РЕШАТЬ ПРОБЛЕМЫ ДЖАМААТОМ
– Ваша организация составила некий манифест – «Уздени Дагестана и их этническая характеристика», который вполне можно назвать вашим «программным документом». Вот первое, на чем вы акцентируете внимание: «Через 4 года мы имеем все основания отмечать 1450 лет нашей общедагестанской государственности. В Дагестане всегда было очень сильное местное самоуправление, подмявшее под себя государство, а принципы горской демократии ничем не уступали даже афинской». Но в заключительных тезисах пишете следующее: «Дагестан – ахиллесова пята России и вне федерации не сохранится как единое целое, потому что мы находимся в диалектической связи с Россией». Вы подчеркиваете, что раньше, до начала совместного сосуществования с Россией, Дагестану было очень даже неплохо: и демократия была, и гражданское общество в форме джамаатов… Но вместе с тем утверждаете, что мы находимся в диалектической связи с Россией и без нее нам никуда. Мне видится в этом некоторое противоречие.
– Ну, все правильно, так все и было. Это подтверждают историки. Но речь идет о том, чтобы вернуться к джамаатскому управлению, возрождать авторитет сельских джамаатов. Сейчас и Президент Дагестана, и многие представители нашей общественности говорят о необходимости возврата былых ценностей. Не для возвращения в феодальный или рабовладельческий строй. Просто для того, чтобы вернуться к прежним понятиям о нравственности, чести, благородстве. Вернуть в современность имена и образы героев из истории Дагестана, чтобы молодежь брала пример с их биографий, училась доблести и благородству у них. Например, фигура имама Шамиля. Он ведь воевал не только против колониальной России, но и против ханов и беков, против феодализма и классовой несправедливости. Система управления у наших предков была, я считаю, лучшей, которая только может быть. Все основывалось на принципах старшинства, уважения к возрасту, понятиях о чести и бесчестии.
– Все-таки Вы не ответили на мой вопрос. Может, он прозвучит немного экстремистски, но я его переформулирую: а зачем тогда нам вообще Россия, если раньше у нас все было очень хорошо?
– Ну, все правильно. Раньше, хоть мы жили бедно, но духовно были богаты. Просто нужно вернуться к прежним формам гражданского общества.
– То есть Вы считаете, что законы джамаата как форма гражданской активности никак не будут противоречить законам Российской Федерации?
– Конечно, нет. Люди везде одинаковые, и везде они хотят одного – справедливости. Тут даже не стоит говорить о дагестанцах, русских и остальных народах России отдельно.
– Но все же, джамаат должен вернуться как форма общественная или он должен приобрести в том числе и какую-то юридическую форму?
– В форме общественной – да. В юридической – ни в коем случае. У нас очень хорошие законы. Просто они не работают. Почему сейчас молодежь увлеклась законами шариата? Потому что у них внутренний протест против несправедливости, непорядочности. Каждый выражает свой протест по-разному. У них он вот такой. Да не то что обращаться к шариату, они и к Папе Римскому пойдут, потому что ищут справедливости извне! Если бы правоохранительные органы работали одинаково по отношению ко всем, независимо от того, чей это сын или дочь, тогда бы не возникал протест против несправедливости.
Но ведь изменилось отношение не только к законам и основным ценностям демократии, но и нормы этикета. Раньше мы в селе боялись даже пересечься с учителем, а сейчас при встрече ученик лезет к учителю чуть ли не со словами: «О! Братан!». Вот, о чем идет речь. Нам нужно возродить силу общественного мнения. Сегодня у нас в республике абсолютно нет страха перед общественным мнением.
ПРИСТЫДИТЬ КОРРУПЦИОНЕРА…
– Почему его нет? Как раз оно у нас сильно больше, чем где бы то ни было. Сейчас оно видоизменилось и уже не основано на кодексе чести горца, но оно же есть.
– Вот, например, расцвет коррупции в Дагестане, о которой, кстати, говорит и президент. Чтобы устроить ребенка в детский сад, нужно отдать 50 тысяч рублей. Как эксперт Общественной палаты РД я очень часто сталкиваюсь с подобными явлениями. Жалуются очень многие. Все любят критиковать власть, но я считаю: какой народ, такое и правительство. Все зависит от нас. Мы сами провоцируем такое отношение к себе.
– То есть Вы хотите сказать, что общественное мнение новой формации должно порицать взяточничество, коррупцию, торговлю должностями?
– Да, потому что силовыми методами ничего не сделаешь. Пока общество само не будет готово переломить ситуацию и не осознает это, никаких изменений не будет.
– Я снова обращусь к вашему «манифесту». Вы пишете: «В силу острой необходимости восстановления порушенной ценности человека, достоинства общества, мы создали общественную организацию «Уздени Дагестана». В своей деятельности мы намерены опираться на лучшие традиции и культуру узденей Дагестана. Среди наших единомышленников немало ученых, поэтов и историков, способных ярко и глубоко раскрыть тему внутренней культуры узденей – свободных и гордых людей, достойных своих великих предков… В ближайшем будущем наш Узденат обязательно среагирует на созревшие вопросы: «Как вернуть в общество утраченные идеалы, национальную гордость, веру в будущее? Как повернуть молодежь к теме, чтобы она больше читала и мыслила?» Как я понимаю, основная форма деятельности вашей общественной организации – гуманитарная: проведение круглых столов, вечеров национальной поэзии, дней памяти, вы публично выступаете против ксенофобии и национализма, и т.д. Разве, пусть даже и благие, воспитательско-просветительские меры способны уничтожить коррупцию в республике и решить другие серьезные проблемы?
