С момента последнего боя дагестанского тяжеловеса Султана Ибрагимова прошло уже 10 лет. После обидного поражения от Владимира Кличко в феврале 2008 года один из самых успешных российских боксеров-профессионалов завершил карьеру и исчез из поля зрения болельщиков. Сейчас он живет в Махачкале и занимается бизнесом. При этом Ибрагимов постоянно общается с друзьями и бывшими соперниками, он в курсе всех значимых событий в мире бокса. Почему самый успешный дагестанский боксер-профессионал решил повесить перчатки на гвоздь и что стало причиной поражения в финале Олимпиады в Сиднее? Об этом и многом другом Султан Ибрагимов рассказал в интервью «Махачкалинским известиям».
Досье «МИ»: Султан Ибрагимов, родился 8 марта 1975 года в селе Тлярата Дагестанской АССР.
Серебряный призер Олимпиады (2000) и бронзовый призер любительского чемпионата мира (2001) в весовой категории до 91 кг. С 2002 по 2008 год провел на профессиональном ринге 24 боя, одержал 22 победы. 2 июня 2007 года стал чемпионом мира в тяжелом весе по версии WBO, победив Шэннона Бриггса. Уступил титул Владимиру Кличко 23 февраля 2008 года.
КОГДА МНЕ ПОДНИМАЛИ РУКУ, ДУМАЛ «ЗАВТРА ПОВЕШУ ПЕРЧАТКИ»
– Султан, интервью с вами я бы хотел начать с вопроса о закате вашей профессиональной карьеры. Бой против украинца Владимира Кличко был проигран вами, но нельзя сказать, что вы сильно уступили сопернику. Вам, наверное, уже много раз задавали этот вопрос, но не могу не спросить, почему решили оставить карьеру именно после этого боя?
– C того дня уже 10 лет прошло и в каждом интервью спрашивают об этом. Дело в том, что у меня была проблема с левой рукой, я перенес три перелома. При подготовке к каждому бою мы проходим два этапа, первый проходит нормально, на руку он не влияет, а во втором начинаются постоянные спарринги, и все травмы дают о себе знать. Вот я и мучился. Каждую неделю приходилось обращаться врачу, проводить лечение и т.д.
И перед боем с Кличко я тоже травмировал руку, как раз на одной из тренировок. Мне предложили перенести бой, но именно в то время отменили подряд несколько чемпионских боев. Я видел, как люди нелестно отзываются о боксерах, которые отказываются от встреч по тем или иным причинам. Да я и сам понимал, что если не проведу бой сейчас, то в следующий раз может случиться что-то подобное.
Поэтому нельзя сказать, что я закончил карьеру именно из-за поражения от Кличко. До этого в чемпионском бое против Шеннона Бриггса (состоялся 2 июня 2007 года. – Прим. «МИ»), когда мне подняли руку, я подумал «завтра повешу перчатки». Потом была защита пояса с Эвандером Холифилдом, а затем бой с Кличко.
Я на тот момент побывал у всех известных врачей, даже у тех, которые работали еще со времен Мухаммеда Али. Некоторые предлагали операцию, но гарантий, что будет лучше, не было. Поэтому, взвесив все, я решил оставить бокс. Уходить надо на взлете. Карьера моя в гору после этого боя не пошла бы. У меня был постоянный недовес, я был меньше остальных боксеров. Если они делали две тренировки, то мне приходилось делать три, чтобы их догнать по массе, мышцам. Поэтому я решил остановиться.
– Наверное, было трудно отказываться от того, чем жили всю свою жизнь…
– Понимаешь, когда я приехал в США, я спарринговал с Майклом Мурером (экс-чемпион мира в тяжелом весе по версии WBO, WBA и IBF. – Прим. «МИ»), там было много бывших чемпионов мира, которые теперь зарабатывали тем, что становились «грушами» для молодых боксеров. Мы платили им 1000-1500 долларов в неделю. Я с ними работал, был молодым, а они были уже в возрасте. Бывало так, что ударишь со всей силы, как в бою… И я всегда думал, что, не дай Аллах, я доживу до такого и буду зарабатывать на спаррингах. Всегда нужно вовремя остановиться. Это были ребята, которые становились чемпионами мира, набирали от боя к бою, а потом спотыкались и уходили из бокса в очень некрасивом свете.
