Хизри Амирханов: «Если имитация деятельности и самореклама – это политика, то я не политик»

 О том, чего удалось добиться за 6 лет руководства Дагестанским научным центром, об отношении к науке, жизни, истории… и своей политике. Научной, политической, жизненной… О Расуле Гамзатове, своей первой археологической экспедиции и планах на будущее Хизри Амирханов рассказал в интервью «МИ».

 

ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ И ПРИКЛАДНАЯ

– В своих интервью Вы часто говорите о том, что наука должна быть, прежде всего, фундаментальной. Глава Дагестана Рамазан Абдулатипов в своем последнем Послании дагестанскому парламенту бросил «камень в огород» научного сообщества республики, сказав, что якобы правительству неизвестно, чем занимаются наши вузы и научный центр. Нет никаких разработок, предложений для того, чтобы модернизировать экономику республики. Прикладной наукой никто не занимается. Наверно, у Вас есть, что ответить?

– Я внимательно читал Послание. В нем нет ни слова о науке. А там, где это Послание зачитывалось, я не присутствовал и будет неправильно комментировать то, что не знаю наверняка. Если же сейчас Вы поставите эти вопросы от самой себя, то я готов порассуждать на эту тему.

– Наверно, это просто не вошло в его официальный текст.

– Как бы то ни было, мне сложно отвечать на то, о чем я сам не имею представления. И о том, что в Послании Главы республики были упреки в адрес науки, я могу судить только с Ваших слов. Если же Вы спросите: «Чем вы занимаетесь?», естественно, мне есть, что ответить. Мы занимаемся не тем, что мы хотим или не хотим, мы занимаемся реализацией научной тематики согласно программе государственного задания. Каждая научная тема, которая нами выполняется, финансируется отдельно. Нас финансируют не по головам, а по темам, которые выполняются. Формулировка тем вписывается как государственное задание и регистрируется государственным органом. Так что государство знает, чем мы занимаемся.

Что касается качества осуществляемых нами работ, это вопрос сложный и тонкий. Экспертными функциями у нас в стране согласно закону об академии наук наделена Российская академия наук. Там есть структуры, которые могут дать оценку, насколько это важно или маловажно, эффективно или неэффективно. При оценке работы научных учреждений не пользуются оценками «хорошо», «плохо» и т.д. Есть наукометрические данные, методики, выработанные во всем мире. Мы ими пользуемся.

– Насколько я поняла, речь шла не о качестве работы, а о том, что ДНЦ стоит особняком, решает какие-то свои научные задачи обособленно, не отвечая на сегодняшние нужды республики.

– Вот это совсем другая постановка вопроса, и полемизировать с этим я бы не стал. У нас есть ресурс, возможности и необходимость для того, чтобы нашу деятельность в большей степени приблизить к экономике республики, ее культурному и социальному развитию. Это является одной из главных задач реформы, которая сейчас проводится в Академии наук. И мы думаем над тем, как эту ситуацию актуализировать применительно к каждому нашему научному институту. Но быстрое осуществление работы в этом направлении затрудняется тем, что существует большая неопределенность структуры нашего учреждения, форм деятельности. Иерархия ответственности различных уровней управления наукой на сегодняшний день не определена ввиду того, что ведется реформа, и она затянулась. Полтора года прошло, и пока мы не преодолели даже перевал этой реформы. Здесь много организационных вопросов, от решения которых будет зависеть то, о чем вы говорите – работу существенного числа научных институтов приблизить к интересам развития республики. Здесь это даже не упрек, а констатация факта, с чем я согласен.

Что касается фундаментальной науки, прикладной, вузовской – это разделение, которое существовало много лет в советское время. В последние десятилетия оно было разрушено. Не мы, представители фундаментальной науки, виноваты в том, что в стране исчезла прикладная наука. У нас-то были задачи фундаментальных исследований, и мы не могли вдруг стопроцентно, немедленно перестроиться на прикладную науку. Да и задачи такой не ставилось, потому что наша главная задача – добывание знаний. Эту задачу, я думаю, мы выполняем неплохо. В нашем Центре есть институты, которые в своей референтной группе занимают первое место по стране. Но есть и институты, занимающие места не самые приятные. Опять-таки, и здесь выправление ситуации возможно тогда, когда будет решен вопрос управления наукой в республике. Но эти вопросы не сугубо дагестанские, как Вы понимаете. Они общефедеральные и во всех регионах стоят одинаково.

