Продолжение. Начало в предыдущих номерах.
Вот так вспоминал Закарил Магому почетный гражданин Гуниба Константин Эрастович Залесский: «В Гунибе я особенно сдружился с чохцем Магомедом Нахибашевым, более известным как Закарил Магома, участником гражданской войны, заведующим окружным земельным отделом. Мы как-то быстро полюбили друг друга, невзирая на большую разницу в возрасте, стали настоящими кунаками. И расстались мы с ним тепло, по-братски, не предполагая, что больше не увидимся».
Об участии Нахибашева в гражданской войне мне известно из книги Магомеда Мамаева «Из истории борьбы за Советскую власть в Гунибском округе». Там имеются такие строки: «Во время 2-й осады Гуниба (зима 1920 г.) его защитой руководили командир 285-го полка Меньшов и комиссар Пономарев… Они привлекли к делам обороны Гуниба ответственных работников – начальников окружной милиции Г. Магомедова и М. Нахибашева. …Старик Закарил Магома (Магомед Нахибашев) с карабином в руках беспрестанно обходил крепость, как мог помогал начальнику гарнизона…»
Летом 1928 г. Кудияв Магома в своем доме принимал Всесоюзного старосту М.И. Калинина.
«В доме был траур по поводу смерти старшего брата, – вспоминала его дочь Сахиб. – Мы никуда не выходили. Никого не принимали. В это время (август 1928 г.) к моему отцу – Магомеду Нахибашеву, члену ДагЦИКа, – с просьбой обратились тт. Самурский и Мамедбеков принять в нашем доме председателя ЦИК СССР М.И. Калинина. Отец, не задумываясь, отвечал, что он будет горд принять в своем доме Всесоюзного старосту. Мать запротестовала. Она сердилась, что муж так быстро и легко забыл своего сына и не придерживается адата. Отец отвечал, что сын ему дорог, но если потребовалось бы, то он, не задумываясь, отдал бы и свою, и сына жизни за М.И. Калинина, который, не щадя своей жизни, боролся за создание лучшей жизни для миллионов тружеников, какой бы национальности они ни были. После этого в доме и сами мы стали готовиться к встрече. Мать была немолода, в трауре. Кто-то предложил пригласить повара. Мать возмутилась: «Какая же я хозяйка, если в своем доме не сумею накормить гостя!» В первых числах августа 1928 г. М.И. Калинин приехал в Гуниб…
Сегодня в мою задачу не входит рассказ о том, что делал и как отдыхал М.И. Калинин в Гунибе, поэтому продолжим рассказ Сахиб Магомедовны: «Иногда М.И. Калинин в Гунибе спрашивал у меня, как произносятся те или иные слова… Вдруг гость побежал во двор, мы все испугались, думали, что случилось. Смотрим, подбегает к моей тете и хочет отобрать кувшин, в котором она несла воду: «Разве можно такой кувшин женщине нести? Давайте я понесу!» И понес. Это было так неожиданно, что от стыда мы не могли глаза поднять. Отец, Нахибашев Магомед, все сделал, чтобы отдых М.И. Калинина прошел отменно.
Перед отъездом М.И. Калинин попросил всей семьей собраться вместе и сесть за стол. Вышла и мама. Калинин хвалил национальные блюда и очень благодарил. После обеда сфотографировались. По его просьбе мама села рядом с ним. После отъезда М.И. Калинина в Гунибе будто пусто стало. Мы еще долго вспоминали его, а в комнате, где он жил, ничего не изменили».
Вот рассказ главного режиссера Дагестанского телевидения Юсупбека Шахназарова: «Закарил Магома (Кудияв Магомед) был очень гостеприимным человеком. Многие этим пользовались. Ну хорошо, поговори и уйди, а то много времени уходило на бесполезные разговоры. А Закарил Магома государственный человек. Ему не до хабаров было».
