Опираясь на характер обозначаемой местности, О.Н.Трубачев выводит этот термин к субстратному индофарийскому ганд-аур, где первый компонент — ганд — связывается с древнеиндийским глаголом ганд-хауате — «ранить, поражать», а второй – с др. инд. вар — «вода».
С расселением в Дагестане древних булгаро-гуннских племен: вен-ендер (ван-андар) ваб-андар, огх-ондор, гуннуг — ундур, хайл — андур — исследователи связывают и происхождение этнотопонима эндер.
Что касается Беленджера, «его начальный компонент бел связывается с булгарским числительным бел «пять» (ср. булгар бел огур «пять племен»).
Этнотопоним Беленджер локализуется так же, как и другие тюркские этнонимы в различных географических точках Северного Кавказа. И что особенно важно, этот этноним встречается также на территории волжской Булгарии в форме баранджар (К.С.Кадыраджиев).
По мнению Г.М.-Р. Оразаева, элемент боргъан (борагъан), встречающийся в антропономии и топонимии Дагестана и Северного Кавказа, связан с древним тюркским этнонимом булгар (болгар): боргар-борчал-борган. Об этом свидетельствует также то обстоятельство, что этот элемент присутствует не только в ономастике Северного Кавказа, но и в антропонимии и топонимии обширной территории – от Сибири, Средней Азии, Поволжья, вплоть до Балкан, Гагаузии и Крыма, в которых зафиксировано пребывание кочевых и оседлых тюрков-булгар.
Компонент Байдар в составе Байдартебе, как полагают, являлся или антропонимом или этнонимом и тесно связан с межтюркским этнонимом байундур, где определенно вычленяется компонент уждур, соответствующий древнебулгарским эндер/уандар в составе этнонимов семендер и ванандар (К.С.Кадыраджиев).
Булгары проникли и вглубь дагестанских гор. С пребыванием булгар в Дагестане некоторые исследователи связывают и происхождение названия лакского аула Балхар. Сопоставляя русскую транслитерацию Балхар с названием племени булгар-булхар, считают, что балхарцы являются остатками этого племени. Эту интерпретацию считают «небеспочвенной, ибо улавливается определенная звуковая и родственная связь между словом «булгар-булхар» и даргинскими названиями лакцев и, в частности, балхарцев: булекола, вулугуни, булеччи, булеги, Булхъар… В них выделяется общая часть бул-вул, которая соотносится с первой частью слова «булгар-булхар» (М.И.Каландаров).
Как пишет проф. Р.М.Магомедов, в четырех местах вокруг с. Балхар сохранились развалины старых поселений. Согласно одному из преданий, предки балхарцев жили там до того, как позже объединились в одно селение. По другому преданию, эти мелкие поселения возникли во время эпидемий.
Существует и ряд других объяснений происхождения названия Балхар.
По мнению проф. Н.С.Джидалаева, выявленные в лакском языке заимствованные булгарские слова позволяют несколько шире и глубже взглянуть на проблему булгарского языка. По его мнению, булгарский язык был в диалектном отношении сильно дифференцирован. Он полагает, что булгары в силу каких-то обстоятельств перешли на лакскую территорию и вскоре растворились среди местного населения.
Единственным языком — посредником, через который могли проникнуть отдельные термины в раннесредневековую дагестанскую среду, считают исследователи, был булгарский язык. Через булгарский язык в дагестанские языки проник китайский термин «чанка».
Как полагает А.Н.Халунов, основа слова «жал» в аварском языке имеет булгарское происхождение, так как наличие анлаунта — вместо «й» — было характерной чертой булгарских языков. Булгарскими являются и ряд других выражений. Булгаризмы аварского языка, считает А.Н.Халунов, нуждаются в глубоком изучении.
Об участии древних булгар в этнической истории дагестанских азербайджанцев свидетельствует бытовавшая у последних топонимическая лексика. Среди них: агай(акай) — имя личное мужское; эшек — осел; керпю — мост; палчик — грязь, земля; суган — лук; дерин — глубокий; тут — тутовник, терек — дерево; хир — чалтычное поле. Тем более сирийский автор VI в. Захарий Ритор пишет, что в VI в. в районе Дербента («за каспийскими воротами, в пределах гуннов») в соседстве с древней Албанией среди 13 племен обитали и бургары/булгары.
Название местности, в которой проживают аккинцы — Аух восходит к наименованию одного из гуннских племен Северного Кавказа аугар-авгар (VI в. н.э.), где первая часть связана с тюрк. ав — охота, вторая — тюрк. аьр — муж, мужчина, как, впрочем, и самоназвание аккинцев-ауховцев (арара) авькхий, которое имеет своим источником тюркский корень со значением движения горы с подъемом (восхождением) и спуском (схождением) (Г.-Р. Гусейнов).
О пребывании булгарских племен в Дагестане и их влиянии на отдельные дагестанские народы свидетельствуют обычаи, обряды и фольклорные материалы. По мнению исследователей, термины, обозначающие обряды «халмач» (своеобразное совершение заговоров «камланий») и «булкъа» (коллективная безвозмездная помощь, работа), являются хазаро-булгаризмами.