 

В ЦИФРАХ

– Несмотря на Вашу вовлеченность в науку, возглавив ДНЦ, Вы показали себя как менеджер, обозначив в качестве основной из своих задач необходимость привлечения молодежи в науку, увеличения заработной платы, строительства жилья для научных сотрудников. Также Вы заявили о том, что Дагестанский научный центр должен начать сам зарабатывать, и планировали приблизиться к 30% внебюджетного финансирования в общем объеме средств. Насколько сейчас Вы можете сказать, что удалось добиться результатов? Или пока рано об этом говорить?

– По части науки и кадров. Когда мы начинали, у нас был недобор в аспирантуру. Сегодня появился конкурс. Но, как говорится, святым духом сыт не будешь. Необходимо обеспечить этим людям перспективу бытовую, жизненную: жилье, достойную зарплату, соответствующие условия на работе. По всем трем аспектам мы можем сказать, что есть результаты. Почти 140 семей (это все молодые ученые) обеспечены жильем. Сдан и заселен многоквартирный дом служебного жилья. Выдано более сорока сертификатов на покупку жилья. Таким образом, сейчас у нас нет ни одного молодого ученого, который бы был лишен жилья. Нами уделяется большое внимание тому, чтобы зарплата молодых ученых была на уровне. Определяются надбавки к окладам, которые доводят зарплату самого начинающего молодого научного сотрудника, на уровень существенно выше средней заработной платы по региону. В некоторых институтах она более чем в два раза превышает среднюю по региону и выше, чем средняя зарплата по академическим институтам страны. Собственно, это даже не успехи, а реализация программы, которая была продекларирована, когда я избирался на пост председателя.

Цифра в 30% внебюджетного финансирования, о которых я заявлял в своей программе, могу с гордостью сказать: в отдельных институтах даже превышена. В Институте истории, археологии, этнографии эта цифра составляет 45%. В некоторых институтах цифры 30%, к сожалению, не достигли. Мне, как руководителю научного центра, трудно административными способами вмешиваться в деятельность институтов, которые сами являются отдельными федеральными структурами. Мы не можем воздействовать на руководство институтов административными методами.

 – Внебюджетное финансирование – это еще и гранты.

– Да, но, кроме того, это еще и показатель конкурентоспособности ученых, ведь грант – это конкурс. Для наглядности скажу: в республике всего чуть более 4 тысяч ученых. В ДНЦ из них примерно 15-17%. Но ученые нашего Центра получают 65% всех грантов, приходящих в республику из федеральных и международных фондов. Так что здесь мы не пассивные участники процесса.

 

МИФОТВОРЧЕСТВО, ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ

– Ситуация на Украине. Из СМИ мы постоянно слышим: один украинский политик, сказал, что было государство не Киевская Русь, а Русь – Украина, другой украинский политик сказал так-то… И еще. Кто-то говорит, что с присоединением Крыма к России восстановлена историческая справедливость, кто-то – давайте тогда восстанавливать историческую справедливость везде. Как Вы понимаете справедливость в этом контексте и нужно ли ее пытаться восстанавливать?

– Хорошие вопросы… Первое – это именно препарирование истории. Типичный пример мифологизации истории. О науке здесь речи нет. К хорошему это никогда нигде не приводило. Не приведет и на Украине. Мы с Вами (Вы уж, наверно, точно) будем свидетелями этого. Переписывание истории в угоду конъюнктуре сегодняшнего дня – отнюдь не безобидное явление. Оно воздействует на сознание общества, а это самая сложная и косная сфера. Ее нельзя за два дня направить туда или сюда.

Понимают ли это политики? Понимают. Понимают ли это ученые? Там же есть настоящие ученые. Я знаю многих. Я представить себе не могу, чтобы это воспринималось ими как установка, которую нужно выполнять. Есть, конечно, сорт людей, которым в политических целях безразличны исторические факты. Но настоящие ученые никогда с этим не примирятся.

