Способы выхода из мирового экономического кризиса каждая страна предлагает разные. Американцы поддерживают свой автопром, используя деньги из стабилизационного фонда, австралийцы пошли на снижение валюты: австралийский доллар подешевел на 30%, россияне, как и американцы, поддержали автопром, а также обеспечили вливание денег из стабфонда в нефте- и газодобывающую промышленность. Есть ли какие-либо четкие установки по этому поводу? На этот и другие вопросы относительно мирового экономического кризиса мы попросили ответить директора Института социально-экономических исследований Дагестанского научного центра РАН, доктора экономических наук, профессора Юрия Сагидова.
— Давайте сначала определимся, в чем причины кризиса. Без диагноза нельзя назначать лечение. Кризисы возникают из-за того, что в процессе научно-технического развития меняются промышленные уклады. Если при этом своевременно поступают капиталы из устаревших производств в новые, прогрессивные, то кризис протекает безболезненно. А если капитал не успел перелиться в новые отрасли, то старые продолжают выпускать уже ненужную продукцию и банкротятся. Отсюда и безработица, финансовый кризис и пр.
— Наверное, именно этим объясняется то, что в США кризис коснулся прежде всего автопрома, в котором занято больше всего работающих.
— Да, это так. Но если говорить об отдельном регионе, например, о Дагестане, то общая формула выхода из кризиса проста: необходимо активизировать развитие экономики за счет создания новых экономически перспективных предприятий с инновационными технологиями. Это и борьба с безработицей, и уход республики от нынешнего состояния региона с одним из самых низких уровней социально-экономического развития.
— На что можно рассчитывать Дагестану в получении помощи из Стабилизационного фонда?
— Пока что мы имеем на уровне России передачу банкам около 2 трлн рублей для кредитования хозяйственных структур страны с целью нейтрализации кризиса. Но, к сожалению, ни до одного предприятия эти средства пока не дошли, а до дагестанских и подавно, даже до банков. Но я не считаю фатально невозможным поступление средств в экономику Дагестана. Для этого надо четко знать, на что нам нужны средства, и суметь хорошо обосновать потребность в них перед федеральным центром.
— Как Вы считаете, правильно ли распоряжались стабфондом страны до кризиса, фактически переправляя средства за рубеж на счета иностранных банков и размещая в ценных бумагах разных компаний?
— Вы правы. Нельзя объяснить логикой: почему отправлены средства стабфонда в западные банки за весьма малые проценты, а наши предприятия были вынуждены брать кредиты у тех же банков за большие проценты? Казалось бы, расчет был на то, что, если зарубежные инвестиции поступают, они должны поступать вместе с технологиями, но дело в том, что это было только благое пожелание, а на самом деле эти зарубежные технологии так и не поступили.
— Вероятно, банкиры и промышленники этих стран не хотели иметь таких серьезных конкурентов, как русские?
— Дело в том, что они просто нас грабили.
— Бывшие республики Советского Союза, которые стали отдельными государствами, в последнее время на фоне экономического кризиса ищут сближения и в политическом, и в экономическом плане.
— Они ищут средства, так как находятся в тяжелом положении так же, как наша страна. Правда, Россия чувствует себя более уверенно. Она в лучшем положении чем, скажем, Киргизия. Россия пришла на помощь той же Киргизии, дав кредит в два миллиарда долларов.
— Но Киргизия – богатая страна, у нее много ценных месторождений. Что, они сами не могут заработать?
— То же самое, что и у нас. У нас же деньги от продажи ресурсов, а экономика практически не работает.
— Кстати, у Австралии деньги тоже от продажи ресурсов и сырья, и тем не менее эта страна пошла на понижение курса своего доллара на 30%.
— Это дает возможность решить проблемы за счет граждан этой страны и таким образом мобилизовать средства на развитие экономики.
— У нас тоже была такая шоковая терапия при первом кризисе в девяностые годы.
— Но мы ничего не добились этой шоковой терапией, вот в чем дело. Наш стабилизационный фонд — от природных ресурсов, но не за счет реальной экономики, ей не уделяли должного внимания. Вот посмотрите: мы получаем зарплату, а откуда? Ведь очень мало своих промышленных товаров. Даже хинкалорезка и то китайская, ваксу для обуви мы покупаем германскую. 80% промышленных товаров мы импортируем. Наша экономика не работает.
— Зато у нас сработало сельское хозяйство: более 25 центнеров на круг, такого в России давно не было.
