Сегодня, в преддверии юбилея Расула Гамзатова, многие его друзья с теплотой и нескрываемой радостью вспоминают о годах дружбы, о том времени, что посчастливилось провести рядом с этим удивительным человеком, поэтом и гражданином. Расул Гамзатов очень много вкладывал в это понятие − дружба. Друг для него – это самая яркая звезда на небосклоне или целая планета, друг для него – это всё, что, впрочем, явление на Кавказе обычное. А кем сам Расул Гамзатов был для Магомед-Расула − прозаика, литературоведа, драматурга, народного писателя Дагестана, читатели узнают из этого интервью.
− Несомненно, Расул Гамзатов не только поэт высочайшего дарования, но и человек, которого многие российские поэты и писатели могут называть своим добрым другом, хорошим товарищем, коллегой по перу. А кем он был для Вас? Что явилось поводом для Вашего, так сказать, более тесного сотрудничества? Какую роль он сыграл в Вашей творческой биографии?
− Мое знакомство с Расулом Гамзатовым произошло задолго до моей личной встречи с ним. Я знал его заочно, еще живя в Кубачи, а после − учась в Пединституте, потому как очень внимательно изучал все его произведения. Лет сорок с лишним тому назад я написал повесть «Дикарка», которую, после того как она была переведена с даргинского языка на русский, отправил в редакцию журнала «Юность». В то время этим журналом руководил Борис Полевой, известный как автор «Повести о настоящем человеке», советский писатель. В то время, когда Борис Полевой находился на лечении, он попросил своих коллег принести ему в больницу почитать что-нибудь новенькое из редакционного портфеля. Там он и прочитал мою «Дикарку», а спустя месяц я получил от него письмо, которое храню и по сей день, с таким вот примерно содержанием: «С большим удовольствием прочитал Вашу повесть. Вам удались образы главного героя и некоторые другие. Меня это радует. Не знаю, как к этому отнесутся другие члены редколлегии, но я лично буду рекомендовать ее к изданию». Счастью моему не было предела, и сам до конца не веря в происходящее, я решил никому об этом письме не говорить.
В то же самое время Полевого с дружеским визитом посетил в Москве Расул Гамзатов, и тот поделился с ним своим мнением о прочитанной рукописи и о том, что он рекомендует ее к изданию.
Приехав через какое-то время в Махачкалу, Расул Гамзатов обращается ко мне со следующими словами:
− Я не думал, что ты такой нехороший человек.
Я, естественно не понимаю, в чем дело, а он продолжает: − Почему ты даешь свою рукопись читать чужому человеку – Борису Полевому, даже не показав ее мне? Не по-горски это, что я тебе плохого сделал?
На что я ему отвечаю:
− Расул Гамзатович, я просто не хотел Вас беспокоить, Вы занятой человек и рукопись я всего лишь послал в редакцию, а не лично Борису Полевому!
А он мне говорит:
− Я запретил им ее печатать, так как дагестанцы не знают такой повести…
Конечно, это было для меня шоком, и аргументы о том, что повесть уже была издана в книге на даргинском языке, не были для него убедительны. Я не стал с ним спорить, сказав, что может, действительно, не заслуживаю того, чтобы мою повесть публиковали, и даже извинился перед ним. И что Вы думаете было потом? Через месяц в журнале «Юность» выходит моя повесть с прекрасным предисловием Расула Гамзатова. Оказывается, он попросил рукопись у редколлегии журнала, прочитал ее и написал о ней отзыв, как говорится, по горячим следам еще до того, как строго в тот день меня отчитывал. С тех пор у нас сложились дружеские отношения, я часто виделся с ним на различного рода совещаниях, торжественных мероприятиях, собраниях. Относился к нему я всегда с чувством благоговения, потому что никто и никогда не ощущал и не чувствовал его преимущества над собой, он со всеми был на равных: мудрый, понимающий, тактичный, умеющий понять душу другого человека, настроить разговор на дружеский лад. Особенно последние годы его жизни, когда он часто болел и редко выходил из дома, можно сказать, ежедневно, без пяти девять, он звонил мне на работу и спрашивал, как у меня дела, что нового, чем я занимаюсь.
Я ему потом сказал:
− Расул Гамзатович, мне очень неловко оттого, что Вы звоните мне первым, я моложе Вас, мне самому хочется позвонить Вам, но я боюсь, что Вы сидите за работой и отвлекать Вас не хочу. На что он ответил:
− Спасибо, друг мой, что ты так подумал, но знай: если старший тебе звонит первым – значит, ты еще нужен людям.
− Известно, что Расул Гамзатов отличался гениальным остроумием, никогда ни при каких обстоятельствах не попадал впросак и из любой сложной ситуации, как говорится, выходил сухим из воды. Гамзатовский юмор, его импровизации были визитной карточкой поэта. А Вы не припомните какой-либо забавный случай, связанный с Гамзатовым?