По поводу справедливости. Это категория общечеловеческая. Можно ли ее реализовывать локально, регионально, в мировом масштабе… Если рассматривать ее в мировом масштабе, это будет чистая философия, потому что политика не предполагает такой возможности. В региональном плане здесь уже ближе к практике. А в локальном плане это уже чистая практика и вполне достижимо. Справедливость – нравственная категория, но не политическая. Но если говорить о справедливости на злобу дня, произошло то, что народ Крыма высказал свое желание, как он хочет жить. Что справедливо: заставить их жить так, как они не хотят, или принять их желание как законное? Я за второе. В конце концов, не народы, их культуры и истории существуют для границ, которые и так меняются каждые 50, 100 лет, а границы существуют для народов, чтобы им лучше жилось. Но государство – тоже категория не второстепенная. И если оно озабочено именно вопросами линий, границ и т.д., то должно обеспечить в этих границах жизнь таким образом, чтобы оттуда никто не хотел никуда уходить. Если же не может, должно примириться с тем, что народ сам решит. У меня в данном случае подход не партийный и не слепо патриотический. Патриотический, но не слепо.

 

НЕ ПОЛИТИК, НО КОНСЕРВАТОР

– Раз мы заговорили о политике. Не думали о том, чтобы идти в политику?

– Когда я заканчивал университет, у меня была редчайшая для того времени возможность заняться политической работой. Мне было предложено возглавить комитет комсомола ДГУ. Комитет комсомола университета был на правах отдельного райкома. Для 20-летнего человека, только закончившего университет, по тем временам трудно было придумать лучший старт. Меня туда как-то не потянуло. Я пошел в науку. Здесь тоже есть сферы, где можно строить свою карьеру по общественно-политической линии. А есть сферы, где они максимально далеки от этого. Я как раз оказался в той сфере, где нет прямой политики. Но из этого не следует, что кто-то из нас находится вне политики. Безусловно, я не являюсь общественным деятелем, никогда не стремился к этому. Я политик и общественный деятель ровно в той степени, в какой это необходимо для успешного осуществления моей профессиональной деятельности. И если каждый, любой человек, будь то ученый, сапожник, летчик, врач, руководствовался этим, нам не нужно было бы собирать собрания и рассказывать, что нужно жить хорошо, нравственно, не воровать, не взяточничествовать. Просто нужно стараться делать свое дело лучше, чем у соседа. Не из спортивного интереса, а для успеха этого дела. В этом смысле (мы начали с критики Дагестанского научного центра) я рад и горд, что ДНЦ – один из лучших научных центров в системе региональных научных центров академии наук, которых 40 по стране. Мы, наверно, в первую пятерку попадаем. Наверно, это и есть политика. Политика – это не на собраниях выступать и обманывать людей на митингах (смеется), имитировать активность, заниматься саморекламой и карабкаться по ступенькам служебной карьеры. Если люди называют это политикой, то я не политик.

– Вы ведете свою научную политику…

– Это моя жизненная политика, это моя политическая политика и научная политика. Они неразделимы. Политика для меня – руководить коллективом, чтобы его деятельность была эффективна. Вот такая у меня политика. Непубличная.

– Вы называете себя консервативным человеком. Является ли консерватизм Вашей жизненной позицией?

– Пожалуй, что да. Я консервативный человек. Консервативный в фундаментальных вещах, но очень передовой в гаджетах, технике и т.д. (смеется). В Москве я был первым в своем институте (в котором я работал и работаю), у кого появилась электронная связь с миром. Директор института с заместителем пришли однажды ко мне, простому рядовому сотруднику, и говорят: – Как это у тебя электронная почта?! Ты можешь в любой момент куда угодно писать? Я говорю, именно так. Они мне: – А как же так? Вон же внизу почтовый ящик (смеется). Это я к вопросу о консерватизме: «Вы консерватор? – Консерватор. А раз консерватор, значит понятно, какой». Я консервативен в фундаментальных, принципиальных вещах, но это не мешает быть современным во вторичных вещах, обслуживающих нашу жизнь. У меня в институте был первый компьютер, уже все забыли, как они назывались, потом были тройка, пятерка, пентиум… Я первым начал оцифровку материалов, использовал впервые цифровой аппарат при раскопках.