Был и такой день, когда одни гости сменяли других. И вот, когда заявился еще кунак, Магомед спрашивает у него.
– Любишь ли ты Советскую власть?
– Люблю, – отвечает кунак, – только не возьму в толк, зачем ты задаешь такой вопрос?
– И я люблю Советскую власть, – говорит Закарил Магома, – хотя бы за то, что она для приезжих гостей специально построила гостиницу, столовую, больницу, аптеку…
– Не пойму, Закарил Магома, – буркнул гость, – зачем ты завел такой разговор?
– Ну раз не понял, – сдался хозяин, – придется угощать…
Перед смертью он завещал: «Когда будут устанавливать могильную плиту, попросите Муи Гасанову исполнить песню Араканской. Муи уважила желание Кудияв Магомы. Это была досель невиданная в горах картина. Голос певицы летел выше гунибских тополей, крепостных стен и Спящей красавицы. Песня извещала о бренности жизни: как бы ни прошла она, счастливо или в страданиях, наступит день, когда тебя опустят в могилу.
Затем голос певицы раздавался все тише и тише, пока Муи почти шепотом не попросила: «Давайте, по обычаю, мы простим усопшего, он успел сделать немало доброго на земле».
СГОРЕЛ НА РАБОТЕ
Старший сын Магомеда – Абдулла Нахибашев – родился в 1898 г. Первые годы жизни прошли в родном ауле Чох. Начальное образование получил в примечетской школе.
Мальчик видел, что дети некоторых офицеров учатся в Темир-Хан-Шуре, говорят на русском языке и знают много больше, чем их сверстники из Чоха. Когда семья переехала в Гуниб, Абдулла стал настойчиво просить устроить его в реальное училище, находящееся в областном центре.
Отец разделял его стремление и по совету местного начальства обратился к наместнику царя на Кавказе князю Воронцову-Дашкову с просьбой определить его сына на казенный счет.
Так мальчик оказался в Темир-Хан-Шуре, где проучился в реальном училище до Февральской революции 1917 г. – времени, когда для молодых людей стало модным участвовать в демонстрациях, митингах, состоять в каких-либо кружках, чтобы затем встать на защиту бедных людей и установить справедливый мир.
Этого искушения не избежал и 18-летний Абдулла Нахибашев. Он состоял в социалистической группе, возглавляемой Махачем Дахадаевым, Джалалутдином Коркмасовым и др.
Если обратиться к подробностям той поры, вот как все это происходило.
Революционную закваску Абдулла Нахибашев получил в Темир-Хан-Шуре, где он учился в реальном училище. Некоторые эпизоды из жизни чохца в этом учебном заведении я нашел в художественно-документальной книге Абдурагима Далгата «В огне революции», которыми и хочу воспользоваться.
«Брат мой Гамидов, – рассказывает автор, – студент Екатеринославского института, стал присылать нам революционную литературу. Однажды мы получили большой том «Капитала»… «Посылки шли, – продолжает А. Далгат, – в адрес Абдуллы Нахибашева или Албури Алхазова. Эту литературу мы: Махмудов, я, Нахибашев, Алхазов – читали везде, даже в классе под партами».
Для подтверждения этих слов автор приводит случай, происшедший с ним самим. На уроке немецкого языка он, забыв обо всем, читал том К. Маркса, как неожиданно учитель Арам Сергеевич выхватил у него книгу.
– Это кто вам дал?! – закричал учитель и, сунув за пазуху реалиста «Капитал», выпроводил его из класса вон.
– Что за книга была? – в один голос спросили учителя.
– Сочинение Шерлока Холмса, – отвечал Арам Сергеевич и на всякий случай добавил: – Сочинение Шерлока Холмса на уроке немецкого языка я не разрешу читать.
В зиму 1916/17 года образовалось спаянное общество, куда, кроме названных реалистов, входили и гимназистки Тату Булач, Кусум Амирханова и Сара Зайденшнур.
Продолжение следует.
