Абдулвагаб ПАПАЛАШОВ: «Я, как оптимист, надеюсь на лучшее»

А производство…конечно, йогурт от «Кизлярагрокомплекса» и чипсы, произведенные из картошки, взращенной где-то на просторах Кубани – это производство, и очень хорошо. Но где заводы, тяжелая промышленность? Неужели постперестроечные двадцать лет были не тайм-аутом для наших заводов, а первым двадцатилетним отчетом со дня их официальной «кончины»? В преддверии Дагестанского экономического форума, устав от неосязаемых материй и виртуальной трескотни, я решила поговорить с человеком дела.
Пора начать говорить о реальных вещах, экономике, производстве, настоящей промышленности в конце концов! И говорили мы об этом с человеком, связавшим с производством всю свою жизнь – генеральным директором ОАО «Завод имени Гаджиева» Абдулвагабом Папалашовым, который, возглавив завод в канун «смутного времени» 90-х, сумел его сохранить. Но речь шла не только об истории становления некогда флагмана дагестанской промышленности, его сегодняшних печалях и радостях, но и о предстоящем экономическом форуме, об Общественной палате Дагестана, председателем одной из комиссий которой Абдулвагаб Яхьяевич вновь избран, о «нечистоплотных» бизнесменах, о социально-политических проблемах Дагестана, о семье, о дочерях – в общем, о жизни. Благо, мне попался очень интересный и неравнодушный человек.
– Официальной датой основания завода считается 7 ноября 1932 года. В то время это была окраина Махачкалы, здесь росли виноградники колхозов, совхозов, которые принадлежали близлежащим селам. Тут существовали мастерские по ремонту паровозов, действующих пароходов, рыболовецких судов. Но, вернувшись с демонстрации, 7 ноября рабочий коллектив сделал первую плавку чугуна. Сейчас это литейный цех № 3. Тогда в здании этого цеха располагалось все заводоуправление: директор, главный инженер, технические и экономические службы. Все структуры, которые должны были руководить предприятием, располагались в литейном цехе. Впоследствии завод строился, расширялся, менял собственника: входил в состав Дагестанского Совнархоза, затем, до войны, был передан в Наркомат флота. Во время войны завод отличился тем, что быстро освоил производство необходимых для фронта вооружений, мин, снарядов. Работали круглые сутки: дети, женщины, старики, потому что почти весь коллектив ушел на фронт. С 1942 года наш завод носит имя Героя Советского Союза, нашего земляка, подводника Магомеда Гаджиева. И дальнейшая судьба завода была связана с судостроительной промышленностью, со строительством военных и гражданских кораблей. В 1962-1963-х годах был построен палубный цех, потом – цех сменно-запасных частей. Так он назывался по проекту, а фактически это был корпус, предназначенный для изготовления морских насосов, поворотных заторов, гибких металлических шлангов – продукции для судостроения. Но, помимо этого, завод специализировался на изготовлении винтовых насосов для шахт. Я сам лично был на шахте «Лапечевская» в Кемеровской области. Наш насос там работал на глубине 1200 метров, и механик с этой шахты восторгался им, говоря о его качестве и безотказности. Это было приятно слышать. Это была автоматизированная линия. Мы выпускали 1500-1800 винтовых насосов в месяц. Сырье мы привозили. Получается, ежесуточно завод отгружал по десять-одиннадцать вагонов сырья. Завод освоил и производство товаров народного потребления. И товар был выбран замечательный – это были солнцезащитные очки. Их в Советском Союзе не выпускал никто, кроме Завода имени Гаджиева. Они были сертифицированы Министерством здравоохранения СССР. Были и для женщин, и для мужчин. Готовились производить их и для детей, но…грянула «великая» перестройка, и завод лишился абсолютно всех заказов. То, что случилось с заводом, – это история, которая произошла на моих глазах. Директором завода меня избрали в 1988 году. Дело в том, что в этом же году был издан Указ первого Президента СССР Михаила Горбачева об избрании руководителей предприятий трудовыми коллективами. На заводе в это время сложилась такая обстановка: бывший директор Асанбек Аджиев дважды перенес инфаркт и покинул завод, работал в системе Дагснаба. На заводе я работаю с 1966 года. В 1970 году по направлению завода поступил учиться, вернулся на завод, три года отработал, но стояла жилищная проблема, и я был направлен Обкомом партии в Избербаш на завод, который тогда назывался «Избербашский филиал Махачкалинского завода радиотоваров Челябинского производственного объединения «Полет». Потом он был переименован в Избербашский радиозавод. Там я проработал главным технологом одиннадцать месяцев и был переведен на должность главного инженера. В итоге проработал на этом предприятии с 1982 по 1988 год. Когда вышел этот самый указ Горбачева, мои друзья, с которыми я работал на Заводе Гаджиева, начали вести со мной беседы на предмет того, чтобы я выдвинул свою кандидатуру на должность директора. Я им ничего не обещал. Они заводили этот разговор второй, третий раз: «Слушай, тебя изберут, давай, выставляйся!». Я посоветовался и понял, что на «живое» место я не иду, что Асанбек Тагажиевич, который был очень уважаемым руководителем, ушел сам и по состоянию здоровья, то есть своим выдвижением я никому не мешал – и выставил свою кандидатуру. Был избран, и с тех пор я возглавляю коллектив.
