Иосиф Сталин: 1941 год

 Ход военных действий Первой Отечественной войны, трагедии и драмы человеческих судеб, сильные и слабые стороны Кутузова и Наполеона проанализированы и изучены в том числе и величайшими мыслителями в истории человечества: Львом Толстым и Карлом Клаузевицем. Второй Отечественной войне, в некотором отношении, не повезло – ее не живописал Лев Толстой, в военных хитросплетениях ее полководцев не разбирался Клаузевиц. Но в количестве авторов другого ранга недостатка не было. Не повезло и не везет не только Второй Отечественной войне, но и всей отечественной историографии, которая находилась на откупе партийной номенклатуры (которая после известных событий мгновенно преобразилась в «демократическую» номенклатуру), тянувшией одеяло событий на себя: одни под Киев, другие на Малую Землю, а третьи старательно, пристрастно замалчивают всемирно-историческое значение Победы, одержанной советским народом под руководством «диктатора». Ветераны Великой Отечественной войны, их осталось мало – живые свидетели Великой Победы, триумфа человеческого духа, но они молчат, вынужденные это делать, не желая участвовать в диком и необузданном очернении героического прошлого своей Родины.
Еще не родился новый Лев Толстой, еще не родился новый Карл Клаузевиц, чтобы объективно, скрупулезно отыскать истину, осмыслить подоплеку лета 41-го года, величие Победы 45-го года, трагедию и величие того, кто стоял у руля страны, и народа.
Прежде чем давать объективную оценку Сталину, а заодно и истории его времени, нужно освободиться от мифов и сочинений некомпетентных авторов, которые игнорируют логику и последовательность исторических событий и для которых вечным неразрешимым вопросом остается вопрос о том, «почему большая часть населения не ужасается его дьявольскому правлению и не собирается рефлексировать на эту тему, чтобы освободиться от Иосифа Виссарионовича ровно так же, как немцы освободились от Адольфа Алоизовича?» Коронный прием современных горе-демократов – поставить на одну доску фактического руководителя антигитлеровской коалиции и Гитлера!
По мнению авторов, отчетливо черты выдающегося политического деятеля-государственника у Сталина начали проявляться задолго до 1941 года. Одним из ярких примеров, позволяющих понять образ мысли Сталина, является его письмо членам Политбюро "О статье Энгельса "Внешняя политика русского царизма", написанное в июле 1934 г.
Как справедливо заметила Н.А. Нарочницкая, в статье в полной мере представлены "все мифы, что самые враждебные имперские европейские силы приписывали России… Очевидная враждебность самому историческому существованию России, беззастенчивое повторение наиболее абсурдных инсинуаций из британской и польской эмигрантской публицистики сделали эту работу Энгельса первой стратегической мишенью для Сталина, когда он начал осторожно ревизовать марксизм".
(Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. М., 2005. С. 163.)
Здесь, на наш взгляд, необходимо уточнение. Сталин начал "ревизовать" марксистскую доктрину, которая в своем чистом виде была абсолютно непригодна для государственного строительства, не в 1934 г., а гораздо раньше. Пожалуй, еще до революции. Он всегда повторял, что марксизм не догма и подходить к нему следует творчески. Собственно говоря, подобный подход доминировал практически на всем пути, который проделала большевистская партия, пока не пришла к власти.
Сталин называет статью Энгельса хорошим боевым памфлетом, но вместе с тем в своей работе не соглашается практически ни с одним из положений, высказанных Энгельсом. И делает общий вывод: статью в журнале "Большевик" печатать не стоит.
Вот что Сталин писал о недостатках статьи Энгельса: "Характеризуя завоевательную политику русского царизма и воздавая должное мерзостям этой политики, Энгельс объясняет ее не столько "потребностью" военно-феодально-купеческой верхушки России в выходах к морям, морских портах, в расширении внешней торговли и овладении стратегическими пунктами, сколько тем, что во главе внешней политики России стояла якобы всемогущая и очень талантливая шайка иностранных авантюристов, которой везло почему-то везде и во всем, которой удивительным образом удавалось преодолевать все и всякие препятствия на пути к своей авантюристической цели, которая удивительно ловко надувала всех европейских правителей и добилась, наконец, того, что сделала Россию самым могучим в военном отношении государством".
(Сталин И.В. О статье Энгельса "Внешняя политика русского царизма" // http://www.geocities.com.)
