«Мне, мне и мне» – это не очень интересно

«Кто я, что я чувствую?» – положить пальцы на пульс своей души и прислушаться сегодня не каждому приходит в голову. Важно все успеть и пусть даже по верхам, но «быстро, быстро!»

И даже этот текст, который планировался как комментарий к теме, чем полезен нейро-арт, неожиданно для меня оброс новыми вопросами. Потому что, познакомившись с Ингой Халимбековой, очень сложно разговаривать в формате определенного количества знаков.

Инга Халимбекова – автор и руководитель проекта «Нейросборка», трансформационный тренер, ведущая арт-трансформационных игр. Эксперт, 28+ опыта работы в сфере образования, включая цифровое, международное сотрудничество, работу и управленческий опыт в гос. и частных организациях, партнер Штаба общественной поддержки «ЕР» РД, работала с концептами европейских брендов («Диор», «Гуччи», «Том Форд»), опыт работы в проекте Минпроса и Минсвязи «Цифровой образовательный контент». Список можно продолжать, но смысл не в этом.

ГДЕ МОЙ СВЕТ?

– С 2018 года я увлеклась нейрографикой. Сам метод функционирует с 2014 года. Вначале мне казалось, что я вообще ничего не понимаю. И заниматься этим я начала именно потому, что сама находилась, так скажем, не в лучшем состоянии. Теперь я знаю, что такое дать человеку ресурсность. Мы во многом недооцениваем работу с цветом, работу с линиями. У нас нет понимания: что я чувствую, какая у меня реакция.

– Мы стали почти чужими своим эмоциям?

– Мы не осознаем свою глубину. Для меня – человека, который проработал в государственной образовательной системе, с опытом работы более 28 лет, создававшего структурные подразделения в двух вузах Дагестана – техническом и педагогическом, тоже поначалу было все так. Некогда было рассуждать о своих чувствах и ощущениях. Передо мной стояли задачи, их нужно было выполнять. Но в один прекрасный день у меня возникли серьезные проблемы со здоровьем. Тогда я акцентировала фокус-разворот на себя: возникли вопросы, в первую очередь, кто я? И он подсветил, что слишком много и всего для других, а что для себя?

В какой-то момент я стала замечать: вокруг немало людей, которые задаются вопросом: как себя восстановить? Потому что когда уходит вся шелуха, ты как будто знакомишься с собой и возникает вопрос: а где вообще мой свет? Впечатление, что вокруг тьма. И если ты упал на дно, то либо постарайся найти там жемчуг, либо оттолкнись и всплыви вверх.

– И здесь вам на помощь пришел ваш врожденный эстетический вкус. Как он проявился?

– Не думала, что когда-либо развернусь в сторону графики. Я увлекалась флористикой, и в процессе этого посещала курсы живописи. В силу загруженности не было времени развивать свой художественный потенциал. Пришлось с головой уйти в бумажную работу. Надо было создавать подразделения, заниматься юридическими вопросами.

Но мне всегда нравилось делать что-то красивое, практически из ничего. Часто бывала в среде модельеров, дизайнеров.

– Именно здесь я вас впервые увидела… На худграфе.

– Впервые там познакомилась с Верой Агошкиной, когда она шила для меня выпускное платье. Так мы подружились. И когда я руководила международным подразделением в вузе, это был мастхэв. Нам было чем удивить иностранных гостей.

– Такой резкий переход от одного направления к другому – из креатива в прагматизм. Это логично?

– Я с нуля создала международную структуру в техническом университете, и ныне всем известный в республике Пьер Айджо – один из тех студентов, которых я в далеком 2008 году встречала на вокзале и принимала на подготовительный факультет. Мне удалось создать подготовительное отделение, структуру отдела международного сотрудничества. Так я впервые познакомилась с Российской государственной системой тестирования по русскому языку как иностранному. Тогда я сотрудничала с Российским университетом дружбы народов. За значительные успехи в плане продвижения этой системы мне вручили благодарность от ректора РУДН.

Для развития направления «русский язык как иностранный» меня пригласили в педагогический университет. Там был организован Центр тестирования для иностранцев. Это был флагманский уровень. На тот момент я уже входила в состав Общественного совета при Федеральной миграционной службе. Мы работали над социокультурной и языковой адаптацией мигрантов. Затем мой фокус сместился на работу с беженцами из ДНР и ЛНР.

В 2016 году меня пригласили в частную компанию, и я стала больше работать с креативом, с европейскими брендами. Так я попала в простор дизайнерской мысли, когда важно чутье цвета, света, что-то интересное, нестандартное. В 2018 году на выставке в Милане я увидела, какие существуют возможности для развития потенциала. Если, допустим, у тебя есть желание совместить несовместимое, ты просто берешь и совмещаешь. И если это в ком-то находит отклик, то почему бы и нет? То есть ограничения существуют только в нашей голове.

– Общество, да и мы сами привыкли ставить себе барьеры. Привычная модель, удобная для большинства, или может она воспринимается человеком как некая точка опоры для подсознания?

