– Сиражутин Магомедович, Вы руководили городом в сложное время – в разгар перестройки и начала беспредельных 90-х. Каково было Ваше восприятие тех перемен и отношение к ним?
– Время было действительно сложное, насыщенное событиями, не всегда приятными. Коммунистическая партия уже утратила свою руководящую роль, многие процессы становились неуправляемыми. Реформы, предложенные руководством страны, оказались совершенно непродуманными.
Михаил Горбачев сам не видел их перспективы: он много говорил, выдавая желаемое за действительное. Я думаю, что сам реформатор не представлял себе, что такое перестройка и чем она может завершиться.
Последствия тех реформ еще долго будут отзываться эхом в политике и экономике страны. А простому человеку какая разница, как называется существующий строй: капитализм или социализм, плановая экономика или рыночная. Главное, чтобы жизнь была благополучной и безопасной.
– Вспомните, какой была Махачкала в те годы?
– Махачкала уже тогда была крупным городом, в котором проживало 350 тысяч человек.
Это без поселков, если считать с ними, то население составляло примерно 500 тысяч человек. Уже в те времена была достаточно выраженная миграция, хотя сейчас она, конечно, усилилась.
Могу утверждать, что Махачкала территориально не расширилась, она скорее уплотнилась. За моей подписью вышли в свое время документы о выделении земель под поселки в сторону Аэропорта, под Кяхулай, Семендер и т.д. Если бы я остался на посту председателя горисполкома год-другой, мы бы тогда еще пустили троллейбус до Каспийска.
Говорят, что не было генплана развития города. Был у нас генплан, который еще и 20 лет потом корректировался. Под предлогом, что нет генплана, началось уплотнение города, что в корне неправильно: на новые застройки городские сети не рассчитаны.
У нас каждый микрорайон, его инфраструктура были рассчитаны на определенное количество населения: детские сады, спортплощадки, школы – все это было и всем хватало.
Сегодня в большинстве пригородных поселков нет ни нормальных улиц, ни коммуникаций… Многоэтажные микрорайоны нами проектировались и задумывались только между Каспийским шоссе и морем, в районе Дома издательства. Это так называемые микрорайон
Г-2, дальше шли Г-3, Г-4 – они должны были дойти до насосной станции, а дальше – уже Каспийск.
А с правой стороны от Каспийского шоссе и новой Каспийской дороги земли были распределены между заводами – им. М. Гаджиева и Машиностроительным. Они были обязаны их осваивать: строить инженерные сооружения, подсыпать, прокладывать дренаж, но никто ничего не сделал. Земли раздали и так без всяких планов застроили.
– Как Вы относитесь к идее переноса промышленных предприятий за черту города?
– У меня встречный вопрос: а что переносить? Чем заняты сегодня территории заводов? Это все пустые разговоры. Огромная территория была у фабрики имени III Интернационала. Как зеницу ока мы берегли эту территорию, чтобы расширить предприятие… У Машиностроительного завода огромные мощности, их невозможно перенести, от завода Стекловолокна ничего не осталось. А что сегодня с заводом «Дагэлектромаш»?
В свое время я окончил школу-интернат №1, где практиковалось соединение теории с практикой. Производственную практику в старших классах я проходил на заводе «Дагэлектромаш» и первую зарплату получил, работая за шлифовальным станком.
Хороший был завод, большая территория. Можно было бы вывести его на современное производство.
– Сейчас в городе острая нехватка дошкольных учреждений. Но раньше у многих предприятий Махачкалы были свои ведомственные детские сады, где они сейчас?
– Многие были переведены на баланс города, некоторые прекратили свое существование как детские учреждения, принадлежат другим организациям и выполняют другие функции (по некоторым данным, более 20 детсадов прекратили свое существование в Махачкале с начала 90-х годов. – «МИ»). Я считаю такое положение дел большим нарушением: детские сады нужны детям, тем более что сегодня очень остро стоит вопрос нехватки мест.
– Какова была структура управления городом?
– Существовали городской исполком, районные исполкомы, городской совет, районные советы. Одно время, очень недолго, председатель горисполкома возглавлял горсовет, эти две структуры дублировали друг друга, но потом опять были разделены и выполняли свои функции.
Депутатский корпус был многочисленным, очень активные были наши депутаты, хорошо помогали в работе. Например, Курбан Кубасаев. А вот аппарат исполкома был небольшой: председатель, три заместителя, несколько отделов. Один заместитель занимался вопросами социальными, культуры и образования. Второй заместитель курировал коммунальные вопросы, третий – занимался строительством.
В каждом районе были комбинаты благоустройства – САХи, у всех хорошее здание, помещения, все оснащены современной техникой для уборки.
Плохо – хорошо, но город убирался, вовремя готовились к зиме, закупали соль и песок. Я сам проводил в САХах планерки, нормально работали.
