Жизнь репортера всегда непредсказуема, а потому и интересна. Если, конечно, любишь свою профессию. Сегодня по заданию редакции ты на заводе, завтра на молочно-товарной ферме или с рыбаками в море, или в горах на строительстве гидроэлектростанции, летом на уборке урожая, зимой – на кутанах. Постоянные встречи с новыми людьми, новые впечатления. Да и ситуации в такой разъездной судьбе складываются самые разные, порой забавные, а то и совсем наоборот. Одним словом, хорошая работа для тех, кто понимает…
Но сегодня под Новый год лично я глубоко убежден, что это самый праздничный праздник всех людей. Праздник веселья и обязательно надежды.
Доводилось встречать его в поезде, в аэропорту, в захудалой гостинице. Нередко в редакции, ведь все газеты прежде непременно выходили с тридцать первого декабря на первое января.
Кстати, в те незабвенные «застойные времена» бытовала в Махачкале очень добрая традиция. Кто к кому-то не успел или куда-то уже явно опаздывает, у кого поезд под утро или в гостинице сидеть тоска – не расстраивались. Все эти «бедолаги» приходили к елке на площадь Ленина. Много здесь собиралось людей, самых разных, совершенно незнакомых. Ведь не было, как сегодня, роскошных банкетных залов, ночных клубов и баров, а немногие рестораны в основном при гостиницах работали максимум до одиннадцати вечера. Но было шумно и весело. Кто-то приходил с гармошкой, кто-то — с кларнетом или транзисторным магнитофоном, всегда и барабан находился. Музыка, песни, танцы. Гулял по кругу и добрый бочонок отменного юждаговского вина, находилась и нехитрая еда, припасенная на всякий случай. Хорошо получалось. Главное — никто даже не задумывался о какой-то собственной и общественной безопасности. Доводилось и здесь встречать бой Кремлевских курантов.
А рассказать хочу о другом Новом годе. Может быть, это и довольно личное, но, мне кажется, добрая история получилась.
Бытовал в те годы такой расхожий анекдот. Вопрос: почему в Советской Армии нет КВН? Ответ: потому что все находчивые служат в Московском округе, а все веселые на Дальнем Востоке – собрать вместе никак не получается. Волей судьбы или военкома попали мы, несколько выпускников ДГУ, к этим «самым веселым». Стоит напомнить, что назывались мы тогда «двухгодичниками», то есть массово призывались в звании лейтенанта из вузов страны, где были военные кафедры. До сих пор не пойму логики подобных призывов. Со мной, филологом, в одной части служили и жили инженер-гидростроитель, учитель географии, физик, экономист, юрист, агроном и даже был военный переводчик с французского (это на китайской границе). И все на должностях командиров взводов. Службу, естественно, несли кто как мог. Но это, как говорится, совсем другая история.
И собрал нас всех богом забытый гарнизон. Жили мы, восемь человек, в небольшом холостяцком общежитии. И так уж вышло, что все оказались земляками, а земляками там считались все, кто с Урала. Ребята были как раз-таки из Москвы, Киева, Кирова, Горького, Воронежа и т.д.
Вот и решили мы, земляки, единогласно встретить Новый год не только по местному времени – откуда он и начинает шагать по стране, но и обязательно по-нашему. Чтобы одновременно поднять бокалы вместе с родными, любимыми и друзьями. На том дружно и порешили. А ведь восемь часов разница во времени! Но молодой энтузиазм звал на доброе дело!
Елочку, конечно, нарядили. Нечто уникальное, я бы сказал, получилось. Из украшений какие-то батарейки, кокарды, пачки от сигарет, вместо гирлянд ремешки от парадных фуражек.
Стол, естественно, накрыли. На холодное каждому по здоровенной тихоокеанской селедке пряного посола – в соседнее сельпо как раз намедни две бочки завезли. На горячее – здоровенная кастрюля картошки с тушенкой. Зато напитки — сплошная экзотика: корейские, японские, вьетнамские, с какими-то корешками, змейками и самого разного цвета. Опять же из того же сельпо. Поскольку местное население предпочитало питье исключительно местного самодельного производства.
Встретили Новый год. А впереди еще восемь часов до задуманного. И десять тысяч километров только до Москвы. Пожелали всего положенного. Вспомнили родственников и друзей. Потом родственников и друзей каждого. Потом каждый пожелал каждому все, что счел нужным. А часы – будто неживые. А ведь все сколько на ногах, кто с войсками, кто из суточного наряда.
Песни попели под гитару. Телевизора-то не было. И не потому что не было у нас. Просто он в этих чертовых сопках вообще не показывал без какого-то сооружения типа высоковольтной опоры.
Пару раз картошку разогрели. В общем, кто-то первым «отпал» с извинениями. Потом второй, третий пошел.
Часам к шести остались мы за столом вдвоем с моим другом — бакинцем Левкой Куперманом. Вспомнили и любимый седой Каспий, и снежные вершины, и Муслима Магомаева, и шашлык, и люля-кебаб. Накрылись тулупом. За окном пурга, в печке дровишки потрескивают, уютно сопят-храпят товарищи. А мы пялимся на эти полуживые часы. Не дотянули. Чуть больше часа оставалось. В полуобморочном состоянии еще раз вспомнили нашу родину — Кавказ. Все.
Но обидно не было. Все-таки доброй была задумка. А сейчас я бы назвал ее очень ностальгической и весьма сентиментальной.