«УЖЕ В СЕРЕДИНЕ ПОНЯЛ, ЧТО БОЙ С КЛИЧКО Я ПРОИГРАЛ»
– Вернемся к бою против Кличко. При пересмотре встречи десятилетней давности видно, что вы чувствовали себя не слишком уютно. Выбрали не ту тактику?
– Мы очень хорошо подготовились к этому бою, были настроены на контратакующую манеру, ждали его ударов с правой руки (он обычно все бои завершал правой-прямой). Но надо отдать ему должное. Его покойный тренер Эмануэль Стюард подошел к подготовке очень профессионально, и за семь раундов Кличко ни разу не бросил правую руку. По мне это был очень грязный бой, они (команда Кличко) испортили его красоту. Они в принципе не готовились к плотному поединку. Кличко в то время на «замес» не шел, боялся. А когда соперник не идет на бой и при этом тебя превышает габаритами и длиной рук, то ему намного легче. Поэтому уже в середине встречи я понял, что проиграл. Просить реванша смысла не видел.
– Допустим, что мы сейчас в 2008 году, и на носу у вас бой с Кличко. Что бы вы изменили в подготовке к этой встрече?
– Когда проходит время и смотришь запись боя, то понимаешь, что есть очень много моментов, которые можно было бы использовать. Но я был молод и не так опытен. Сейчас я бы, конечно, провел встречу совсем по-другому. Я его видел, я его читал… Но они выбрали тактику, при которой борьбы фактически не было. Он сбивал руку, обнимался, ломал бой. Ну… таким бокс не бывает. Я всегда говорил, что они портили зрелищность.
Но сейчас Кличко ушел в тяжелый вес, и он ожил, начал боксировать интереснее. Последний поединок, который он проиграл, на удивление, мне понравился. Он падал, вставал и шел вперед, так он не дрался никогда. Если бы он бился так десять лет назад, то я был бы только рад. Бокс от защиты – это не мое.
– Тогда к бою вас готовил Джэф Мейвезер (дядя известного на весь мир боксера Флойда Мейвезера. – Прим. «МИ»). И главный тренер сборной России по боксу Николай Хромов выразил недовольство тем, что Мейвезер-старший подошел к вашей подготовке неправильно. Вы с этим согласны?
– Подготовка была правильной. Николай Дмитриевич, наверное, имел в виду то, что я не смог переориентироваться во время боя. Но были и свои моменты во время подготовки. Она не шла так, как мы хотели. У Мейвезера
были какие-то семейные обстоятельства, он приходил и уходил на нервах. У него с женой ссора длилась 3-4 недели, и это повлияло на его настрой. Когда тренер без настроения, на нервах, опаздывает и уходит раньше времени, это, конечно, отражается и на спортсменах.
«ХРОМОВ СКАЗАЛ МНЕ: “ТЫ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЧЕМПИОНОМ”»
– К слову о Хромове. Свою любительскую карьеру вы начали в 1997 году. Причем не просто начали, а ворвались в тогда топовую сборную России. Некоторые даже называли вас любимчиком Хромова. Чем вы заслужили такое отношение легендарного наставника?
– В 1997 году я впервые поехал на сборы российской команды в Ростове за свой счет. Точнее мне помогла семья Абачараевых, за что я им очень благодарен. На спаррингах и вольных боях я, будучи молодым боксером, еще ничего не понимал и «рубился» со всеми, получая при этом большие нагрузки. Это заметил Хромов, начал таскать меня на сборы, отправил в Штаты на матчевую встречу. Я почувствовал это его внимание.
Потом в 1999 году перед чемпионатом России он подходит ко мне и говорит: «Ты должен стать чемпионом». Это для меня было огромной мотивацией, не каждый день к тебе с такими словами подходит сам Хромов. Он был краток, сказал несколько слов и ушел. В том финале я победил, и он похвалил меня в гостинице. Сказал, что я боксировал, как гроссмейстер. Так он начал меня опекать и готовить к Олимпийским играм.