Подобная постановка вопроса в отношении России Сталина абсолютно не устраивает. В своем письме он этого даже и не скрывает: "Можно подумать, что если бы во главе внешней политики России стояли не иностранные авантюристы, вроде Нессельроде или Гирса, а русские авантюристы, вроде Горчакова и других, то внешняя политика России пошла бы другим путем. …Завоевательная политика со всеми ее мерзостями и грязью ВОВСЕ НЕ СОСТАВЛЯЛА МОНОПОЛИЮ РУССКИХ ЦАРЕЙ. Всякому известно, что завоевательная политика была также присуща — не в меньшей, если не в большей степени — королям и дипломатам всех стран Европы, в том числе такому императору буржуазной формации, как Наполеон, который, несмотря на свое нецарское происхождение, с успехом практиковал в своей внешней политике и интриги, и обман, и вероломство, и лесть, и зверства, и подкупы, и убийства, и поджоги".
Как говорится, царизм царизмом, но критика русского государства, по мнению Сталина, переходит у Энгельса просто всякие допустимые границы: "В своем памфлете против русского царизма… Энгельс несколько увлекся и, увлекшись, забыл на минуту о некоторых элементарных, хорошо ему известных, вещах".
Как справедливо отметил М.В. Александров, "проницательность Сталина состояла в том, что он нащупал у самого что ни на есть "интернационалиста" Энгельса заглубленный немецкий национализм с ярко выраженным антирусским акцентом" (Александров М.В. Внешнеполитическая доктрина Сталина // http://www.geocities.com).
Следует особо отметить, что Сталин в качестве своей цели рассматривал построение мощного и влиятельного на международной арене государства. Фактически он воссоздавал Российскую империю, вновь возрождая ее былое военно-политическое величие. По мнению исследователей деятельности Сталина на посту главы государства, это вовсе не противоречило большевизму как политико-правовой идеологии.
Соответственно вождь действовал и в сфере внешней политики. В области международных отношений его прагматизм и здравый смысл проявлялись особенно отчетливо. Это также отмечали исследователи .
( Баландин Р.К., Миронов С.С. Дипломатические поединки Сталина. М., 2004. С. 367).
Для должного понимания политико-правового мировоззрения Сталина следует подчеркнуть, что в своей практической деятельности он активно использовал труды известнейших мыслителей прошлого. Например, такой монументальной фигуры в истории политико-правовых учений, как Никколо Макиавелли. По свидетельству отдельных исследователей, одна из самых знаменитых работ Макиавелли "Государь" была у Сталина настольной книгой . И вот еще одна оценка. "Сталин внимательно читал "Государя" Макиавелли, и в политике, как и в отношении к людям, он был его способным учеником". И поэтому Сталин прекрасно представлял себе секреты политической механики, все нюансы бытия власти. Его оценки ошибок дореволюционной властной элиты отличаются исключительным прагматизмом и точностью. Следует также отметить, что у представителей достаточно разных политических течений, каковыми всегда являлись большевики и либералы, взгляды по поводу того, как должна вести себя власть в условиях смуты, практически совпадали.
Вышесказанное позволяет сделать вывод, что большевики, и в первую очередь Сталин еще до прихода к власти вполне усвоили один из главных постулатов Никколо Макиавелли: "…двойную славу стяжает тот, кто создаст государство и укрепит его хорошими законами, хорошими союзниками, хорошим войском и добрыми примерами; так же как двойным позором покроет себя тот, кто, будучи рожден государем, по неразумию лишится власти". На мой взгляд, ценность данного замечания гениального средневекового мыслителя заключается в том, что оно абсолютно свободно от идеологических предпочтений и оценок. Ключевым моментом, с точки зрения Макиавелли, является способность государя грамотно управлять своей страной. И удержать таким образом власть. С этой точки зрения двойной позор ее утраты одинаково может пасть как на наследственного монарха, каковым являлся Николай II, так и на генерального секретаря ЦК КПСС, каковым был М.С. Горбачев. Фактически оба они утратили власть из-за серьезных ошибок в управлении и нежелания считаться с объективными законами бытия власти. Как справедливо отмечал Макиавелли, "кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти".
Борьба Сталина против внутрипартийных распрей, воспринимаемая оппозицией исключительно как зло и стремление к диктатуре, по своей политико-правовой сути, является логичным следованием постулатам, заложенным в трудах Макиавелли. Вряд ли возможно без учета изложенного дать объективную оценку предвоенным «внешнеполитическим ошибкам» И.В. Сталина и неудачам Красной Армии в начальные месяцы войны.
