У кирпичных заводов Дагестана история скандальная. Их то открывали, то закрывали, потом снова открывали, находили там рабов, уличали в хищениях газа, неуплате налогов и многом другом, как правило, нелицеприятном.
Сегодня о республиканских предприятиях по производству кирпича и других стройматериалов заговорили вновь. «Кирпичникам» предложили начать новую жизнь: платить налоги, соблюдать природоохранное законодательство, объединиться, «зайти» в ТОСЭР и получить взамен от региональных властей всяческую поддержку, инфраструктуру и – главное – госзаказы.
«ТАК ПРОДОЛЖАТЬСЯ НЕ МОЖЕТ»
Такое предложение озвучил председатель дагестанского правительства Артем Здунов на совещании, прошедшем 24 января в ДГУНХ, на котором были обсуждены вопросы, связанные с функционированием кирпичных заводов и карьеров на территории республики.
Премьер обратил внимание присутствующих на то, что строительные материалы, производимые на заводах и карьерах в Дагестане, – это продукция, являющаяся конкурентной как на внутреннем рынке, так и за пределами республики, но эта составляющая экономики нигде не находит отражения.
«Оборот по факту есть, а налогов и других отчислений нет. Дальше так продолжаться не может»,
– подчеркнул Артем Здунов. Тем более что, как отметил глава республиканского кабмина, владельцы заводов и карьеров используют недра республики, занимаясь добычей глины для производства кирпича, щебня, гравия, стенового и облицовочного камня.
«На территории республики функционировало 60 предприятий по производству кирпича, 80% из которых работали напольным путем (речь идет о том, что многие дагестанские заводы осуществляли обжиг кирпича прямо на земле. – Прим. «МИ»). Сегодня закрыто 44 завода», – констатировал Здунов.
Желающим начать работать на экономику республики председатель правительства предложил господдержку и призвал владельцев кирпичных заводов скооперироваться, создавать крупные предприятия и начать налаживать производство в рамках действующего природоохранного и налогового законодательства. При этом Здунов отметил, что в республике действуют две территории опережающего социально-экономического развития – «Уйташ» и «Дагестанские Огни», куда сейчас «заходить», по словам премьера, очень выгодно. Также он заверил предпринимателей, что специально для них вся информация о промышленно-строительных материалах, необходимых республике при реализации инвестиционных проектов в регионе и любого строительства, будет размещаться в интернете.
НЕ МЕШАЙТЕ
Главный научный сотрудник Института социально-экономических исследований Дагестанского научного центра РАН, доктор экономических наук, профессор, председатель Кавказского политико-экономического клуба «Развитие регионов: Стратегия–2050» Сергей Дохолян считает, что правительство в этом вопросе должно работать экономическими методами. Если это будет действительно выгодно – предприниматели будут там работать.
Экономист согласен, что владельцы кирпичных заводов должны платить налоги и функционировать в рамках действующих законов, однако перспективу объединения заводов считает не самой лучшей.
«Владельцы кирпичных заводов как частные собственники сами определяют, работать вместе или порознь. И потом, объединение производителей кирпича может привести к монополизации этого рынка. Тут уже возникает вопрос, а как будет смотреть на это ФАС», – высказал свою позицию Дохолян.
Любой процесс объединения и интеграции должен быть исключительно на добровольной основе, подчеркивает эксперт, без всякого вмешательства государства, т.к. это будет нарушением принципов рыночной экономики; правительство должно создавать условия для бизнеса, помогать ему инфраструктурой и другими элементами.
Что касается приглашения «заходить» в ТОР (территорию опережающего развития), то приглашать можно и нужно, отмечает Сергей Дохолян. «Скажем так, заманивать выгодными условиями, конкурентными преимуществами – это хорошо. Но именно приглашать, потому что прийти или нет – должно остаться на усмотрение производителей», – обращает внимание экономист.
Идею с госзаказом и помощью в продвижении продукции дагестанского производителя на экспорт Дохолян считает интересной и правильной, несмотря на то, что у дагестанских владельцев кирпичных заводов и без поддержки государства в лице республиканских властей дела идут неплохо.
«Насколько я знаю, руководители кирпичных заводов не жаловались на то, что у нас ограничен сбыт. Последние годы в республике было достаточно активное строительство, одно из лучших по темпам. Такие предложения актуальны тогда, когда производство загружено на 10–20%, но когда оно загружено на 90-100%, то тогда, собственно, какой смысл?
Государство в лице республиканских властей должно создать структуру в каком-нибудь (условно) комитете по предпринимательству для продвижения продукции дагестанских предпринимателей на внешнем рынке, куда наши производители могли бы обратиться за помощью с экспортом», – считает экономист.
Говоря о закрытии кирпичных заводов, Сергей Дохолян подчеркивает, что, закрывая их, нужно обязательно объяснять, почему, за что и каким образом, т.к. причины могут быть разные: неуплата налогов, нанесение вреда экологии, нарушение правил предпринимательской деятельности. Если не говорить о причинах, от недостатка информации могут возникать подозрения в силовом воздействии, уверен эксперт.