– Наша общественная организация существует с апреля 2013 года. И за этот небольшой срок мы уже начали делать многое для борьбы с этими проблемами: проводим круглые столы по злободневным темам, в том числе и на национальных языках, пытаемся работать с молодежью и проводим мероприятия специально для них. У нас очень хорошая молодежь, но она в первую очередь смотрит на нас, взрослых, и копирует наше поведение.
– Но как эти круглые столы перевоспитают молодежь и победят коррупцию?!
– В том-то и дело. Мы начинаем с малого. Мы встречаемся со студентами всех вузов. Я как бы между делом интересуюсь у них: «Ну, как? Берут?». Они неохотно сначала говорят на эту тему, а потом звонят и говорят, что такой-то и такой-то берет со студентов деньги. Хотя бы пристыдить таких преподавателей надо.
– Как «Уздени Дагестана» могут пристыдить такого преподавателя?
– Я приглашу такого преподавателя и студентов на беседу, поговорю с ними.
– Преподаватель может сказать, на каком основании какая-то общественная организация будет вызывать меня и проводить со мной беседу?!
– Я его лично не вызываю. Мы просто собираем факультеты, беседуем с ними, не на эту тему, на другие. Например, говорим о Расуле Гамзатове, рассказываем о дружбе народов…
– Вы хотите пригласить этого преподавателя и рассказывать ему про дружбу народов в надежде, что он перестанет брать взятки?
– Нет! Мы упоминаем об этом!
– А, то есть намекаете?
– Ну, и намекаем тоже. Он же слышит это!
– Давайте посмотрим на ситуацию объективно. Тот же самый преподаватель прекрасно знает, что закон Российской Федерации запрещает ему брать взятки, но он же продолжает это делать. Даже закон его не пугает. А вы, уздени, думаете, что ваши лекции его напугают?
– Сам этот преподаватель даже и не виноват в том, что делает. Виноват тот, кто не хочет учиться и платит этому преподавателю, тем самым провоцируя его на это. Подобная картина сложилась во всех сферах нашей жизни.
Мы сейчас запускаем патриотический проект «Дружба народов – величие России», созданный по идее заслуженного работника культуры России, помощника президента Российской Федерации по культуре, поэта и переводчика, автора книги «Молитвы в дагестанском небе», друга Дагестана Юрия Соколкина. Проект охватит учеников школ и студентов, он будет реализовываться при поддержке президента республики. Мы хотим воспитать в молодежи любовь к своей многонациональной республике и многонациональной стране. Мы это делаем, и будем делать.
КОГДА ЧИНОВНИК – НЕ УЗДЕН
– Вы, говоря о людях, чье благочестие можно ставить в пример, говорите об имаме Шамиле, Расуле Гамзатове… То есть об исторических личностях или творческих людях. А из современных политиков кого бы привели в пример? Кто соответствует всем характеристикам настоящего уздена?
– Сатираев Айтемир Сайханович. Я его приглашал на свой круглый стол.
– Мало… Вы отмечаете, что уздени – это отважные, гордые люди, для которых свобода и достоинство важнее и дороже самой жизни. И настаиваете на том, что не нужно вкладывать в слово «узден» социально-экономическое содержание, а само понятие «узден» подобно понятию «джентльмен» и несет в себе нравственную характеристику со всем «джентльменским» набором: стройность, подтянутость, изящество, чистоплотность, благородство, честность, независимость, великодушие, щедрость… На Западе уже нет понятия «благородный джентльмен» с такими высокими морально-нравственными планками. Они уже забыли об этом и пошли дальше. Так может нам тоже стоит забыть это и оставить, как есть, в истории?
– Ни в коем случае! Без возрождения духовных ценностей у нас не может быть нормального будущего. Это ужасно, когда чиновника не интересует ничье мнение, кроме вышестоящего начальства, и он его боится даже больше, чем Господа Бога! Так не должно быть!
– Вы утверждаете, что с приходом нового президента республики люди, окрыленные надеждой и его поддержкой, жаждут справедливости, воодушевились, активизировались и готовы, грубо говоря, идти в бой с беззаконием. Я тоже причисляю себя к народу, но не могу сказать, что окрылена и воодушевлена. Так же не замечаю этого в других. Но народ, я, Вы, ваша организация можем только полагать, а президент – располагать. Что бы вы лично посоветовали ему сделать в первую очередь?
– Я, конечно, президенту не советчик. Это не наша компетенция. Он сам знает, что делать. Мне бы хотелось, чтобы в республике была создана такая атмосфера, чтобы все здравомыслящие, порядочные люди, отодвинутые некогда на задний план, снова были востребованы.
Справка: Узден, уздень («уздень» — в ед.числе; «уздени» — во мн.числе; анал. «дворянин»; «дворяне») (тюрк. özden) — сословие в среде тюркских народов и на Кавказе. Слово в тюркском языке состоит из двух частей: öz — сам, den — от; что подразумевает «от себя», «сам принимающий решение», «вольный», «свободный», «благородный». Под этим названием среди тюрских народов и на Кавказе подразумевают дворянское, вольное сословие или же благородное поведение.
По материалам Википедии