− Конечно, ведь он любил подшучивать над другими, но делал это почти всегда безобидно, так как прежде всего он шутил над самим собой. Как-то лет тридцать тому назад, когда ему не было еще и шестидесяти, а известной советской поэтессе Мариэтте Шагинян было уже за восемьдесят, в Доме советских писателей в Переделкино во время обеденного перерыва собралась группа поэтов. Как всегда, Расул Гамзатов деликатно поцеловал ей ручку со словами: «Мариэтта Сергеевна, Вы единственная женщина на свете, которой я никогда не изменял!» А она, маленькая, хрупкая женщина со слуховым аппаратом, тут же ему ответила: «Вы единственный мужчина в мире, которому я никогда не верила!» Казалось бы, Гамзатов вряд ли найдет, что ответить, но он тут же парировал: «Значит, Мариэтта, с сегодняшнего дня у нас начинаются новые отношения любви и дружбы!»
Такие эпизоды надолго запоминаются, так как они создают настроение. Он всегда находил, что сказать, как ответить, и делал это всегда очень тонко и умело.
− Вам довелось быть знакомым со многими российскими и советскими писателями, и ныне здравствующими, и уже покинувшими этот мир. Наверняка при встрече многие из них вспоминали о Расуле Гамзатове, что-то о нем рассказывали. Что из этих высказываний о нем запомнилось Вам больше всего?
− Как-то Чингиз Айтматов сказал: «Понимаешь, Магомед-Расул, я уже не молод, многое в жизни повидал, многое мне уже знакомо и иногда от этого становится даже скучновато. А встретишься с Расулом, совсем по-другому начинаешь смотреть на мир, появляется ко всему иное отношение. И это меня всегда удивляет, потому и тянет к нему».
Когда я передал его слова Расулу Гамзатовичу, он мне ответил так: «Ну, он любит иногда перехваливать людей!» Но я, как и сам Расул Гамзатов, хорошо знал, что Айтматов был всегда очень скуп на похвалу, являлся человеком сдержанным, невероятно скромным и ответственным.
Еще один большой поэт – Мустай Карим говорил, что в каком бы состоянии ты с Расулом Гамзатовым ни встретишься, один его лукавый взгляд и хитроумная улыбка на лице уже настраивают на то, что в жизни все не так уж плохо, что нужно быть в постоянном творческом поиске, стараться везде находить что-то положительное.
Хотелось бы вспомнить и о Кайсыне Кулиеве − одном из талантливых северокавказских и российских поэтов, которого все знавшие его глубоко уважали и почитали. Когда в республике издавался двухтомник Расула Гамзатова, один из томов он уступил шестерым молодым талантливым поэтам. Такого поступка от коллег по перу редко когда дождешься. Кайсын Кулиев говорил об этом решении Гамзатова и как поэт, верно замечал за Расулом, что когда ему задаешь вопрос, еще не дослушав до конца, он уже думает над ответом и тут же блещет невероятным остроумием. А это, как он отмечал, удел, действительно, талантливых людей.
Гораздо реже в отличие от других проходили мои встречи с поэтом Давидом Кугультиновым. Когда я спросил его об отношении к поэзии Расула Гамзатова, он ответил: «Да что тут скажешь − первый поэт России!» И это при том, что обычно поэты и писатели не очень любят подчеркивать преимущества своих коллег.
Я бы мог еще долго говорить о мнениях писателей, не писателей и просто друзей о Расуле. Он создавал такой микроклимат, такую вокруг себя атмосферу, что человеку хотелось жить, творить добро, шутить, радоваться. В последние годы его жизни мы еженедельно по четвергам собирались у нашего общего друга Расула Магомедовича Магомедова, патриарха дагестанской исторической науки. Иногда среди нас оказывались и Председатель Правительства Хизри Шихсаидов, руководитель «Дагэнерго» Гамзат Гамзатов, и другие известные в республике люди. Приходили туда не по приглашению, а по зову сердца. Однажды Расул Гамзатович по состоянию здоровья не смог прийти на встречу. Вечером у меня дома раздается телефонный звонок: «Добрый вечер, предатель», − вещал с другого конца провода голос Расула. Я, конечно же, в недоумении. «Как ты мог пойти к Расулу Магомедовичу без меня?» Я отвечаю, что знал о его состоянии здоровья и поэтому не стал тревожить, а он мне в ответ: «Если бы ты был настоящим другом, ты бы меня туда на руках понес!»
Очень часто между собравшимися у Расула Магомедова возникали споры по поводу творчества, дагестанской истории и культуры, и просто человеческих отношений. Расул Гамзатов основательно спорил, никогда не сдавался, но делал такой вывод, что некуда было деваться и надо было с его мнением мириться. Лукаво улыбаясь, он говорил: «Я – аварец, ты – кумык, он – даргинец, но мы не подозреваем, что все мы – родственники…» − «Очередная шутка неистощимого Расула», − говорил я. – «Нет, Магомед-Расул, я не шучу. Твой отец – мужчина? И его отец – мужчина. Твоя мать – женщина и его мать – женщина. А следовательно, мы все родственники». После чего спор, как правило, прекращался.
