Герой-автоматчик

– Ибрагим-Паша Султанович, как началась Ваша военная служба? И расскажите вообще о войне.
– В 1940 году меня из Рутула отправили в Каспийское ФЗО. Я там учился 6 месяцев и потом меня направили в Краснодарский край, в город Туапсе.
Я работал на стройке мастером. Началась война. Мне тогда было 18 лет. Спустя три месяца с начала войны меня вызвали в военкомат и спросили, хочу ли я воевать. Я ответил: да! И попал в Армавир, на учебу. Месяц меня обучали обращаться с автоматом, а затем направили в Сталинград.
До Ростова мы шли пешком. В 15-ти километрах от Сталинграда, на разъезде, я три месяца был в обороне. Снег был высотой 80 сантиметров, мороз переваливал за 40 градусов. Хлеб, который нам привозили на санях, мы разрезали пилой.
Когда началась бомбежка, я был ранен в правую ногу и месяц пролежал в госпитале в Сочи. Меня выписали как годного к строевой службе, и оттуда я попал в Армавир, где прослужил в Урупском лагере три месяца. Потом нас вооружили, и мы пешком пошли на вокзал, на фронт.
Когда мы прибыли в Севастополь, город был еще наш. В Севастополе мы пробыли три дня. Был сильный ветер, и мы никак не могли переправиться. Лишь на четвертый день на катерах по 10-12 человек мы, не доехав до Керчи, высадились в лесу. Там, между Севастополем и Керчью, есть пролив. Мы вошли в город, а ночью выбили немцев из Керчи.
Когда мы шли по улицам, все дома были разбиты, торчали одни трубы. В 40 километрах от Керчи меня ранило в правую руку. На санитарном поезде с другими ранеными нас доставили в Армавир, где я пролежал в госпитале четыре месяца. Оттуда комиссовали как негодного к службе.
– На этом для Вас война закончилась?
– Нет, конечно. Но зато погостил дома.
Я приехал в Рутул, побыл дома 4-5 месяцев. В марте 1943 года из Дагестана набирали добровольцев на фронт. В Доме культуры находилась комиссия: первый секретарь, райисполком, сельский совет. Я пошел туда. Смотрю: всех, кто учился со мной в школе, уже забирают. Я обратился к комиссару Абрамову с просьбой отправить на фронт и меня. Он попросил показать руку, чтобы убедиться, что я смогу держать автомат. В итоге и меня зачислили.
Нас было около двух тысяч человек. Посадили в поезд, и через Баку мы приехали в Гори, где располагался 120-й стрелковый полк. Оттуда меня направили в маршевую роту, уходящую на фронт. Так я и попал в Тулу.
Там стоял 48-й гвардейский тяжелый танковый полк. И меня назначили командиром отделения автоматчиков в танковый десант. В июле 43-го нас высадили в поле: справа — Курск, Прохоровка, где шли самые ожесточенные бои. Немец уже был в Прохоровке. Мы прорвались, отрезанные и окруженные нами немцы сдались.
В августе еще были бои в Харькове. Затем мы спустились к Днепру, где стояли почти месяц. Командование подтягивало силы. Затем с боем мы взяли Киев. Из Киева нас определили на 4-й Украинский фронт. Были тяжелые бои, наступление; мы потеряли много танков. В Латвию добирались с тяжелыми боями. Дорога была болотистой, очень трудной. Помню, в 60-ти километрах от Риги немцы контратаковали, мы держали оборону.
Когда мы вошли в Варшаву, был такой эпизод. Зачищаем город. Я слышу, справа – шум стартера. Смотрю, стоит черный автомобиль, немец крутит ручку. Я его «снял», а второй вышел с поднятыми руками. Открываю дверь, а там – молодая женщина с детьми.
В Германии в марте 1945-го наши должны были наступать на крупный населенный пункт. Полку, где я служил, дали задание где-то в пяти километрах от города держать оборону и встретить отступающих немцев. Когда немцы предприняли попытку прорыва, наш танк подбили, правая гусеница слетела. Но танк еще стрелял, башня работала. Мы вели бой. Позднее танк загорелся. Из танка сумел выбраться командир, затем – наводчик, а механик-водитель остался внутри. Я положил автомат, залез на танк. Дым черный, смотрю внутрь – за рычагами механика нет. Он, оказывается, открыл нижний люк и оттуда выбрался. В этот момент сильно вспыхнуло пламя и мне обожгло ногу. Но я остался в строю.
В этом бою я получил тяжелые ранения. Меня посадили на немецкий шарабан, отправили в полевой госпиталь и под наркозом оперировали. Позднее отвезли в Армавир, где я пролежал три месяца в госпитале. Затем мне дали сопровождающего, молоденькую медсестру, и посадили на поезд в Рутул.
Я был в гипсе. В селении сняли гипс, и врачи начали меня лечить. Среди них была молоденькая медсестра, в которую я влюбился и которая стала моей женой – спутницей жизни.
– Накануне праздника что бы Вы пожелали другим ветеранам-фронтовикам?
– Ветеранам я желаю крепкого здоровья. Пусть отбросят свои костыли в сторону и, как я, ходят гордо, твердо и уверенно! И отдельно хотел бы выразить огромную признательность мэру города Саиду Амирову, который никогда не оставляет нас, ветеранов, без внимания и помощи.