Теперь три комбината благоустройства объединили в один, вывели куда-то за домостроительный комбинат. Я считаю такое положение дел неправильным: один САХ не может справиться с такой разбросанной территорией, как Махачкала.
– Вы упомянули, что сами выезжали на объекты и проводили там планерки. А была у Вас охрана?
– Никакой охраны никогда не было, я вообще больше пешком ходил по городу, на работу тоже пешком, через рынок.
Помню, как в начале 90-х годов резко взлетели вверх цены буквально на все. Продавцы весь товар попрятали, дожидаясь еще большего повышения цен.
Мы установили твердые цены на основные продукты питания, вывесили таблички возле мест продаж. Милиция была мобилизована, следила, чтобы продавцы наших цен придерживались.
Сегодня говорят, что жизнь тяжелая. Это тогда нам сложно было! Ничего не было: ни хлеба, ни мыла, ни зубной пасты. Но мы старались что-то делать для людей…
– В это тяжелое время сплошного дефицита Вы смогли открыть нашу газету «Махачкалинские известия». Сегодня трудно представить, что до июля 1991 года у города не было своего печатного издания.
– Появление городской газеты – требование времени. Я понимал, что чем больше правдивой информации будут получать горожане, тем легче будет им и руководителям города.
На телевидении вместо правды было много пустых разговоров, где каждый только изощрялся в красноречии, а конкретной информации было недостаточно.
Я долго думал и решил создать газету. Я издал распоряжение и сам придумал название. Вначале думал назвать «Махачкалинская правда», но это звучало слишком политизированно. «Махачкалинские известия» – как-то проще, понятнее и доступнее.
Я рад, что газета существует до сих пор, развивается и совершенствуется.
– В июле 1991 года вышел первый номер нашей газеты, а в августе случился путч, был создан ГКЧП. Где Вы были в это время, как восприняли это событие?
– В августе того года мы должны были подписать договор между бывшими союзными и автономными республиками.
Дагестанская делегация, в состав которой я входил, прибыла в Москву 18 августа. Нас встретили в аэропорту, доставили в гостиницу «Москва». У меня был номер с балконом, выходящим на проспект. Вечером мы все вместе поужинали и разошлись по номерам.
Под утро вдруг звонит мне Паламарчук (в настоящее время мэр г.Кизляра. – «МИ») один из членов нашей делегации и говорит: включи телевизор! Я включил, а там объявляют о государственном перевороте.
Вскоре мимо гостиницы прошла толпа с огромным знаменем в сторону Манежной площади. Я вышел на балкон, пришли другие наши товарищи, и мы с балкона наблюдали за всем происходящим. Никакого подписания договора не было, и мы вскоре вернулись домой.
С самого начала было ясно, что попытка государственного переворота провалится, хотя бы по тому, как дрожали и бледнели его организаторы, которые выступали на телевидении.
– В 1992 году Вы оставили пост председателя Махачкалинского горисполкома и перешли в Национальный банк Дагестана, его руководителем. Почему так получилось и что Вас больше всего поразило на новом месте работы?
– Сложное, политизированное было время. Почти каждый день на площади митинги, крики, требования. Я устал от работы, решил уйти. Я не банковский работник, состояние банков тоже не знал. Но когда Магомедали Магомедович (Магомедов, председатель Госсовета РД. – «МИ») предложил возглавить банк, я согласился.
Поразило на новом месте все: само здание, давно не знавшее ремонта, полная анархия внутри, где запросто ходили бандиты с автоматами в операционных залах.
Тогда, если помните, по фальшивым авизо перекачивались «воздушные» деньги. На третий-четвертый день моей работы застрелили главного бухгалтера за отказ передать фальшивое авизо. Вся бухгалтерия отказалась выходить на работу.
Вот представьте, сидит девушка в операционной, подходит к ней некто с автоматом, требует при нем перевести авизо. Если отказывает, угрожает убить или украсть ребенка. Конечно, ей дороже своя жизнь и жизнь своих детей.
Я попросил собрать в кабинете Главы республики всех руководителей правоохранительных органов. Сказал, что пройдет полгода, начнете искать виновных и крайней окажется та девушка-операционистка.
Лучше на все места операционистов посадить на некоторое время ваших сотрудников и пусть они сразу же задерживают преступников. Но дали нам только одного человека на одну неделю, и все. А потом прошло время, и понаехали одна за другой группы из МВД России с проверками. А что уже проверять?
– В 90-е годы Дагестан занимал одно из первых мест по количеству банков. Почему так получилось?
– Где-то 101 банк был у нас тогда. По законам тех лет банк легко можно было открыть, многие считали, что таким образом легко заработать.
В такой суматохе мне пришлось начинать работать.
Ну а банки мы начали один за другим закрывать: готовили на них материалы и отсылали в Москву.