— А в Канаде — 60-80 центнеров с гектара. Но, соглашусь с вами, сдвиг в сельском хозяйстве России все же есть. За счет чего он достигнут? За счет упорного труда мелких хозяйств, Вы понимаете, мелкие хозяйства – это же не выход из положения: затраты труда у мелкого фермера громадные, не сравнить с большим кооперативом, с большой фермой.
— Сейчас в планах Министерства сельского хозяйства РД реальные исполнимые намерения. Идет увязка перерабатывающих предприятий с предприятиями и фермами, которые выращивают зерно и скот. Правда, идет этот процесс очень тяжело.
— Это хорошая система. Я могу даже привести европейский пример: в Бельгии предприятия, транспорт, осуществляющий международные перевозки, объединились с аграриями в холдинги, единые корпорации и предприятия. В результате расширились возможности аграриев производить сколько угодно продукции и самим не заботиться о дальнейшей ее судьбе. Не так как у нас, например, в Магарамкентском районе: яблоки не вывозятся, садоводство пропало, потому что невозможно вывозить продукцию. Я своими глазами видел, какие хорошие яблоки пропали.
— Создается впечатление, что наша республика аграрная, потому что серьезно говорят пока только о сельском хозяйстве, а ведь было время, когда основной доход приносил туризм.
— Туризм не развился у нас как индустрия, а позже туристическое направление в республике иссякло полностью. Сложилась неблагоприятная обстановка, и люди перестали сюда приезжать. Вы помните сколько в Махачкале было диких туристов? Невозможно было самим жителям республики отдыхать в санаториях и турбазах Дагестана. Спрос был большой, ведь у нас прекрасные бальнеологические условия. Посмотрите на Талгинский санаторий, там уже и врачей, собственно говоря, нет.
— Вы помните, когда туризм процветал в Дагестане, профсоюзы почти полностью оплачивали путевки. Сейчас нет такой системы, и люди, которые имеют деньги, предпочитают ехать за границу: в Египет, Сирию, Турцию, но не в Дагестан. Сейчас, может быть, когда за границей все подорожало в связи с кризисом, будет наконец обращено внимание на нашу бальнеологию, наше море и наши горы.
— Будем надеяться. Ведь был когда-то специальный трест «Кавказкурортстрой» и рекреационная система была.
— К сожалению, нынешние хозяева многих рекреационных баз не проявляют достаточной предприимчивости. Им эти базы нужны просто как собственность и не более того.
— Дело в отсутствии нашей предпринимательской культуры. И связано это не только с санаториями. У них превалирует желание урвать побольше и именно сегодня, а завтра хоть трава не расти.
— Появилось много толковых бизнесменов, дагестанцев по национальности. Но они занимаются бизнесом в Краснодарском крае, в Подмосковье и вообще за пределами республики, но не решаются заниматься тем же в Дагестане. Это, вероятно, связано с какими-то особенностями республики?
— Опять-таки наша экономическая культура, чиновники хотят получить, урвать что-то (и они урывают это в ущерб экономическому развитию) и отлучают от бизнеса весьма способных людей.
Во время перестройки вытеснили всех бывших специалистов из торговли, особенно шерстоведов, вытеснили представители наших коренных национальностей, а они не понимали, что для того, чтобы торговое предприятие работало постоянно, нужен какой-то оптимум. У них появилась поговорка: это мне, это мне, это опять мне. Они не понимают, что при таком подходе пропадет, погибнет, как говорится, база. Вот база и пропала.
— Вы знаете, я думаю, что это просто менталитет. Я говорю об экономической культуре, той, которая заложена в наших людях.
— Дело в том, что, когда люди сами создают предприятия, своей кровью и потом, например, кафе или магазин, то они стараются, чтобы они работали – это уже зачатки новых бизнесменов. Что такое бизнес? Бизнес должен постоянно работать и постоянно давать доходы.
— В Дагестане малый бизнес растет, но медленно. Малый бизнес более мобилен?
— Нельзя рассматривать малый бизнес в отрыве от крупного бизнеса. Крупный бизнес настроен на определенную технологию. И он не может менять свою продукцию какое-то время, но зато есть маленькие предприятия, которые переориентируют свое производство. Они могут сегодня одно производить, завтра другое. Крупное предприятие тоже нуждается то в одном, то в другом производственном процессе. И ему на помощь приходят малые предприятия. В определенных сферах малый бизнес может существовать сам по себе, но без крупного, в ограниченных масштабах. У нас есть еще резервы для малого бизнеса в производстве тех или иных товаров. Это еще не предел его роста, но если этот предел не достигается, то ясно, что есть препятствующие факторы. Это — коррупция, сложность налоговой системы, бесконечные поборы и пр.
