В «бой» пошло слово

Первый форум состоялся в Ингушетии при поддержке и непосредственном участии президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова. Также известно, что Третий форум пройдет во Владикавказе.
Темой Кавказского форума, состоявшегося в Махачкале, была «Ксенофобия в российском обществе: последствия для России и Кавказа». В мероприятии приняли участие общественники из Ингушетии, Чечни, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии-Алании и Дагестана, а также представители руководящих структур Дагестана, постоянные участники подобных форумов: начальник Управления информационной политики и пресс-службы Президента РД Зубайру Зубайруев, Уполномоченный по правам человека в РД Уммупазиль Омарова и министр по национальной политике, делам религий и внешним связям Бекмурза Бекмурзаев.
Среди дагестанских общественников, принявших участие в форуме, был президент Информационно-аналитического центра «Ракурс», эксперт Общественной палаты РД Абдурахман Юнусов. С ним мы говорили об идее форума и непосредственно ксенофобии, которая и была заявлена в качестве основной темы на прошедшем мероприятии.
– Абдурахман, как бы Вы сформулировали основную идею прошедшего форума?
– Основная идея – это, конечно, ксенофобия. Я думаю, это связано с тем, что ксенофобия в России настолько разрастается, что стала уже обыденным явлением. Я получаю ежедневные рассылки московского бюро по правам человека, а также информационно-аналитического центра «Сова». И каждый день – сообщения о нападениях, избиениях и убийствах на национальной или религиозной почве. И второе – это причины ксенофобии. И причем ксенофобии не на бытовом уровне, потому что на бытовом уровне она и в Советском Союзе проявлялась при всей декларировавшейся тогда дружбе народов, а сверху донизу: от вице-спикера Государственной Думы РФ Жириновского до шпаны на улицах. И это видно даже из того, как по-разному относятся к одним и тем же преступлениям: когда их совершают представители Северного Кавказа – поднимается буря. На форуме мы говорили о том, что, во-первых, это болезнь. Во-вторых – очень страшная болезнь. Я считаю, что она, как радиация: большинство, может, и не замечает того, что происходит, но это разъедает общество. И это страшно, потому что последствия могут быть серьезными не только для Северного Кавказа, но и для всей России. Лозунги типа «Хватит кормить Кавказ!» в конечном итоге могут привести к раздроблению России как государства.
– То есть тема форума не ксенофобия в принципе, а ксенофобия по отношению к конкретным людям – кавказцам.
– Каждый говорил о наболевшем, и поэтому могло возникнуть ощущение, что говорили о ксенофобии по отношению к нам, кавказцам, но на самом деле разговор был намного шире: истоки этого явления, откуда оно взялось, когда проявилось и т.д.
– Подобные формы – семинары, встречи, конференции – вообще могут решить проблему ксенофобии в России?
– Вряд ли это вызовет какое-то прямое действие, но мы знаем, что если какую-то проблему замалчивать, то о ней, в общем-то, всерьез никогда не заговорят. А привлечь внимание к проблеме, говорить о том, что нужно делать, чтобы решить ее – это все-таки необходимо.
– И что нужно делать? Что было обозначено на форуме?
– Если ксенофобия – это боязнь всего чужого: культуры, нравов, истории, обычаев, то, значит, нужно доносить все это до народа. Если в XIX веке это блестяще делали Толстой, Лермонтов, Пушкин, Бестужев-Марлинский и прочие классики, а в XX веке – Расул Гамзатов, то надо продолжать эту линию, потому что публика получает информацию о Кавказе из трех источников – из этих же классиков, из плохой пропаганды о том, что лица кавказской национальности сплошь бандиты и убийцы, и третье – из наших же ежедневных сводок об убийствах и взрывах. Больше никакой информации о том, что же такое Кавказ и кто такие кавказцы, человек в России не получает.
Многое зависит и от нас. Я часто говорю на разных семинарах и конференциях, что очень легко взять перепечатать сводку МВД и рассказать, где произошел очередной взрыв, вместо того, чтобы вдаваться в попытки анализа того, что происходит и почему. Этим заниматься гораздо труднее и почти некому. Один из руководителей нашей республики задал мне вопрос перед самым началом Первой Республиканской конференции дагестанских НКО: «Абдурахман, как Вы думаете, есть в республике люди, которые способны писать нормальную аналитику о том, что происходит на Кавказе?» Вопрос заставил меня задуматься. Таких людей очень немного на самом деле. Это мы видим и по информационным агентствам, где все делается под копирку с невероятным количеством грамматических и стилистических ошибок, и по весьма убогим передачам нашего телевидения. Куда уж тут до серьезной аналитики.
– А как Вы оцениваете приезд к нам в республику журналистов российских и иностранных СМИ совершить пресс-тур по Дагестану по приглашению Президента РД Магомедсалама Магомедова?
– Я ни на одной встрече с ними, к сожалению, не был, и на пресс-конференции президента тоже, но скажу, что и зарубежным, и российским журналистам нужно напомнить, что, кроме взрывов, тут у нас еще какая-то жизнь проходит: жизнь со своими проблемами, сложностями, несправедливостью, но все-таки это жизнь, и нельзя освещать только одну сторону этой жизни.
– У нас в стране свобода слова, по крайней мере, мы ее декларируем, и никто не имеет права запрещать СМИ писать то, что они считают нужным, и освещать ту сторону жизни, которая им кажется наиболее значимой.