– Абдулвагаб Яхьяевич, а как вы считаете: практика, когда коллектив сам выбирает себе начальника, – она правильная?
– Задумано было хорошо, но, к сожалению, не везде коллективы избирали достойных руководителей, которые бы с ответственностью подходили к возложенным на них функциям. И последствия этого мы видели перед своими глазами. Ну, а наш коллектив…о себе говорить, конечно, тяжело. Я считаю. Что оценку моей деятельности должны дать со стороны. И удержались. И я считаю – это заслуга всего коллектива. Я с 1962 года в этом городе. Проходил практику на этом заводе во время учебы в Дагестанском механическом техникуме имени Серго Орджоникидзе. C тех пор мне полюбился этот коллектив. После окончания учебы нас направили на Завод Гаджиева, а отсюда две группы: технологов и механиков – сразу на Ленинградский завод «Знамя Октября» осваивать производство судовой арматуры, поскольку предполагалось передать это производство из Ленинграда на Завод Гаджиева. Мы освоили это производство, проработав там от трех до шести-девяти месяцев. Я был слесарем-ремонтником. Меня пытались оставить в Ленинграде. Начальник цеха агитировал: что меня устроят там, дадут общежитие, чуть ли не женят (смеется). Я отказался, сказав, что возвращаюсь в Дагестан на Завод Гаджиева, и буду работать там.
– Вы возглавили завод в канун самых неприятных времен для советской промышленности. Грянула перестройка. Многие заводы прекратили свою работу навсегда, и их помещения пошли под коммерцию, есть оставшиеся заброшенными целые промзоны, а те, что еще не закрыты, доживают свои последние дни, потому что производить-то они умеют, а вот производить не на что, да и продавать некому. Как вашему заводу удалось преодолеть постперестроечный кризис и удержаться на плаву?
– К сожалению, развалив Советский Союз, мы лишились всех экономических связей со странами Прибалтики, Средней Азии (Казахстаном в особенности), Украиной. Вообще, Украина имела самые большие верфи, на которых строили самые крупные корабли Советского Союза. Три завода в Николаеве, заводы в Киеве, Севастополе. На Украине наш завод имел огромные связи. Помимо связей по линии судостроения, еще и по винтовым насосам. Большое их количество мы поставляли на шахты в Донецке. Мы сотрудничали с судостроительными заводами в Прибалтике, Ленинграде, Рыбинске, Ярославле, Нижнем Новгороде, Дальнем Востоке. Туда мы поставляли свою продукцию. В СССР в свое время пускали на воду почти пятьсот – военных и гражданских кораблей. Из них сто-сто пятьдесят – военные, а остальные – гражданские и разного предназначения: танкеры, подводные лодки, нефтеналивные суда и т.д. И на все строившиеся суда поставлялась наша продукция.
 Попав в «великий» переплет перестройки, мы вынуждены были начинать все сначала. Мы постарались сохранить номенклатуру, которая была до перестройки, и начали искать: что же делать из новых изделий, какую продукцию изготавливать, чтобы выжить? Потому что мы не имели права закрыть завод, который носит имя Магомеда Гаджиева, Героя, легенды Военно-Морского флота. Мы не имели права похоронить производство. Во время перестройки руководство страны много говорило, но мало делало. И в итоге у таких предприятий, как Завод Гаджиева, возникли проблемы, потому что для Дагестана мы практически ничего не производили, кроме разовых заказов где-то что-то отремонтировать, отлить, отковать, выточить. И товары народного потребления, которые мы реализовывали в Махачкале. А основное наше производство шло Военно-морскому флоту и угольной промышленности. Наши очки пользовались большой популярностью. Когда меня избрали директором завода, люди, которые выезжали в Турцию, Эмираты после того, как открыли границы, просили у меня очки уже тысячами. Оказывается, они их там продавали. Об этом я узнал, когда в 1990 году мы участвовали на Измирской ежегодной ярмарке в Турции. Я увидел, что наши очки там продаются даже за четыре доллара! Тогда это были бешеные деньги!
– Экономические связи развалились. Как вы начали выходить из положения?
– Мы решили использовать имеющиеся у нас технологии, то есть литейное производство, кузнечно-прессовое, механо-сборочное, производство пластмассы, резины, деревообрабатывающее производство, и производить новую продукцию.
– Какую?