НАЛОГОВЫЙ ПЛАН – 30,5 МЛН В ГОД
Заместитель начальника Управления недропользования Министерства природных ресурсов и экологии Дагестана Карим Батулаев в разговоре с корреспондентом «МИ» эту причину назвал.
«В республике закрыты больше 40 заводов, которые осуществляли обжиг кирпича полевым напольным способом, загрязняя атмосферу. Они строили печи из кирпича прямо в поле, подавали туда газ, который дымил во все стороны. А те заводы, которые обжигают кирпич в стационарно построенных печах, остались и работают», – рассказал представитель Минприроды РД.
Некоторые из этих заводов имели лицензии, на основании которых они и добывали глину, кто-то приобретал ее, кто-то, возможно, воровал, вырывая котлованы, однако причина закрытия их – причинение вреда экологии, пояснил Батулаев.
Собеседник «МИ» также рассказал о механизме получения лицензии кирпичными заводами на добычу глины. Определяется участок недр, на котором есть запасы кирпичной глины. После формируется перечень этих участков и любой желающий обращается в министерство. Проводится аукцион и по его результатам предприниматель получает лицензию на добычу на данном конкретном разведанном месторождении и платит налог – 5% от стоимости добываемого сырья. При желании он имеет также право продать лицензию другому заводу.
Тут напрашивается вопрос: сколько получает республика в виде налогов на добычу полезных ископаемых? По данным Минприроды Дагестана, в 2017 году плановое задание составило 17,2 млн рублей, собрано было 17,5 млн. В 2018 году плановое задание было в размере 20 млн 680 тыс. рублей, собрали – 21 млн 500 тыс. В текущем году установленное плановое задание на 50% превышает прошлогодний план. В 2019-м нужно собрать около 30 млн 450 тыс. рублей.
«Динамика очень хорошая за последние три года», – констатировал чиновник.
Карим Батулаев также рассказал, что в настоящее время в республике выдано 243 лицензии на добычу полезных ископаемых (камня, песка, глины, песчано-гравийной смеси). Из них по состоянию на сегодняшний день реальная деятельность осуществляется по 140-150 лицензиям. Остальные находятся в стадии оформления.
«От того, что предприниматель получил лицензию, он сразу к добыче приступить не может. Далее следует оформление земельного участка, его постановка на кадастровый учет. Все эти процедуры получатель лицензии проходит в течение 1-1,5 года, поэтому 80-90 заводов на сегодняшний день еще не приступили к работе», – подчеркнул сотрудник Министерства природных ресурсов и экологии Дагестана.
МЕРТВАЯ ЗЕМЛЯ, ИЛИ ДОБЫЧА ПО-ДАГЕСТАНСКИ
Такое большое количество участков для добычи ископаемых нам не нужно, и раздавать их сотнями – неправильно, уверен старший научный сотрудник Института геологии ДНЦ РАН Идрис Идрисов.
«Даже 20-ти достаточно. В других регионах, Ставропольском крае, к примеру, их в десятки раз меньше, чем у нас», – комментирует ученый. В Дагестане деятельность в этой сфере происходит специфически – «по-дагестански», считает Идрисов.
«Им эти участки выделяют, потом они якобы проводят рекультивацию и т.д. Но это все якобы. В реальности то, как выглядят эти карьеры, это полное уничтожение природы и тысяч гектаров в Дагестане. И это даже не карьеры, которые отчитываются, что в год добыли столько-то тонн и платят налоги. Если говорить об ущербе, то уничтожение квадратного метра почв можно оценить от 1,5 до 3 тыс. рублей, в зависимости от качества земли. Маленький карьер размером в 100 квадратных метров – это уже ущерб на 30 млн рублей. А если квадратный километр на берегу моря – это два миллиарда рублей. И таких участков здесь сотни», – отмечает наш собеседник.
По закону общераспространенные полезные ископаемые может добывать любой человек, если он делает это для себя, объясняет ученый.
«Человек живет в горном селе, строит дом и может пойти собрать камни на речке или на скале и построить дом. Сложно доказать, для себя он собирает или не для себя. Например, селение Мекеги. Попробуйте докажите, для себя человек добывает камни или на продажу.
У нас видят песок на берегу моря – “о, песок же, давайте мы будем его добывать!” Это все прекрасно видно на космических снимках – тысячи вспаханных участков», – говорит Идрисов.
Относительно добычи общедоступных ископаемых эксперт считает, что проблема не в том, насколько их хватит, главная угроза – это уничтожение ландшафта.
«Эти ресурсы бесконечные. Вы никогда в жизни не закончите ресурс камней, гальки, глины. Они всегда будут. Вопрос не в количестве этих ресурсов, а в том, что при таком подходе полностью уничтожаются ландшафт, территории, на которых могли быть пляжи, где можно было бы заниматься сельским хозяйством. Взамен этому мы получаем ландшафт карьеров и отвалов. В горной зоне это выглядит так: у нас были земледельческие террасы, на которых наши предки сотни лет выращивали себе пропитание. Сейчас они превращаются в обломки скал. Карьер добыл свои сто рублей – и все, эта земля уже мертвая, с ней больше ничего нельзя будет сделать», – бьет тревогу геолог.
Бэла БОЯРОВА