– А какой была команда? Сборную тех лет называют легендарной не в последнюю очередь благодаря дружеской атмосфере, сложившейся в ней. Чего стоит ваша дружба с тогда еще вашим прямым конкурентом – Александром Поветкиным.
– Тогда капитаном был Александр Лебзяк (экс-тренер российской сборной по боксу. – Прим. «МИ»), и он был старше всех остальных. Слова «национализм» в этой сборной никогда не было. Все споры решались справедливо, но их было немного, я бы даже сказал, что их не было вообще. Это была настоящая «дрим тим» (команда мечты. – Прим. «МИ»). Да, ты сказал о Поветкине, мы выступали с ним в одном весе, и он также был в списке фаворитов Хромова. На Олимпиаду в Сидней Поветкин поехал вместе с нами, чтобы помочь в подготовке, и с тех пор мы с ним подружились. Он очень человечный, боксер с большим сердцем. Саша был первым номером сборной, натасканным и опытным. На отработках или спаррингах в те моменты, когда он мог ударить меня, он этого не делал, а давал подсказки, ставил меня в правильную позицию. И уже после Олимпиады Хромов поднял его в супертяжелый вес. Наверное, хотел нас развести, чтобы не было конкуренции. Кстати, тогда Поветкин начал выигрывать практически все.
«ДАГЕСТАНСКИЙ БОКС НУЖДАЕТСЯ В ПОДДЕРЖКЕ»
– Тогда в сборную Дагестана входило трое дагестанцев. Вы, Гайдарбек Гайдарбеков и Тимур Гайдалов, что говорит о достаточно высоком классе дагестанского бокса в те времена. Сейчас бокс в республике на таком же уровне?
– Тогда бокс действительно был на высоте. В каждом виде спорта при должной поддержке наблюдается подъем. Например, «Анжи» гремел, когда было финансирование Сулеймана Керимова. Так же и в боксе. В то время была серьезная поддержка от покойного Шарапутдина Мусаева (экс-председатель Пенсионного фонда Дагестана, был убит в 2005 году в Москве. – Прим. «МИ»). Он очень много подарков дарил спортсменам, поддерживал, оплачивал сборы. Я выступал за Ростов и сдавал параллельный зачет Дагестану. Когда приехал сюда, в Каспийск, перед Олимпиадой, я видел то, как здесь ценят боксеров и какие условия для них создают. Но его не стало, и бокс сейчас немного в упадке.
Нужна поддержка, я вижу ребят, которые могут добиться большего. В прошлом году на чемпионате России от Дагестана двое боксеров стали чемпионами, да еще в престижных тяжелых весах (81 и 91 кг).
Кстати, оба из Тляратинского района, никогда у нас такого не было. Вот когда я был молодым боксером, дети видели, как меня поощряют на уровне руководства района и республики. Я к тому, что вчерашняя поддержка дает плоды сейчас, и нужно продолжить подобную практику.
– Вы упомянули Сулеймана Керимова. Он оказывал вам поддержку, когда вы профессионально выступали на ринге. Какую роль он сыграл в вашей жизни?
– Да, действительно. Он очень помог мне, когда я выступал в профессионалах. Последние 10 боев он всячески помогал мне, финансировал сборы, подготовку. Когда мой чемпионский бой с Шенноном Бригсом
был под угрозой срыва, Керимов повлиял на Дона Кинга (известный американский промоутер. – Прим. «МИ»), и тот организовал наш бой. Я очень благодарен ему за всю помощь, которую он мне оказал.
– Как вы относитесь к ситуации с его арестом во Франции?
– Это большая политика, целенаправленная работа против России. И Керимов как приближенный к президенту России стал жертвой этой политики. Надеюсь, что у него все будет хорошо, он очень многим людям помог, особенно мусульманам Дагестана. Десятки тысяч людей он отправил в хадж, за это ему воздастся.
– Вернемся к дагестанскому боксу. Вы вносите вклад в его развитие? В республике есть залы, носящие ваше имя?
– Да, в Махачкале есть академия имени Султана Ибрагимова. Это хороший зал с прекрасными условиями. Я периодически появляюсь там, даю советы ребятам. Сейчас президентом клуба стал хозяин сети заправок «bp» Хизри Магомедов, он помогает боксерам академии финансово, недавно награждал чемпионов.