– Это происходит на бессознательном уровне. Когда после пандемии начался разворот людей на честность, на искренность с самим собой, вот здесь-то многое и проявилось. Ты остаешься наедине с собой. Это как чистый лист бумаги, ты смотришь на него, а он не врет. На бессознательном уровне мы видим на листе то, что сидит там в глубине. И где честность с собой, где твое сияние. Почему твое солнышко не светит? Один из детей, с которыми я работаю, пришел к родителям и, показывая на себя, сказал: вот ваше солнышко, и оно не светит. Папа с мамой ошарашено на него смотрели и понимали: вот же она истина.

НЕ ХВАТАЕТ «СМЫСЛЯЩИХ» ГЛАЗ

– Когда мы с вами подбирали место для интервью, я ожидала, что вы приведете меня в красочное уютное место. Так сработал мой стереотип. Но мы сидим в такой официальной обстановке.

– Я чувствовала, что именно здесь вам будет комфортно. Очень важно работать в тандеме. Эта надстройка по сути отключена у современного поколения. И поэтому я говорю: ребята, давайте учиться сотрудничеству, работе в команде, качественному общению, креативной мысли, нестандартному подходу и критическому мышлению. То есть когда «мне, мне и мне» – это не очень интересно.

– Ваш недуг сработал как точка старта в определенном смысле, он помог увидеть мир иначе?

– Когда с попала в Институт им. Вишневского, я поняла, что МТС – это не только про телефонную связь (смеется). На языке врачей это метастазы. И есть в мире что-то еще помимо софтхардскилов – профнавыков. И вот здесь важен твой надпрофесиональный план: кто ты как человек, как ты можешь коннектиться в обществе и что у тебя в критическом мышлении.

– В детстве нам было интересно уметь что-то делать руками. У современных детей, как я вижу, связь с руками потеряна. Нейро-арт помогает наладить «коммуникацию» мозга с руками?

– Не зря китайские императоры занимались каллиграфией, чтобы настроить сцепку между мозгом и рукой. Проблема в том, то современное поколение писать не хочет. Рисовать – это они воспринимают только как творческую историю. А есть еще мета-творчество, то есть то, для чего ты делаешь.

– Сейчас дети не понимают, что они хотят выразить рисунком. Тот же нарисованный человечек как факт или объект, изложенный на бумаге…

– Это история про «смыслящие глаза». Кстати, автор этого перла 4-летний ребенок. Я когда услышала эту фразу, мне она так понравилась, и я подумала: а ведь он прав, нам не хватает «смыслящих» глаз. Он уловил самое главное – СМЫСЛ. Мы же не художников воспитываем, здесь мы говорим о том, что надо вкладывать смысл в то, что ты делаешь. Почему-то сейчас идет любовь к штамповкам. И мы задаемся вопросом: ты хочешь быть штамповкой или настоящим?

– И нейро-арт это про то, как выгрузить свою настоящесть?

– Да, потому что нейрографика погружает в большую глубину. Это своеобразная раскраска, в том числе и для взрослых, но она «смыслящая». Сейчас идет такой посыл, что каждый хочет казаться, а не быть. А вы где-то видели, чтобы пингвин был недоволен или истерил, потому что у него ножки именно такой формы? Но этим почему-то занимается человек.

НАРИСУЙ НА ЛИСТЕ!

– Приставка «нейро» – она везде и наводит на мысль, что люди обленились мыслить. И надо давать извне какой-то стимул. А что дальше?

– Немногие понимают то, что надо читать качественную литературу. И тогда ты не будешь ведомым. Недавно я была на встрече со студентами. Мой образ студента разбился о то, что я увидела. Многие не понимают, что они не в школе. А когда они начнут взрослеть? И сейчас я сталкиваюсь с выражением «дети во взрослой шкурке». Раньше искали внутреннего ребенка, а сейчас ищут взрослого человека.

«Нейросборка» потому и была придумана. Когда я работала в государственном цифровом образовательном контенте, который реализовывали в школах России, я поняла, что у учителей, родителей возникает много вопросов в работе с детьми. И в тот момент, когда тебе кажется, что ты разваливаешься, тебе нужна помощь в том, как вернуть себя в целостное состояние. Этот процесс схож с тем, как собирают машину в автосалоне. Когда мы регистрировали проект – то решили, что назовем его «Нейросборкой». Меняешь мышление – меняешь взгляд на жизнь.

– Через что?

– Маркер, лист и карандаш. Я понимала, что приставка «нейро» кого-то может насторожить. Навести на мысль, что кто-то начнет ковыряться в их мозгах. Но это не так. У нас самые простые инструменты: лист, маркер и карандаш. Потому что освоение листа – это тоже интересная штука. Образное рисование – еще интереснее. Это когда ты смотришь, какой образ тебя сейчас цепляет и что он несет. И через образ ты понимаешь, чего хочет бессознательный мир. Бессознательное распакуется через рисунок и через цвет. Мы и есть те цвета, которые мы носим. У каждого цвета своя философия. И ты понимаешь, что художники хорошо знали эти направления. Как у Кандинского: красный ты можешь охладить синим.

– А как охладить злого человека?

– Нарисуй на листе!

– К вам приходят чаще дети. А как же взрослые?

– А их приводят дети. Наша задача – помогать людям нести добро. Быть в радости. А в нас почему-то много злости.

Лариса ДИБИРОВА