– Вы принципиальный человек?

– В целом, наверное, да. Но это не мое достижение, это характер. Я боюсь, что бываю иногда чрезмерно строгим. Чаще всего от этого страдают мои друзья, близкие. Принципиален в достаточной степени, но если речь идет о том, что от моей принципиальности пострадает человек, то тут я десять раз подумаю.

– Концепция о прикаспийском пути первоначального заселения юго-восточной Европы. Может ли эта концепция дать нам в будущем какие-то новые понимания о развитии Европы?

– То, что Вы сейчас определили, как прикаспийский путь первоначального заселения Евразии, можно сформулировать по-разному. Это многоаспектная, фундаментальная научная проблема. Можно сделать акцент на пути, можно сделать акцент на времени, на выяснении причин, характера этого расселения. Но если очень коротко, значение имеют все эти аспекты и путь как один из аспектов. В практическом смысле обычно спрашивают: а что это дает? Могу сказать, что после работ в центральном Дагестане (раскопки в Акушинском районе длятся уже 8 лет) по результатам этих работ история России удревнена как минимум на миллион лет. Это удревнение истории на немыслимую глубину. Если история в учебниках раньше начиналась с 600 лет, то сейчас нужно начинать с 2 млн лет. Так они и будут написаны. Это наш вклад. Евразия, Россия получается сегодня первые, претендующие на такую протяженность истории. То, что я сейчас говорю, это уже доказанные вещи, не гипотеза.

 

СЕМЬЯ

Больше 25 сезонов я работал в экспедиции в южной Аравии и там занимался теми же проблемами. Но я не предполагал, что когда-нибудь буду этим заниматься, потому что не думал, что буду работать в Дагестане. Я приехал сюда в 60 лет. Проблематика, которой мы здесь занимаемся, переплетается в общую проблематику всемирной истории в древнейшем разделе. Издана 6-томная всемирная история, начальный раздел которой написан вашим покорным слугой. Это моя ни кандидатская, ни докторская диссертация, не за это мне дали члена-корреспондента, у меня было много других, совершенно непохожих занятий. Это хорошее завершение или незавершение научной деятельности. Дай Бог, незавершение. Как получится.

– А Вы помните свою первую археологическую экспедицию?

– А как же! Конечно, помню! Я же это люблю. Детально помню. Я помню людей, помню наши работы. Я был студентом-первокурсником. Там я и узнал, что такое наука. У нас был великолепный руководитель экспедиции. Она, кстати, проходила на моей родине, около селения Анди. Там моя роль студента-практиканта была, конечно, малозаметная, но запоминающаяся.

Потом, конечно, я сам организовывал экспедиции. Самостоятельная моя работа началась на первом курсе аспирантуры в Ленинградском институте. Я приехал из Ленинграда с семьюстами рублей. Оттуда я привез троих человек. Наняли здесь рабочих. Работали на Кегерском плато. И там же жили, разбив лагерь.

– Как Ваша семья относилась к тому, что Вас часто не бывало дома?

– Я благодарен семье… Нет, в Дагестане не принято благодарить семью (смеется). Они с пониманием относились. Это же моя работа. Я уезжал на три месяца, а у меня были маленькие дети. Однажды, когда я вернулся из экспедиции, приехал под утро из аэропорта, жена разбудила младшую дочку: папа приехал. А она спросонья говорит: – Я тоже хочу в Йемен, я хочу посмотреть на своих братиков и сестер! Она думала, что Йемен – это моя родина (смеется). Конечно, у меня был комфорт в этом смысле. Вопрос стоял в том, чтобы оправдать профессионально то, что ты лишаешь семью, детей общения. У меня это, я надеюсь, получилось.

 

РАСУЛ ГАМЗАТОВ…

– Расул Гамзатов был Вашим тестем. До сих пор друзья, соратники вспоминают его с большой теплотой. Что бы Вы могли сказать о нем?