– Конечно. Но согласитесь и с тем, что у нас СМИ очень редко пытаются осмыслить, что стоит за тем или иным терактом. Они пишут, что взрыв был мощностью в таком-то тротиловом эквиваленте, что погибло и ранено столько-то и столько-то бандитов уничтожено – все. Но, конечно, я соглашусь, что трудно бывает нашим коллегам добыть какую-то более-менее подробную информацию.
– На форуме говорили об истоках ксенофобии, и когда она появилась. Понятно, когда она появилась по отношению к чеченцам – с началом военных событий 90-х, а к дагестанцам ведь она появилась недавно, когда дагестанское бандподполье заявило о себе, как о серьезном направлении в терроризме, когда дагестанки пошли взрываться в московском метро и т.д. Живущим в Москве ведь по большому счету все равно, что от действий дагестанских «лесных» практически каждый день погибают мирные дагестанцы, но если от этого погибают русские – все дагестанцы бандиты и террористы! Причины ксенофобии в нашем случае – это терроризм, и только решив проблему терроризма, мы можем начинать бороться с ксенофобией.
– Я считаю, что истоки ксенофобии ведут нас в пещерные времена. Когда человек выходил из пещеры, он не знал, что его ждет: чужак с дубинкой, который пришел отнять что-то, или какое-нибудь страшилище. Что касается второй части ответа, еще до того, как началась война в Чечне, уже был запущен термин «лицо кавказской национальности». Он был вброшен в общество. Я уверен, что это выражение придумал не какой-то журналист, это было сделано осознанно, потому что тогда все центральные СМИ говорили примерно так: «Вот, ограблен киоск, и кто-то видел неподалеку лицо кавказской национальности», хотя фактов, доказывающих это, не было. Или происходил какой-то теракт – сразу писали, что это чеченский или кавказский след. То есть СМИ были и судьей, и криминалистом в одном лице.
– Почему начали это делать? Чтобы все проблемы, существующие в стране, списать на мифического кавказца, чтобы не отвечать за них, или же это, как любят говорить многие, происки западных империалистов, решивших развалить Россию?
– Я не встречал ни одного западного шпиона, который бы пришел разваливать и отделять Кавказ от России, но я вижу сколько угодно наших политиков, которые выкрикивают лозунги, ни мало не задумываясь о последствиях, и которые выкрикивают то самое, которое еще никто никогда не выкрикивал на Западе.
Когда у государства возникают какие-то проблемы, то, прежде всего, создается образ внутреннего врага – пятая колонна – это могут быть евреи, лица кавказской национальности, мусульмане или «гнилые интеллигенты», любая социальная группа, на которую можно будет обратить весь народный гнев.
Второй момент. Когда политики задумывают спецоперации, то надо уже готовить общественное мнение к этим операциям. И в Чечне происходило, на мой взгляд, именно так. Когда в Чечне все более-менее закончилось, стали поглядывать на Дагестан и раскачивать ситуацию уже здесь. Это мы наблюдаем, потому что есть политики (никто особенно и не скрывает, что они есть), которые во всем ищут собственные интересы. Я позиции Карла Маркса никогда не разделял, но в одном я с ним согласен, что могут быть какие угодно декларации, но в их основе всегда деньги, еще раз деньги и собственные интересы каких-то группировок. Но, в отличие от пещерного мира, когда человек мог прийти с дубинкой и убить, в условиях цивилизованного мира надо «заметать следы», замаскировать свои действия какими-то убеждениями, поэтому ищутся поводы к войне.
– Если учесть то, что Жириновский существует на российском политическом олимпе, и везде дороги ему открыты, что руководители очень высокого ранга кладут цветы на могилу одного из футбольных болельщиков, убитого в конфликте на почве национальной нетерпимости, значит ли это, что руководством страны не дана жесткая отрицательная оценка ксенофобских настроений в стране?
– Я думаю, да, есть какие-то силы в руководстве страны, которые почему-то придерживают эту карту в рукаве. Потому что страна, которая четыре года вела фантастически трудную войну и смогла победить фашизм, по идее не должна мириться с тем, что по центральным улицам Москвы ходят откровенные фашисты, и ничего не делать, хотя против них не нужно никаких танков или автоматов, достаточно применить закон и все. Значит, кому-то нужно держать их на коротком поводке, с тем, чтобы в какой-то момент спустить с поводка на неугодных.
– Но ведь невозможна дружба только с одной стороны! Магомедсалам Магомедов практически во всех тематических выступлениях говорит о том, что дагестанцы идентифицируют себя не иначе, как часть российского народа, что свое будущее Дагестан видит только в составе России.
– Надо сказать, что высшее руководство Российской Федерации тоже говорит о том, что надо дружно жить, но часто это только декларируется. С другой стороны, мы тоже знаем, что наша молодежь, не имеющая за собой культурного багажа, вызывает на себя огонь своим поведением, демонстрируя свою удаль. Это не красит нас в глазах обывателей. Они только и ждут таких проявлений, чтобы сразу сказать: «Посмотрите, как они себя ведут! Их вообще не нужно пускать в Москву!»
Это сложный вопрос, клубок, который запутывают на всех уровнях – от шпаны до политиков. Единственное, что на данный момент мы, общественные организации, можем сделать – призывать власти не закрывать глаза на эти проявления, принимать решительные меры. А СМИ – информировать и говорить о том, что есть что.