Казнить нельзя..?

Страна разделилась на два лагеря – сторонников и противников моратория на смертную казнь. Как говорится, сколько людей – столько и мнений, и обоснованных доводов в пользу или против смертной казни тоже вполне достаточно. Но по-прежнему без ответа остается вопрос: неужели пожизненное заключение преступника может компенсировать утрату жизни его жертвы? Кто дал право одному смертному распорядиться жизнью другого смертного? Неужели убитые горем родственники почувствуют облегчение, узнав, что убийца находится в заключении, и его жизнь охраняется тюремными надзирателями? А мы, простые граждане, платим налоги, чтоб их содержали в тюрьмах…
Большинство опрошенных мной респондентов высказались за смертную казнь. И это не потому, что в людях сильны варварские настроения. Просто они жаждут справедливости, которая в их глазах выглядит именно таким образом. Как говорится, око за око, зуб за зуб. Человек, хотя бы один раз переступивший кровавую черту, теряет человеческий облик. Не потому ли стараются уничтожить хищника, рожденного в неволе и покусившегося на жизнь дрессировщика? Однажды, почувствовав вкус крови, преступник уже не остановится. А мораторий на смертную казнь дает возможность убийцам продолжить свое существование и даже получить надежду за примерное поведение освободиться через 25 лет. И наконец, мораторий – это гарант того, что, какое бы по степени тяжести преступление ни было совершено, преступнику сохранят его жизнь — бесценный дар, которого он не хочет добровольно лишиться. Не потому ли, руководствуясь своей «правдой», человек применяет карательные способы для восстановления справедливости и решается действовать по принципу «ворошиловского стрелка». Наверное, поэтому и самосуды, так называемые суды Линча, также находят свое применение на практике, особенно в тех случаях, когда человека лишили его смысла жизни. И это можно проиллюстрировать реальным примером: убийство диспетчера швейцарской авиакомпании «Скайгард», виновного в столкновении двух воздушных судов, Виталием Калоевым, лишившимся в этой автокатастрофе всей семьи. Причем этот факт не вызвал каких-либо нареканий и осуждения общества, напротив, общественность одобрила этот поступок. А у себя, на малой родине, Калоева считали чуть ли не героем, поступившим по справедливости, быть может, не закона, но совести.
И уж тем циничнее выглядит попытка изуверов «покрасоваться» перед видеокамерами журналистов. Чувствуя себя в безопасности, они не испытывают ни малейшего раскаяния. Напротив, используют возможность произнести запоминающуюся речь на суде, дабы остаться в истории как самые безжалостные и кровожадные. И даже перещеголять своих знаменитых предшественников. «Моя рука хорошо помнит топор», — произнес битцевский маньяк (орудовавший в Битцевском парке г. Москвы), демонстративно подняв правую руку. Он был явно польщен вниманием широкой общественности к его «скромной» персоне.
Противники смертной казни приводят не менее убедительные доводы. Первый и самый неопровержимый: история знала немало примеров, когда невинного человека обвиняли в преступлении, которого он не совершал, и казнили его, будучи уверенными в правоте следствия. Нашумевшая история о маньяке Чикатило имела именно такие последствия: пока не арестовали Чикатило, был осужден другой человек. То есть судебная ошибка может обойтись дорогой ценой невинным людям, по обстоятельствам оказавшимся не в том месте и не в тот час. К ряду исключительных случаев относится также преступление, совершенное в состоянии аффекта, проще говоря, когда «довели» до преступления. Имеется и ряд других доводов, один из которых принадлежит представителю Правительства РФ в Конституционном суде М. Барщевскому. Он апеллирует к отсутствию чувства страха перед лицом смерти у преступника. Речь идет о шахидах, готовых пожертвовать своей жизнью ради идеи. Надо сказать, что здесь смертная казнь рассматривается как некий психологический барьер для потенциального преступника. В действительности же любой преступник всегда уповает на то, что его преступление останется нераскрытым, и он не понесет никакого наказания. Особенно люди с маниакальными наклонностями, иначе бы такой маньяк, как Анатолий Сливко не убивал бы детей, фиксируя весь процесс на видеокамеру.
«Всякая казнь снижает иммунитет общества к насилию», — считает представитель Совета Федерации РФ Е. Виноградова. Что ж, в этом случае надо ратовать за исключение из телеэфира фильмов, относящихся к жанру боевиков и «ужастиков». И дополнительно к этому наложить запрет на реализацию игр, так называемых «стрелялок», распространенных в молодежной и детской среде. Кстати, известный психолог профессор М. Виноградов относит эти игры к ряду «обучающих» игр, которые неустойчивая психика подростка может воспринять как инструкцию к действию. Наверное, невосприимчивость к насилию у общества уже существует. Ее создали искусственным способом, благодаря все тем же фильмам-боевикам, «стрелялкам» и еще сюжетам о террористических актах, совершаемых изо дня в день в разных точках земли. Поэтому все чаще наше общество обвиняют в равнодушии. И это касается не только взрослых, но и детей. Не потому ли «продвинутые» российские школьники изобрели такой новый вид «развлечения», как съемка на видео сотовых телефонов избиений своих сотоварищей, а то и просто прохожих забавы ради?
Интересным показалось мне мнение одного из опрошенных мной респондентов. Смертная казнь – это гуманный способ наказания преступников, считает он. Находясь в заключении, в четырех стенах человек тупеет и постепенно сходит с ума. Тогда-то некоторые из осужденных начинают упрашивать, чтобы их казнили.
На мой вопрос: а если лишат жизни близкого тебе человека, он ответил: «Об этом я не подумал. Наверное, смертная казнь все-таки необходима».
За мораторий в ноябрьском Послании высказался Президент РФ Д. Медведев, уточнив, что смертную казнь можно применить в отношении людей, совершивших жестокие убийства детей.
Фактически на любой аргумент можно найти антидовод. Ошибки при вынесении приговора смертной казни обнажают все несовершенство машины судебной системы, когда могут осудить невиновного. Сегодня, взвесив все «за» и «против», приходишь к выводу: нельзя полностью отказаться от смертной казни, но применять ее следует в исключительных случаях.