех отказываться. Пусть они строят инфраструктуру, а там посмотрим…
– В этом район выиграет, а с рабочими местами как будет решаться вопрос?
– Переучивать чабанов и других аграриев на горного рабочего сложно. Привозить рабочих извне нет смысла. Даже если здесь найдется оптимальный выход, возникают другие вопросы. Расстояние от Кизил-Дере до Маджалиса 126 километров: надо построить дорогу. Интервал движения десятитонных КАМАЗов будет составлять 10 минут, и куда же переселять три села, расположенные вдоль этой дороги? Куда везти отработанный концентрат, если ближайшая перерабатывающая фабрика на Южном Урале? Пока довезешь до Урала и сделаешь из него медь, по стоимости металл станет золотым.
– Вероятно, на этом месторождении рассчитывают одновременно и золото добывать?
– Сопутствующее золото там есть, но оно не стоит того, чтобы им заниматься.
– Рабочая группа разрабатывает рекомендации, что Вы предписываете?
– Я повторял и на заседании Экономического совета о том, что продолжает действовать порочная практика, сложившаяся еще при советской власти, когда деньги выделялись на разработку, поисково-съемочные и геолого-разведочные работы на рудное сырье в самых труднодоступных регионах. Куруш, Кизил-Дере, Синие камни – туда деньги вкладывались, а вот предгорная часть – меловой, известняковый Дагестан, обделена вниманием. Выдавалось много «мелких» лицензий на отработку месторождений природных строительных материалов. – Эти лицензии временно восполняют нишу отсутствия крупных разработчиков. Видимо, получает их частный предприниматель?
– Мне сложно комментировать. Например, по дороге в Леваши отрабатывают камень. Стоят КАМАЗы и отбирают. Я был на обсуждении в Общественной палате, где с горечью говорили о том, что если у одного старателя, добывающего этот камень, есть лицензия, то у десятерых ее нет.
Когда «Росприроднадзор» начинает разбираться, взимается штраф, размер которого равен стоимости половины одной машины камней, не говоря уже о соблюдении технологических и экологических параметров.
Федеральное государственное унитарное геологическое предприятие «Кавказгеосъемка» провело геохимичесую съемку в Чечне, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Ставрополье, Краснодаре,
– Дагестан обошли?
– Дагестан остался белым пятном. Мы не знаем, какие у нас запасы. Поэтому мне поручено подготовить до сентября предложение Президенту РД, как дальше использовать сырьевые ресурсы. Надо провести геохимическую съемку 200-тысячного масштаба. Когда мы увидим всю картину, что у нас находится на территории предгорного Дагестана и на низменности, тогда можно провести более детальную
500-тысячную съемку, и на основе этих данных можно заказать в Министерстве природных ресурсов поисково-оценочную и геолого-разведочную работу. Когда эти месторождения будут защищены в Государственной комиссии по запасам, они будут признаны. На это уйдут годы. Раньше был кадастр полезных ископаемых, где после разработки фиксировался остаток, чтобы в дальнейшем его доработать. Необходимо обязательно знать все полезные ископаемые, которые у нас есть. Тогда проще будет ориентироваться тем людям, которые будут рассчитывать экономическое развитие региона. Что нужно здесь взять, а что заказать в другом регионе. Сейчас мы сотрудничаем со стекольным заводом, который строится за Каспийском. Нам дали образец сырья, сделан анализ – все соответствует стандартам. В принципе мы можем найти в достаточном количестве местное сырье, чтобы рентабельность предприятия была высокой. А для этого надо провести геохимическую съемку, чтобы знать масштабы того, что у нас есть.
– На заседании Экономического совета Вы, Василий Иванович, коснулись и вопросов контроля артезианской воды.
– Мы сейчас нашли хорошее взаимопонимание с Министерством природных ресурсов и экологии Республики Дагестан и с его руководителем Шамилем Магомедовым. Сейчас разрабатываем проект, который будет реализовываться вместе с ними по ревизии всех скважин, которые пробурены на территории северодагестанского артезианского бассейна.
– Каталога до сих пор нет?
– Мы начали формировать его, но это не так просто. Известны несколько скважин, которые были в архивах в фондовом материале, записали, когда была пробурена скважина, но не знаем даже точных данных, где она находится…
– Нет надежных ориентиров, географических широт и высот?
– Министерство природных ресурсов и экологии РД озадачилось этим, и оно нам поручает провести ревизию. Будем командировать людей на территорию Северного Дагестана, разобьем эту территорию в шахматном порядке и скрупулезно будем прочесывать. Хорошо, если на скважине будет бирка, если нет, сами будем нумеровать. Мы приобрели два хороших GPS-навигатора с радиостанциями «Carving», точность которых три метра. Этого достаточно. Когда мы нанесем все скважины артезианского бассейна на карту, будем принимать решение: какую закрыть, на какую поставить кран диафрагменного типа, чтобы сохранить экологию вокруг.
– Эта работа будет идти параллельно с геохимической съемкой сырьевых ресурсов, но, вероятно, начнется раньше?
– Конечно. Вода – это тоже ресурсы. Мы уже подготовили проектно-сметную документацию. Многие цивилизации ушли в мир иной, оставшись без воды. Одно дело, она свободно изливается, а другое – под контролем. Артезианский бассейн хорош тем, что в отличие от поверхностных вод, которые во всем мире на 90 процентов загрязнены, подземные воды не боятся ничего, даже атомные взрывы не повлекут изменений, если только не попадут в эту точку. Их трудно загрязнить.
– Как говорят, «в недрах нашей страны можно найти много полезных ископаемых, а на поверхности – много вредных». Водные ресурсы на севере Дагестана можно отвести по всей территории республики или они будут использоваться локально?
– На севере Дагестана очень мощный артезианский бассейн, после паспортизации всех скважин которого можно говорить о новых планах.