К булгаро-хазарскому периоду относят исследователи и некоторые архаичные элементы и в детском песенном фольклоре, сближающиеся с обрядовой поэзией. В одной считалке встречаются слова «бирем», «экем» и т.д., которые являются порядковыми числительными, образованными с помощью аффикса -ам(-ем) — «бирем» — первый, «эки-ем» — второй (А.М.Аджиев).
На основе дунайско-булгарского и волжско-булгарского языков Т.М.Матвеев пришел к выводу, что аффикс — ам(ем) является булгаризмом.
В другой детской игровой песенке «Гав, гав» встречается нехарактерная для кумыкского языка форма слова «мишик», которая, по мнению А.Аджиева, тоже является булгаризмом.
В кумыкском песенном фольклоре встречается название гор Болгъур, которое является, видимо, одной из модификаций этнотопонима болгар (булгар). Так, в одной из старинных песен-йыров имеется следующее упоминание: «Болгъур, Болгъур, Болгъур тавгъа гийик йыкъма барайьш… «А два разных кумыкских казан-йыра начинаются одинаково: «Болгъурлар ессиз, Болгъур тав, Болгъур тав…»
Булгарское море — одно из древних названий Каспийского моря.
Булгаро-хазарская этимология слова «замире» позволяет говорить о древнетюркских или кумыкских истоках или влияниях на этот обряд у татов и даргинцев (забурай).
Наибольшую ценность для освещения темы «Древние булгары на Северном Кавказе и в Дагестане» представляют археологические материалы.
В качестве признака, характеризующего булгар в VIII-IX вв., использовались данные погребального обряда: с ними связывались грунтовые ямы с заплечиками в отличие от аланских катакомбных погребений. Погребальный инвентарь был един для обеих групп памятников, если не считать наблюдения С.А.Плетневой о немногочисленности керамики и большом проценте в ней кухонной керамики в грунтовых погребениях булгар.
Среди известных к нашему времени археологических памятников конца VII — начала VIII вв. с территории степного или предгорного Кавказа по наличию грунтовых погребений могут быть выделены Пашковский и Яснополянский могильники на Северо-Западном Кавказе, которые принято связывать с адыгами, и Чирюртовский могильник в Дагестане, связываемый с аланами или местными племенами. Эти могильники очень точно могут быть датированы по происходящим из них материалам, причем если в Пашковском и Яснополянском могильниках благодаря однородности материала дальнейшее членение представляется невозможным, то в Чирюртовском могильнике с определенными оговорками исследователи выделяют группу комплексов второй половины VII в. и группу первой половины VIII в. (В.Б.Ковалевская).
Объединяет эти памятники, максимально (для Северного Кавказа) удаленные друг от друга, процентное соотношение керамики, положенной в могилу, очень резко выделяющее их из всей массы одновременных им памятников от верховьев Кубани до Осетии. Такую парадоксальную, казалось бы, близость именно между этими территориями наблюдает В.П.Алексеев по антропологическому материалу.
Если в целом для коллекции раннесредневековой керамики Северного Кавказа безручные формы столовой посуды и горшки составляют всего 7,4% (в основном за счет Кубани и Дагестана), то в Пашковском и Яснополянском могильниках они составляют 44,9%, а в Чирюрте даже 53,3%.
В результате анализа и сравнения между собой и всей известной раннесредневековой керамики Северного Кавказа удалось выделить ряд типов керамики, которые исследователи считают булгарскими по принадлежности на основании их картографии, корреляции между собой и с данными погребального обряда и аналогий с более поздними булгарскими памятниками (VIII вв.). Также специфически булгарским следует считать определенный ассортимент керамики в погребении (безручные формы составляют около половины посуды) и небольшое число керамики в могильнике (случаи с двумя сосудами в одном погребении единичны, тогда как погребения без керамики встречены значительно чаще) (В.Б.Ковалевская).
Чирюртовский могильник дает ряд исходных для салтово-маяцкой культуры керамических форм, не встреченных нигде больше или только на Средней Кубани. Вместе с тем типы сероглиняных кувшинов, украшенных полосатым лощением, как это справедливо было отмечено и раньше (Н.Д.Путинцева, В.А.Кузнецов, Г.С.Федоров и др.), объединяют Чирюрт с раннесредневековыми памятниками Центрального Предкавказья.
Тюркоязычные племена и народы проникали в Азербайджан из Северного Кавказа по Западному побережью Каспия через территорию Дагестана на протяжении многих веков. Об этом свидетельствуют раннесредневековые армянские авторы Бузанд, Егише, М.Хоренский и др. Исследования подтверждают то, что в топонимии Азербайджана след оставили и булгары — это р. Болграчай, ойконимы Болгар, Болгар-кент, Болгар-Кок-тепе. Одно из подразделений племенной общности кенгерли в Азербайджане называлось болгары.
Древние гунно-булгары еще в I в. разработали свое уникальное руническое письмо. По сведениям Захария Ритора (VI в.), у гуннов Дагестана уже существовал перевод Евангелия.
Таковы вкратце сюжеты о древних булгарских племенах и их пребывании на Северном Кавказе и в Дагестане.
Как вытекает из изложенного, проблема относится к числу еще неизученных, и ее иследование является важной задачей историков Дагестана, остальных регионов Кавказа и юга России.