– В августе 1998 года в стране произошел дефолт. Было это неожиданным для Вас?
– Мы имеем то, что имеем. Конечно, должно было что-то случиться: кредиты стали выдавать по 200%. Такое не могло долго длиться, должен был наступить конец, вот и случился дефолт.
– Каким Вы видите развитие республики в экономическом и хозяйственном плане? Мы больше аграрная или промышленная республика, что мы из себя представляем?
– Надо было сохранить село, не дать разбазаривать технику, скот, землю. Если бы всем были рабочие места, то и миграция была бы меньше.
Сегодня нужно сделать все возможное, чтобы люди, которые еще остались в селе, оттуда не уезжали. Если есть какие-то дотации, нужно, чтобы они в полном объеме доходили до тех, кто реально занимается сельским хозяйством.
В моем родном селе есть все условия для развития животноводства. Этим занимается мой ровесник, сельчанин. Так вот, деньги он ниоткуда не получает. Чтобы получить кредиты, ему приходилось просить меня.
Таких людей надо брать на учет и всячески им помогать.
Что касается возрождения промышленности, то сегодня эта тема из области фантастики. Нужны совершенно другие вложения, знания, технологии. В нашей ситуации основной упор нужно делать на село.
Должна в полной мере заработать налоговая система. Пора прекратить такие разговоры: мы в этом году собрали налогов больше, чем в прошлом.
Налогов нужно собирать столько, сколько надо, не больше и не меньше. Эта служба создана для того, чтобы собирать налогов столько, сколько должны платить.
Для этого, например, каждая сапожная будка должна быть поставлена на учет, ее данные должны быть внесены, куда положено, чтобы знать, заплатил или нет хозяин налоги. Это тоже мобилизует на то, чтобы был порядок.
Если сравнить все программы, все планы развития – и федеральные, и республиканские с тем, что было 20 лет назад, в принципе, это одно и тоже. Ничего нового нет. Почему, когда принимается новая программа развития, остаются старые исполнители?
– Ну а что, на Ваш взгляд, нужно сделать в первую очередь, чтобы развивалась Махачкала?
– Прежде всего, прекратить всякое строительство и заняться инфраструктурой, реконструировать и наращивать новые коммунальные мощности.
Реально все зависит от наличия денег и умения их правильно вкладывать.
Махачкала – приморский город, о том, что необходимо развивать туризм, оборудовать курортную зону, говорилось и раньше, но все остается на уровне разговоров.
Был раньше план, утвержденный Советом министров России о создании курортной зоны от Сулака до Самура, но все осталось на бумаге. А ведь тогда еще не было домов вдоль берега, можно было что-то сделать.
Сегодня же понастроили, весь берег занят. Повторюсь, что без серьезных вложений ничего сделать не удастся.
– А как относитесь Вы к проекту строительства города-спутника «Лазурный берег»?
– Если обеспечить коммуникациями, привлечь частных инвесторов, то ничего плохого нет, только сделать нужно все с умом, по правилам.
– Сиражутин Магомедович, у Вас большой опыт работы на руководящих постах, Вы находитесь в хорошей физической форме, трезвом уме и светлой памяти. Будет неправильно, если Вы не станете делиться опытом, останетесь сидеть дома. Каковы Ваши планы на будущее?
– Четыре года назад, еще до выхода на пенсию, я задумал выпустить серию книг «Дагестан через призму времен». В каждом томе будет изложена история одного из районов нашей республики.
Первые две книги – о Лакском и Кулинском районах – уже изданы. Скоро выйдет и книга о Новолакском районе.
В этих изданиях описаны истории каждого села, причем писали не ученые или историки, а сами сельчане. Я предложил им обсудить все на сходе, ничего не упуская.
Например, Лакский район три раза получал переходящее знамя Комитета обороны. Нигде, ни в каких учебниках об этом факте не сказано.
Книги как энциклопедия района, о людях – тружениках, тех, кого называют «соль земли».
Сам я не пишу эти книги, я организовываю их издание. Они на самом деле будут о людях, о самых правильных и достоверных событиях в истории Дагестана.
Такая история нужна всем – и взрослым, и детям. Знать историю родины – это гордиться своими предками, уважать и ценить настоящее.
Что касается официальной службы, то я от нее отказался, хотя мне и предложена должность советника председателя Правительства РД.
– Ваш сын, Марат Сиражутинович, сегодня министр по управлению государственным имуществом Республики Дагестан. Какой совет в его работе Вы бы ему дали с высоты своего жизненного и профессионального опыта?
– Своему сыну я всегда говорил так: ты сидишь в кресле в своем кабинете. К тебе пришел посетитель с какой-то просьбой. Представь себе, что он сидит на твоем месте, а это ты пришел к нему за помощью.
Прими такое решение, какое ты бы хотел получить, будучи на его месте, помоги человеку.