– После завершения профессиональной карьеры вы, наверное, часто ездите по стране. Как вас встречают в Дагестане, Ростове, других регионах России?
– Встречают очень хорошо. Столько времени прошло, и все равно не забывают. В Ростове я начинал, там у меня много друзей. Спорт спортом, но после него все эти отношения не теряются. Везде как свой.
– Наверное, нет той славы, которая была в лучшие годы вашей боксерской карьеры. Скучаете?
– Нет. Единственное, о чем я жалел, так это о том, что меня узнает практически каждый. Я не мог выйти и сделать пробежку в одиночестве, не мог зайти в какое-то заведение, тогда было слишком много внимания. Это угнетает, ощущение, что каждый твой шаг контролируется. Тогда я стремился уехать за границу, потому что там меня мало кто узнавал. А тут, в России, было тяжело. Именно сейчас, когда все это закончилось, я начал наслаждаться жизнью.
«ЕЩЕ ДО ФИНАЛА ОЛИМПИАДЫ ВСЕ ПОЗДРАВЛЯЛИ С СЕРЕБРОМ…»
– Вернемся к любительской карьере и, наверное, самому главному поединку в ней. В финале Олимпиады в Сиднее вы проиграли легендарному кубинцу Феликсу Савону (трехкратный олимпийский чемпион по боксу. – Прим. «МИ»). Был шанс победить в этом противостоянии?
– Этот финал я фактически выиграл. У Савона
было рассечение, и обычно такие бои останавливают. Знаешь, для нашей сборной было достаточно того, что я вышел в финал, потому что о Савоне говорили как о легенде, и все думали, что его невозможно победить. Меня уже поздравляли, ну… со вторым местом. Но я понимал, что выиграть его можно. В первом раунде, когда прозвучал гонг, я случайно ударил, он ударил в ответ еще сильнее. За это с меня сняли два очка и дали ему. Мне говорили, что Олимпийский комитет заинтересован в продвижении звезд в разных видах спорта, а он был двукратным чемпионом олимпиад, и поэтому все судейство работало на него. Дальше бой был потерян, он убегал, я за ним бегал. Так чемпионом я бы стать тоже не хотел.
– А сейчас с Савоном общаетесь?
– Слышал, что он был на боксерском форуме в Сочи, жаль, что не смог туда попасть. Кубинцы – патриоты своей страны. Имея такие возможности, он сейчас, насколько мне известно, живет не очень хорошо. С такими данными он мог бы переехать в США и стать миллионером. Многие ребята, которые уехали в свое время в Америку, сейчас живут хорошо. Но на Кубе у них все немного по-другому.
«“БЕЛЫЙ ТАЙСОН”? ЭТО НЕ ПРО МЕНЯ»
– Когда вы решили, что пора переходить в профессионалы? Насколько мне известно, случилось это после поражения от кубинца Одланьера Солиса. Этот бой повлиял на ваше решение?
– Тогда после чемпионата мира у меня умер брат. Его убили, был еще совсем молодым. В 2000 году один брат разбился на машине, в 2001-м другого убили. Из-за этого у нас в семье был траур, я никуда не выезжал, был только в Дагестане, а потом вернулся и решил перейти в профессионалы.
– Надо заметить, что профессиональная карьера началась очень резво. Настолько резво, что вас даже начали сравнивать с Майком Тайсоном. Вам это льстило?
– Нет, не воспринимал это всерьез. «Белым Тайсоном»
называли каждого, кто проведет несколько хороших боев подряд. У Тайсона был друг Марио Коста, он у меня на углу постоянно работал. И он привозил Майка в наш зал, мы с ним подружились, общались. В одном бою во Флориде он даже сопровождал меня. Но чтобы меня сравнивали с Тайсоном… Он был великим боксером, поэтому по прошествии стольких лет его не забывают.
– Несмотря на свою скромность, неприсущую Тайсону, вы все же подтвердили звание «белого Тайсона», когда устроили потасовку на пресс-конференции с Лэнсом Уитакером. Это было запланировано?