– Мы остановили свой выбор на продукции, которая может быть применена в нефте- и газоперерабатывающей отрасли – так называемая запорная арматура для нефте- и газоперерабатывающих предприятий: задвижки, вентели, клапаны. Они, в принципе, выполняют такие же функции, как и на кораблях, только здесь речь идет о сырье. Еще мы освоили производство продукции для жилищно-коммунального хозяйства – задвижки с обрезиненным клином. Это чугунная конструкция, которая закрывает горячую и холодную воду. Сама идея принадлежит австрийской фирме «Хавле», которая приедет на Дагестанский экономический форум, но мы ее немного изменили, сделав наши задвижки разборными и ремонтопригодными. Наши задвижки можно разобрать и поменять ту часть, которая износилась. А у фирмы «Хавле» неисправную задвижку можно только снять, выбросить и заменить другой. Мы поставили перед собой задачу освоить производство более сложной продукции – винтового насоса для добычи тяжелой нефти. Тяжелая нефть – это та, которую невозможно откачать центробежными насосами, работающими на больших оборотах. Изучив этот момент, мы решили технологию, которая применяется при изготовлении винтовых насосов для шахт, использовать для получения нефтяного насоса. Очень долго изучали, разрабатывали, проходили испытания. Этим винтовым насосом мы занимались целых четырнадцать лет! Нам присуждена Государственная премия Республики Дагестан в области техники за новизну, которую, я надеюсь, мы получим завтра. Во всяком случае, это радует, поскольку Комиссия, которая занимается присуждением наград, грантов, давно не представляла к награде промышленные предприятия, и давно не было таких, заслуживающих внимания, поощрений. На этих насосах мы добились успеха.
– Раз уж речь зашла о предстоящем Дагестанском экономическом форуме, на который вы, естественно, приглашены, давайте поговорим о нем. Чего лично вы ждете от предстоящего в Махачкале форума и вашего в нем участия?
– Я буквально позавчера вернулся из Москвы. Мы готовимся к этому форуму, будем участвовать. Приятно, что приглашены многие первые лица нашей страны и не только стран СНГ, но и дальнего зарубежья. Этот форум, который будет проводиться у нас впервые, состоится на новых площадях нового здания между Махачкалой и Каспийском. Мы уже определились, где будем выставлять свою продукцию. Наш коммерческий директор уже побывал там. Чего я жду? Любая выставка, любое общение с коллегами – это учеба. Это рост профессионального самосознания. Это постижение, куда какие технологии выдвинулись, что внедрено. Мы всегда участвуем в международных выставках как за границей, так и в проводимых в Москве и Санкт-Петербурге, которые касаются нашей продукции. Международный экономический форум, проводимый в Дагестане, позволит увидеться со старыми друзьями, наладить деловые отношения между нашими предприятиями и теми, которые расположены в Азербайджане, Казахстане, Туркмении, Украине, в других странах СНГ. Единый таможенный союз между Россией, Украиной и Казахстаном позволит приблизить свой кругозор, экономику, политику к требованиям международных стандартов в области торговых отношений. Это приблизит нас к вступлению во Всемирную торговую организацию, но, конечно, чтобы это случилось, необходимо, чтобы Российская Федерация ввела политику инвестирования и кредитования своих предприятий, которые сохранили свои коллективы, традиции, мощности. Да, мы находимся в центре города, потому что то, что когда-то было окраиной, стало центром Махачкалы, мы понимаем, что в связи с требованиями экологической безопасности здесь не должно быть литейного цеха, кузнечно-прессового цеха, других вредных производств. Мы сейчас справляемся с выбросами в окружающую среду, но это становится очень дорого. Нам в любом случае надо отсюда куда-то перебираться. Но что значит перевести куда-то литейный и кузнечно-прессовый цеха или любой другой цех?! Это гигантские средства, коммуникации и т.д.! А в это время что происходит? За последние три года в три раза увеличили налог на землю и имущество! Подорожали материалы, электроэнергия, повысились цены на другие энергоносители. Да, в других регионах тарифы на электроэнергию выше, но для нас это все равно накладно. Потому что мы не обновили свой советский технологический парк. Поэтому хотелось бы, чтобы наряду с такими форумами и налаживанием отношений с предприятиями из других стран внутренняя политика кредитования предприятий изменилась. Ну не должно быть ставок в двадцать-двадцать пять процентов! А еще ему подкати, откати и т.д.! Мы не можем брать кредит на год, он должен выдаваться как минимум на пять лет. Сейчас мне нужен станок, который стоит миллион евро, то есть сорок миллионов рублей. Как я их за год верну, да еще с такой высокой процентной ставкой?! Это немыслимо! Даже ставка в пятнадцать процентов, я считаю, это очень много для промышленных предприятий. Должно быть краткосрочное кредитование, а процентные ставки должны быть совершенно другими. Надеюсь, эти проблемы будут когда-то решены. Будем обновляться, производить востребованную технику.
Окончание в следующем номере