Слишком много органов, которые контролируют с целью поборов, если всем платить, то бизнес становится невыгодным. Все это субъективные факторы. А что касается способностей наших людей, то они готовы к большой созидательной деятельности. У нас есть определенные преимущества, они заложены не в самой экономике, а в институте семьи. Знаете в чем дело? В высокой ответственности. Семья – это ведь святое. Это муж, жена, их родители и дети. Отец и мать все отдают воспитанию детей, чтобы их поставить на ноги, чтобы построить дом, благоустроить его. Эта ответственность пока еще высока. У нас пока самое меньшее количество разводов в России. Это говорит о том, что дагестанцы очень серьезно относятся к своей семье. Муж обязан быть добытчиком, жена – воспитывать детей.
— К сожалению, я с Вами не совсем согласна. Последнее время все чаще наши женщины берут в свои руки и бизнес, и управление семьей. Мне иногда кажется, и не только мне, что Дагестан выживает в основном за счет женщин.
— А имеет ли значение, кто глава семьи? Важно, что сохраняется ответственность. Да, действительно, женщины играют все большую и большую роль, и это вовсе не является негативом. Дело в том, что кто бы ни был во главе семьи, у него должна остаться ответственность за эту семью.
— Как Вы относитесь к кризису, ведь кризис ударит и по семье? Как Вы считаете, может ли сегодня Россия и Дагестан в частности воспользоваться как-то кризисом и привлечь деньги в страну и республику?
— Россия – наш донор в этом отношении. А Дагестан в принципе может привлечь деньги, какие могут быть разговоры. Когда я говорю о необходимости повышения экономической активности как о главном пути борьбы с кризисом, то имею в виду не работу по трудоустройству, не запрет увольнять. Это нереально. Какая разница, формально уволили человека или нет, если предприятие рухнуло? Не это главное, главное – активизировать экономику. А активизация экономики означает мобилизацию всех возможных инвестиций. Необходимо доказать правительству России, что нам нужно то-то и то-то развивать, показать, что мы именно сможем развивать. И федеральный центр пойдет на это. Но дело в том, что наши предприниматели должны уметь доказывать, что эти деньги будут использованы по назначению и как нужно…
Деньги появятся, если найдутся люди, которые смогут доказать, что их правильно используют. Сильно мешают предпринимательству субъективные факторы: чиновничий произвол, всякие поборы и прочее. Это не просто слова. Мы сами это часто видим. Возьмем человека, который хочет пользоваться водой. Он провел водопровод, врезался в коллектор, чтобы подключить эту воду. Но просто так ее не получишь. Надо заплатить за какие-то надуманные «технические условия», и причем очень много.
— У нас есть современное предприятие, не хочу его называть, чтобы не навредить владельцу, он потратился, оборудовал по современным технологиям, чтобы продукция была конкурентоспособной, но при этом попросил: «Не пишите о нас, пожалуйста». И уточнил почему: «Потому что мы вышли со своей продукцией на выставку «Деловой Дагестан», а после этой выставки пришли восемь проверяющих и все чего-то хотели, намекали на то, что мы им что-то должны. Правда, мы никому ничего не дали».
— В том-то и дело. Они как-то сумели избежать нештатной ситуации, а вот когда получают кредит под новые технологии, и все эти восемь организаций накладывают «лапу» на этот кредит, и оказывается невозможным купить оборудование, получается, что фундамент есть, а предприятие стоит. Выход есть – в нормальной предпринимательской деятельности без вымогателей на всех уровнях. Осознать надо, подумать, какой у нас менталитет, какая у нас культура.
Должна быть нормальная этика эквивалентных экономических отношений. Нет процветающей страны, которая не имеет нормальной этики. Если нет этики, страна никогда не будет процветать.
— А еще не работают законы. У нас очень хорошие законы в Российской Федерации, но они не работают.
— Они не работают потому, что существуют «присоски» разные, которые сегодня хотят обогатиться за счет развала. Они как бы отрывают пустяк, говорят: «Это я оторвал себе кусочек, но это не имеет значения для всей экономики». Но если каждый возьмет по кусочку, экономика не будет развиваться.
Так что у нас есть возможности вести нормальный, честный бизнес, чтобы закон действовал для всех, а не избирательно. И это поможет нам выйти из кризиса. Это единственный путь нормального экономического развития и возможности выхода из кризиса. Законы не должны нарушаться, но их нарушают.