Все меньше и меньше остается ветеранов Великой Отечественной войны – живых свидетелей героических лет. Именно поэтому, как никогда актуально, дать правильные ответы на вопросы, которые волнуют не только наше послевоенное поколение, но и будущие поколения россиян. Кто был в центре событий 1941-1945 годов? Кто был Александром I и Кутузовым в одном лице? Кто был сознательным дирижером той мелодии, что разыгралась над Восточно-Европейской равниной? Может быть, это был представитель либеральных демократов, которые сумели захватить власть в России на смутной волне 90-х годов? Нет! Это был Иосиф Сталин!
Какую главную для себя задачу решал и, как показывает итог войны, решил Сталин в отчаянные дни 1941 года? Что было для него тем рычагом, ухватившись за который он рассчитывал изменить ход событий, — о чем никогда не говорил, не называл? Чтобы сделать какой-то вывод или, по крайней мере, отбросить кое-что из набравшейся за последние годы исторической шелухи, следует рассмотреть хотя бы главные обстоятельства, предшествующие 1941 году.
Война еще до Сталина признавалась реальностью, ее предвидели и Ленин, и Скотт, которые в своих выводах исходили из внутрисистемных противоречий капиталистических стран. Мог ли этого не знать Сталин? Конечно, нет. Все наши довоенные пятилетки имели явно выраженную военную направленность. Итоговая экономическая задача всех трех довоенных пятилеток заключалась в создании экономической мощи, военного потенциала, обеспечивающего превосходство над любой возможной комбинацией крупнейших в военном отношении капиталистических государств.
Только за две с половиной предвоенные пятилетки было построено более 10000 предприятий, нацеленных на оборонное производство. Вдумайтесь в эти цифры! Всемирная история и сейчас не знает такой планомерной, всеобъемлющей милитаризации промышленности и сельского хозяйства. Вот когда был заложен фундамент Великой Победы. В результате экономика СССР в тяжелых условиях прямого воздействия войны смогла мобилизоваться за 5-7 месяцев. Никакой сверхэнтузиазм, штурмовщина, порыв не могли обеспечить такого результата без гигантской планомерной работы довоенных лет, нужно признать всем, в том числе и нынешним оппонентам Сталина, что гигантскую планомерную работу по милитаризации народного хозяйства не возможно было выполнить без провидческого стратегического решения
И. Сталина о форсировании темпов индустриализации страны в 1929-1932 гг.
Нынешним либеральным реформаторам следовало бы не только критиковать, но и изучать с карандашом в руках, как это «диктатору» в предвоенные годы удалось открыть двери мировых рынков передовой техники и технологий, что он сделал такое сверхъестественное, чтобы в очередь на советские заказы встали «Ф.Крупп», «Демаг», «Маннесман», «Пратт энд Уитни», «Ренокодрон» «Фокер», как могли свои новейшие изделия предлагать на продажу «авторитарному режиму» Мессершмит, Дуглас, Хейнкель, Кристи, Райс – мировая техническая элита.
И.Сталин это осуществил, бросив на приобретение бесценного опыта и оборудования все, что мог, до последнего грамма золотого запаса, экспортного килограмма зерна, штуки вывозимого яйца. Стабилизационных фондов, миллиардных золотовалютных резервов он не создавал, чтобы потом вывозить за океан, не спросив об этом тех, чьим трудом создаются эти фонды и резервы.
Реальная схватка 1941-1945 гг. произошла на не выгодных для Советского Союза условиях, учитывая концентрацию почти всего европейского военного потенциала в руках Германии и постоянную военную угрозу со стороны Японии. Под непосредственным руководством Сталина страна принимала отчаянные меры по ликвидации военного отставания. Начиная с сентября 1939 года удвоилась работа по военному строительству. Вот неполный перечень мероприятий, осуществленных в стране за этот период до начала войны:
— введена всеобщая воинская повинность;
— введен особый режим работы в промышленности, начат нарастающий перевод производства на выпуск военной продукции;
— резко ускоряется строительство заводов-дублеров на востоке;
— введен запрет на производство старых образцов вооружений;
— принимается программа формирования 215 танковых корпусов;
— резко ускоряется формирование стратегических и мобилизационных запасов;
— проведена массовая депортация антисоветских и профашистских элементов с Запада вглубь страны;
— из внутренних округов в приграничную зону выдвигаются четыре армии;
— 800 тысяч военнослужащих запаса первой очереди призваны на военную службу.
Все эти перечисленные мероприятия были внутренними и свидетельствовали о том, что Сталин осознавал не только неизбежность войны, но и то, что страна, армия еще не готовы к неизбежной схватке с фашизмом. Отсюда и горячее желание оттянуть начало войны, выиграть время хотя бы до весны 1942 года. А.М. Василевский подтверждал, что Сталин неоднократно говорил ему о перспективе войны: «Далее 42-года мы в стороне не удержимся».
