Дождливый осенний вечер. Молодежь теснится в уютном «Доме 15». Некоторые приходят сюда каждый день, когда не хватает поэзии. Сегодняшний вечер – особенный. Послушать, проанализировать, уйти с мыслями и думами собрались все неравнодушные к творчеству поэтов – Магомеда Мусаева и Индиры Зубаировой.
Поэты, как настоящие хозяева вечера, встречают своих гостей у входа. Теплые объятия, душевные пожелания, подарки – все для них. Но они «героями» себя не чувствуют. Скромно улыбается Индира на хвалебные речи гостей.
Ее творческий путь начался в далеком 2005. В 12 лет она начала писать.
– Проявился у меня интерес к поэзии, а позже и способность к изложению мысли. Я выписывала у разных авторов строки и создавала «свое» новое стихотворение (улыбается). Своего рода – плагиат. Первое стихотворение было обращением к Богу. К счастью, я не помню его и не стану цитировать, Позже, в силу каких-то событий, поэзия стала смыслом моей жизни. Я изливала свои переживания. Поэзия стала для меня единственным верным другом. Да, я делала это нелепо, неумело, но это было моим лекарством, – говорит Индира.
Как все молодые творческие подростки, она начала публиковаться в республиканской газете «Орленок – Дагестан» и в местной дербентской газете «Юная Нарын-Кала».
– Там, в Дербенте, я впервые столкнулась с наставничеством. Я познакомилась с замечательной женщиной Людмилой Зейналовой, которая работала во Дворце детского и юношеского творчества. Она вела поэтический кружок при газете «Орленок». Возможно, ее вера в меня как поэта, дала начало.
– Последние 5 лет ты активно пишешь и заявляешь о себе, как о поэте. Почему нет ни одного сборника с твоими произведениями? Не считая тех публикаций в газетах, журналах и альманахах?
– Еще месяц назад я была уверена, что выпущу сборник со своими стихотворениями. Сейчас же я анализирую свое творчество и сомневаюсь в правильной подаче. Я постоянно задаю себе вопрос: «А не тороплюсь ли я»? Понимаю, что где-то нужно доработать, что-то видоизменить, где-то еще вырасти.
– О чем твое творчество?
– О том, что вокруг меня, а значит о вас, об осени и «сутулых». Когда люди просят написать меня о чем-нибудь веселом, я их не понимаю. Ведь когда я счастлива и провожу время с близкими людьми, наслаждаюсь этим моментом, то есть делюсь счастьем и нет необходимости браться за перо. А когда ты несчастен, ты переносишь это на бумагу. Такая я. Наверное, этому тоже надо учиться, писать, когда ты счастлива. А может, и не надо. Пишу, что чувствую.
– То есть поэзия, по-твоему, это о грусти?
– В моем случае – да. Вчера, на прогулке, я подумала, что у меня всегда одна и та же тема, эта внутренняя катастрофа, и я все кручусь вокруг нее. Даже когда я пытаюсь сменить ракурс и взглянуть на жизнь с яркой стороны, я обязательно включаю туда драму. Ну не получается у меня иначе. Для меня это всегда актуально.
– С какого произведения стоит начать читателю, чтобы лучше понять тебя? Возможно, это ранние работы?
– С ранних стихотворений точно начинать не стоит (смеется). Я говорила, что мне стыдно за них? Даже за те, что в настоящее время написаны. В принципе, если не знающий меня читатель наткнется на мое произведение и не найдет чего-то цепляющего, то он и в последующих не найдет ничего.
– Считаешь ли ты, что для того, чтобы быть поэтом, нужно окончить литературный, филологический факультет или нужен лишь голый талант?
– Я думаю, талантливому человеку достаточно иметь одного хорошего наставника и способности к саморазвитию. Если твой наставник понимает тебя, чувствует твою поэзию и знает, куда тебя направить, то, на мой взгляд, не нужны никакие факультеты.
– У тебя, как я понимаю, есть такой наставник?
– Да. Здесь и сегодня мой наставник – это Муса Асельдерович Гаджиев – доцент кафедры русской литературы, преподаватель, Учитель с большой буквы и большой друг молодежи. У него заготовлено больше кнутов, чем пряников, и мне это нравится. Поэт ведь такой мечтатель. Напишет какое-нибудь стихотворение и все: ему кажется, что оно гениальнее всех остальных его произведений. Начинающий поэт слеп. Потому и нужен наставник, он позволяет тебе мечтать, но не выходить за рамки, где ты можешь уже потерять чуткого и ценного читателя, а значит, должен оттачивать мастерство.
– Обижается ли поэт на критику от своего наставника?
– Да. Но не должен. Я не обижаюсь. Я знаю, что я не идеальна, у меня есть самокритика, считаю это важным качеством. Если человек не умеет сам себя критиковать, то, конечно, когда в этот процесс вмешиваются другие люди, он остро реагирует. Я готова слушать критику от человека, который разбирается в литературе. Я даже напрашиваюсь на это. Если меня погладят по голове и скажут, какая я молодец, я больше впаду в депрессию, нежели когда поругают, потому что в эту минуту я ухожу с тем, с чем пришла к человеку, а мне такой формат не нравится.
– Поэзия прочно связала тебя с театром. Я знаю, что ты работаешь помощником режиссера в театре оперы и балета.
– Да, с 2017 года. Меня заметили в Доме поэзии (я часто выступала) и предложили эту должность. Никогда бы не подумала, что я буду там, где есть. Это невероятные люди, рабочий процесс – все вдохновляет. Это другая вселенная. Я даже начала писать театральные мемуары. Ведь зритель не знает, чем живет театр, труппа, это интригует, каждый желает заглянуть за кулисы.
– Какая у тебя миссия в поэзии?
– Я бы хотела обладать властью авторитета, но это всегда рост. Непрерывный процесс. Все эти литературные вечера – это мой внутренний эксперимент, о котором люди не догадываются. Познание в сравнении. Я должна чувствовать свой рост, а без критики и подобных мероприятий мне не понять разницы. Выходить на публику необходимо. Даже сегодня я чувствую невероятную поддержку и обратную связь.
Гюльшад ШИХКЕРИМОВА