– Нет, просто Уитакер себя очень нагло вел, что только мне не говорил. Называл щенком, говорил, чтобы я пожалел свое «личико», что отправит меня в больницу. Я все терпел, понимал, что это элемент шоу, и они поднимают таким образом интерес публики. Но когда он чуть ли не поцеловал меня на пресс-конференции (при процедуре face-to-face Уитакер приблизился к Ибрагимову на недопустимо близкое расстояние. – Прим. авт.), я его толкнул и поэтому началась драка. Ничего в этом запланированного не было. Там матчмейкером был Сампсон Левковиц, он попал под чей-то удар, оказался в глубоком нокауте, его увезли в больницу. И когда он очнулся, первое, что он спросил, это: «Как прошло шоу?»
– Какой из своих профессиональных боев вы бы назвали самым сложным в карьере?
– Это был пятый бой против Чада Батлера
(слышал, кстати, что он убил полицейского и сидит в тюрьме). У меня было четыре боя и четыре нокаута, у него было пять боев и пять нокаутов.
Он два раза падал, но все равно вставал, это был плотный шестираундовый бой, после которого у меня болело все тело. Я долго сидел в раздевалке, и было ощущение, что меня поезд переехал.
«17 НОКАУТОВ МАГО СЫГРАЛИ С НИМ ЗЛУЮ ШУТКУ»
– К сожалению, бокс – очень травмоопасный вид спорта. Зачастую боксеры получают серьезные травмы и досрочно завершают спортивную карьеру. Или еще хуже, становятся инвалидами. Вы принимали непосредственное участие в карьере Магомеда Абдусаламова, который перенес инсульт после тяжелого боя против кубинца Переса. По-вашему, почему случился этот инцидент?
– Дело тут не в боксе. Это было трагическое стечение обстоятельств. Мага был отличным бойцом, мужчина с характером. Он ко мне несколько раз приезжал домой, я консультировал его, он работал с теми людьми, с которыми работал я. То, что случилось с ним, могло случиться с любым человеком. Ребята похуже пропускали удары и вставали, тем более что нокаута в этом бою не было.
– Не кажется ли вам, что 17 побед, нокаутирующих побед подряд, сыграли с ним злую шутку?
– Нельзя недооценивать соперников. Эти нокауты повлияли на него, дали ему чрезмерную уверенность в себе. Да и его окружение было уверено, что он в любой момент может снести соперника. Да, такое было постоянно, но с боксом нельзя шутить. Его команда шла дальше, и это сыграло злую шутку. Если бы этот поединок остановили, то, возможно, все было бы по-другому. Но на все воля Всевышнего. Дай Аллах ему здоровья. Низкий поклон его жене – Баканай. Она всегда рядом с ним и доказывает, как дагестанские женщины могут стоять рядом со своими мужьями. Кто знает, что было бы с Магомедом, если бы не преданная жена.
«МЕЙВЕЗЕР-МАКГРЕГОР – ЭТО ПРОСТО ДЕНЬГИ»
– Султан, а как вы относитесь к так называемым гибридным поединкам? Боям, в которых бойцы ММА дерутся с боксерами.
– Отрицательно. Я категорически против подобного. Один человек всю жизнь тренируется в ММА и использует ноги наряду с руками, а боксеру нижняя часть тела нужна только для передвижения. Это совершенно разные вещи. Мейвезер—Макгрегор – это было чистое шоу для зарабатывания денег. Боксер должен боксировать, а боец – драться. Чтобы драться по правилам ММА, боксер должен иметь хотя бы элементарные навыки борьбы. Это в Дагестане каждый боксер еще и борец, но там, в Штатах, боксеры немного другие. Как их в клетку загонять?
– И в завершение хочу спросить. Вы достаточно давно повесили перчатки на гвоздь, но при этом находитесь в хорошей физической форме. До сих пор занимаетесь спортом?
– Форму надо поддерживать всегда. Очень тяжело, когда оставляешь большой спорт. Когда я закончил, два первых года были самыми мучительными. У меня ныли плечи, спина, ноги. Телу хотелось нагрузок. Сейчас привык, перешел в спокойный ритм, утром пробежка, спортивная ходьба и в спортзал – поработать на «железках». Следить за собой – для меня обязательное условие.
Нурмагомед АСТАРХАНОВ