Только внутренними мероприятиями невозможно было оттянуть начало войны. Нужны были продуманные ходы на международной арене, направленные на достижение конечной стратегической цели – победы над фашизмом.
Заключение пакта с Германией в августе 1939 года и договора о дружбе и сотрудничестве с Югославией в апреле 1941 года были тщательно продуманными внешнеполитическими ходами Сталина, которые были направлены на срыв первоначальных сроков начала операции «Барбаросса». В итоге вероломное нападение было отстрочено до 22 июня 1941 года. Таким образом первые внушительные победы в войне с фашистской Германией были достигнуты еще до начала операции «Барбаросса».В результате этих побед Гитлер потерял 40-50 дней летней кампании, которых так не хватило немецким дивизиям под Москвой в декабре 1941 года.
Многие авторы обвиняют Сталина в том, что он заключил «аморальный» договор с гитлеровской Германией. Однако эти обвинения игнорируют реалии того времени. Угроза войны с Германией летом 1939 года была реальной. Руководство СССР беспокоило намерение стран Запада спровоцировать конфликт между Германией и Советским Союзом. По условиям июля-августа 1939 года налицо был выбор – либо война на два фронта, либо Пакт с Германией. В этих условиях Сталин проявил неимоверное чувство реальности, разом повернувшись навстречу той ситуации, которая определялась летом 1939 года.
Очевидцы утверждают, что Сталин в первые дни войны был подавлен, мало занимался делами, а между тем 24 июня без особого шума был создан неброский совет по эвакуации под председательством Шверника, заместителем был назначен Косыгин.
Во-первых, 24 июня было объявлено о создании Совета, следовательно, решение о его создании было принято 23 июня, т. е. не позднее первых 48 часов после начала войны.
Во-вторых, кто такой Шверник? Профсоюзник, секретарь ВЦСПС! Кто такой Косыгин? Нарком текстильной промышленности! И вдруг перед ними склонились политические гиганты: Вознесенский, Берия, Каганович, Жданов, Хрущев.
В-третьих, этот неброский, без особой подготовки созданный совет с первых часов своего создания преобразуется в самую эффективную структуру управления и властвования, с которой обязаны были, безусловно, субординировать свою деятельность всесильные органы: Госплан, Госснаб, Наркоматы первого ранга.
В-четвертых, Совет разом поднял промышленность 7 республик, 60 областей. Без единого вопроса.
Таким образом, на первое место по важности И.Сталин в первые же часы войны осознанно выдвигает не военные вопросы действующей армии, а вопросы эвакуации экономического потенциала на восток! Фактическим и всесильным руководителем совета был Сталин! Не было никакого подавленного состояния, создание совета по эвакуации означало, что не позднее 23-го, а скорее всего во второй половине 22-го И.Сталин пришел к выводу о поражении армии в приграничном сражении и считал начальную неудачу в 1941 году неизбежной.
В первые же часы войны перед Сталиным встала во всей жестокости дилемма Кутузова – что важнее для судьбы страны: сохранение армии, попавшей под неотразимый удар, или спасение военной промышленности. Сталин решил дилемму в пользу промышленности! Качества профессионального революционера-конспиратора позволили ему так затенить свое решение, свой мучительный выбор, что ни союзники, ни враги не разгадали его выбор. Именно армия оплатила своей кровью перемещение через огромное пространство 1523 заводов и 10 миллионов человек.
Была ли возможность избежать этих жертв? Пример Криворожья дает ответ на поставленный вопрос. Эвакуация Криворожских заводов началась в середине августа. Даже при крайнем напряжении сил удалось вывезти к этому сроку только оборудование части заводов, оборудование артиллерийских заводов пришлось оставить на прежнем месте. Дефицит времени был настолько жесток, что не успели даже уничтожить техдокументацию, при этом последние эшелоны уходили, когда немецкие танки вступали в промзоны.
Человечество не знает столь значимого и столь тяжкого решения, которое принял и осуществил летом 1941 года Иосиф Сталин. Такое решение мог принять и так блестяще осуществить только Великий Верховный Главнокомандующий, осознавший войну не как игру фишками государств, армий и фронтов, а как великое средоточие экономики, политики и идеологии.
Иногда пытаются его заслонить Г.К. Жуковым – попытка несостоятельная. Жуков был стратег и великий полководец, не более того.