– Мне, во-первых, довелось жить буквально рядом с ним 30 лет. Видеть его дома, в семье. Поэтому я, конечно, хорошо знал его. Но то, что я мог наблюдать, допустим, его дома в майке, пить с ним чай, общаться, играть в нарды, пользоваться одними столовыми приборами, не влияло на мое отношение к нему. Это человек великий, абсолютно. При очень строгом моем отношении к оценкам такого рода. У меня это ощущение всегда было. Может быть, это для меня было тормозом, чтобы быть раскованным, чтобы общаться с ним так, как он предпочел бы. У меня был к нему пиетет, уважение, переходящие в какую-то зажатость. И тогда я понимал, и сейчас знаю, он бы предпочел, чтобы это было проще. Не фамильярное, а дружеское общение.

Он был очень непривередлив. Он не был строгим. Пожалуй, можно сказать, что он вообще не был строгим. Он был абсолютно неординарным человеком в общении, так же, как и в творчестве. Казалось бы, человек его положения мог требовать к себе какого-то особого отношения, его известность, народная любовь могли отложить отпечаток на его характере, что могло проявляться в его отношениях с семьей. Но ничего этого не было. Самый маленький в семье всегда был для него начальником. Он никогда никого не выстраивал.

– Вы отметили свой юбилей. Наверняка подвели какие-то итоги прошлого и строите планы на будущее?

– Был момент, когда я подумал было подводить какие-то итоги. Думать уже как-то о возрасте… что уже надо подводить итоги своей профессиональной деятельности. Но это было 5 лет назад. Сейчас, когда я стал на 5 лет старше, у меня другие мысли появляются (смеется). Мои расчеты, подходы были не совсем правильные.

Работа мне приносит огромное удовольствие и понимание своей нужности. Я не горжусь административными должностями, не упиваюсь властью и т.д. Самое главное для меня – это моя профессиональная деятельность. Я очень рад, что мой выбор, который был сделан давно и практически малоосознанно, оказался правильным. Это чрезвычайно важно для любого человека. Меня не тяготят ни звания, ни должности, ни награды, они не лежат на мне грузом, который меня к чему-то обязывает, или чем-то таким, из-за чего я должен преисполняться чувством собственной значимости.

У меня в большей части мысли о личных научных планах. А планы у меня лежат в моей профессиональной плоскости. Наши работы в Дагестане еще не получили той степени известности и восприятия, которых они заслуживают. Значит, будем и дальше исследовать и делать это достоянием науки и научной общественности, не только российской. Впереди экспедиции, множество статей, как минимум одна книга. Ну а дальше… Вот «о дальше» поговорим через какое-то время. 

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
Пожалуйста, введите ваше имя здесь

Последние новости

Мэр Махачкалы проверяет готовность избирательных участков к выборам Президента РФ

Сегодня мэр столицы Дагестана Юсуп Умавов вместе с главами внутригородских районов и своими заместителями совершают объезд избирательных участков, проверяя...

В Махачкале прошли тренировочные экзамены

Федеральный тренировочный экзамен по методу ЕГЭ прошел по таким предметам, как биология, английский язык, информатика. Экзамены прошли в школе №34...

В Махачкале прошел концерт, посвящённый Международному женскому дню

Сегодня в Доме дружбы в Махачкале прошел концерт, организованный Администрацией города и посвященный Международному женскому дню, а также Году...

В Дагестане наградили отличившихся женщин

6 марта в Доме Дружбы прошла церемония награждения отличившихся дагестанок государственными наградами. Открывая мероприятие, Глава Республики Дагестан С.А. Меликов,...
spot_imgspot_img

С Международным женским днем 8 Марта!

Дорогие женщины! Сердечно поздравляю вас с первым весенним праздником – Международным женским днем 8 Марта! Этот один из самых любимых...

Юсуп Умавов выступил с докладом о работах по повышению надежности электроснабжения жителей столицы

Во вторник, 5 марта, Глава Республики Дагестан Сергей Меликов провел совещание по актуальным вопросам. С докладом на мероприятии выступил...
spot_imgspot_img

Вам также может понравитьсяСВЯЗАННОЕ
Рекомендовано вам