− Расул Гамзатов не раз признавался, что основными темами его творчества являются любовь к Родине и отношение к женщине. Горянка была для него образом неиссякаемого вдохновения, запечатленного во многих его стихотворениях и поэмах. Так писать о женщине вообще и о любимой женщине в частности мог только человек романтичный, высокоблагородный и высоконравственный. Гамзатов, по-Вашему мнению, был «безнадежным» поэтом-романтиком или больше его привлекали темы социального, общественного, патриотического звучания?
− Романтическая жилка в нем, как в поэте, конечно же, была очень отчетлива и сильна. Но был он и большим реалистом. Знаменитое стихотворение его «Ах, женщины» заканчивается такими строками:
Не тысячу ли из-за вас
Я бед и радостей сменил?
Вы изменяли мне не раз,
А я всегда вам верен был!
И чем ругают вас дружней,
Тем вы желанней и нужней,
Ах, женщины, вах, женщины,
Все те же, те же женщины!
Здесь, как и во всем его творчестве, душа поэта-романтика тесно переплетается с душой поэта-реалиста.
− Дагестанское книжное издательство что-нибудь готовит к юбилею поэта Расула Гамзатова?
− К его девяностолетию Дагестанское книжное издательство выпускает четыре книги. Уже сдана в производство первая книга − стихи на аварском языке, посвященные его супруге Патимат; вторая книга − «Уроки жизни», которую подготовил Гаджикурбан Расулов; две другие книги − собрание статей, воспоминаний о нем, подготовленные Мариной Ахмедовой и Мурадом Ахмедовым. Также к этой знаменательной дате готовится книжная ярмарка в Национальной библиотеке, и, естественно, пройдут многочисленные вечера его творчества.
Меня особенно порадовало, что в рамках этого замечательного юбилея фотохудожник Хаджи-Мурад Зургалов организовывает выставку фотографий Расула Гамзатова, которая будет экспонироваться не только в Дагестане, но и по всей России. Еще больше я обрадовался, когда узнал, что все фотографии на выставке будут выставлены в первозданном, натуральном виде, без фотошопа и другой ретуши, как и любил Расул, предпочитавший во всем естественность.
− Что, по-Вашему мнению, Расул Гамзатов вкладывал в понятие «счастье»?
− Среди всех прочих составляющих жизни счастливого человека для него особую ценность представляли чисто человеческие отношения с окружающими. Он говорил, что человек дважды бывает счастлив: когда он прощает всем, и когда все прощают его. Он прощал и ему прощали, значит, он был дважды счастливым человеком.
− Но, несмотря на это, у него всегда хватало недоброжелателей и завистников, которые утверждали, будто бы это отец написал за него многие стихи или что все самое хорошее за него пишут переводчики, на что он с сарказмом отвечал, что даже после смерти его отец продолжает помогать ему.
− Завистников, как у всех успешных и известных людей, у него было много. И многие из них, как Вы правильно отметили, утверждали, что успех и славу ему принесли знаменитые переводчики. В таком случае почему же стихи этих самых переводчиков звучат не так ярко и глубоко, как стихи Расула? Каждую новую строчку, написанную им, в разное время, я читал с удовольствием, снова и снова удивляясь его таланту, образной системе мысли, его душе. К сожалению, сегодня литература стала бездушной, и хотя в ней присутствуют высокопарные слова, мысли, есть интриги, образы, но души почти нет. А без души настоящей литературы нет.
Расул Гамзатов к таким высказываниям в свой адрес относился с юмором, с легкостью и даже получал некое удовольствие от того, что является причиной даже и такого рода споров.
− Какой совет Расула Гамзатова, как старшего товарища, наставника, запомнился Вам больше всего?
− Он никогда никого не наставлял, не указывал, не учил как надо писать, а как не надо, никогда не укорял за неверные поступки, в общем, нравоучениями он не занимался. Осмысление своей ошибки приходило само собой после ненавязчивой, легкой беседы с ним. Своим поведением, своей речью, своим отношением, поступками он подавал пример для подражания, сам являлся таким примером. Для меня каждая встреча с ним была своего рода открытием. Я не помню, чтобы он кого-либо задел крепким словцом, а если даже и пытался это сделать, то это выходило у него по-доброму и с юмором. Он видел насквозь и был одинаково прост в общении со всеми, будь то чабан или президент.
− Насколько Расул Гамзатов был верующим человеком?
− Он был глубоко верующим человеком, хотя никогда не говорил об этом на публике. Мне кажется, что понимание веры для него, как для поэта, было особенным, не таким, как у всех, и был он истинным мусульманином.
− Осталась ли между вами какая-то недосказанность, или что-то такое, о чем Вы сожалеете, есть что-то, чего не сделали для него, хотя могли это сделать?
− Единственная досада − это то, что я мог бы больше написать о нем, сделать детальный художественный анализ его поэтического слова. Скоро выйдет в свет сборник моих критических статей «Покушение на Пушкина», где несколько статей посвящены Расулу Гамзатову. Мне кажется, я меньше доставил ему радости, чем он мне, так как в беседах со мной ему не просто были важны мои слова, а художественный анализ его произведений.
