«Светить и никаких гвоздей…»

Раджаб Гусейнов, главный редактор республиканской цахурской газеты «Нур», не так категоричен, но он из тех, кто считает чертой уважающего себя человека — стремление к знанию языков, в том числе и родного.
…И вот появляется у народа новая письменность, дети в школе начинают изучать по букварю родной язык, развивается литература, возрождается история, выходят книги, и, конечно, первая национальная газета, что без преувеличения становится эпохальным событием… Раджаб Мамедович рассказывает: «Взрослые-то читают уже только по-русски, а цахурский язык изучают в начальных классах школы. Приедешь в село, на годекане спросишь у пожилых людей: ну как, читаете газету? Они в ответ: да, дети читают, а мы слушаем. Уже третьеклассники читают на родном языке так же свободно, как я».
А началось все в 1990 году, когда Совет Министров ДАССР принял постановление «О введении статуса письменности для агульского, рутульского и цахурского языков». Тем же постановлением утвердили соответствующие алфавиты. Пять лет спустя стали выходить и первые газеты малых народов республики. Алфавит цахурского языка разработал доктор филологических наук Гарун Халилович Ибрагимов, он же первые пять лет редактировал цахурскую газету.
Раджаб Гусейнов в газете тоже с самого начала, работал корректором, уже пять лет, как стал главным редактором. В прошлом учитель истории, он хорошо знает свою малую родину и свой народ, живет его радостями и печалями. В рассказе Раджаба Мамедовича ярко представляются картины как прошлой, так и сегодняшней жизни цахурцев.
Древние цахурские села расположены на юго-восточной окраине Дагестана, в верховьях реки Самур в Рутульском районе и за Главным Кавказским хребтом, в Закатальском и Кахском районах Азербайджана. Цахурский язык относится к лезгинской группе нахско-дагестанской языковой семьи. Сегодня в Дагестане проживают более восьми тысяч цахурцев, в Азербайджане — предположительно 25-30 тысяч. В Рутульском районе 12 цахурских сел (ранее было 13, но одно из них, Калял, несколько лет тому назад опустело). В самом большом из них, Мишлеше, насчитывается около 170 дворов (раньше было 200). Рядом — Муслах, другое крупное село (сейчас в средней школе там учатся всего 35 детей). В некоторых селах по 30 дворов, а где-то и вдвое меньше. Бывает, зимой села почти пустеют, жители уезжают в города или в Кизлярский и Бабаюртовский районы, где большая часть дагестанских цахурцев обосновалась на отгонных пастбищах.
— Я жил в горах, и теперь часто езжу туда. Знаю о положении там досконально, — говорит Раджаб Мамедович. – Овцеводство, основная отрасль хозяйства, пришло в полный упадок. Для примера: наше село Джиных и соседнее Калял входили в один колхоз, имевший до 12 тысяч голов овец. Теперь села Калял уже нет, а в нашем селе СПК держит, стыдно сказать, 1500 голов. Наши горы опустели…
— Колхозные хозяйства мало где сохранились, — говорю я, — зато повсеместно увеличивается поголовье скота в личных подворьях.
Мои слова не утешают Раджаба Мамедовича:
— Все равно не сравнить с тем, что было. Опять же, я не с чужих слов говорю, сам знаю. У многих наших сельчан, кроме колхозных, была еще немалая отара личных овец. От них каждый день надаивали по 150 литров молока, а это 40 кг брынзы, и каждая семья получала сыр соответственно числу своих овец. По уставу колхоза и я как учитель имел право содержать до 50 овец. А теперь что происходит? Овец держат во дворе, утром выгоняют на пастбище. И пастух не везде имеется, по очереди пасут: сегодня я, завтра Магомед, послезавтра Ахмед…
Рассказывая, он увлекается, и я, слушая его, порой чувствую себя так, словно нахожусь не в городе, а в горном селе, жители которого в мыслях Раджаба Мамедовича.
— Трудно поверить, но в нашем селе ни в одном дворе не осталось лошади. А ведь даже у меня, учителя, их было две, настоящий же сельский хозяин держал и пять и шесть лошадей. Для чего? Мы же через перевал общались с Закатальским районом Азербайджана, все необходимое для жизни оттуда возили. Здесь, в Дагестане, автомобильная дорога доходила до села Лучек, а до нас еще 25 километров пути. Если приходилось ехать, то обязательно с ночевкой в пути и оборачивались за полтора суток. А в Закаталы всего три часа хода — и быстрее, и легче.
Учителем в селе я начал работать в 1966 году. Тогда у нас не только дороги, но и электричества не было. Электричество провели в 1975 году. Для освещения семья запасалась керосином. И керосин, и муку, и мануфактуру, и все прочее возили из-за перевала. Из Мишлеша даже телефонная связь была с Закаталами.
А теперь граница закрыта. В Мишлеше застава, в Лучеке, Рутуле, у нас, в Джиныхе тоже заставы. Во дворах у сельчан лошадей не осталось, а на заставах их держат, все время ходят конные разъезды. Представьте: если бы это было в годы Великой Отечественной войны, цахурцы бы не выжили…
От малорадостных тем, которые не могут не волновать главного редактора, возвращаемся к разговору о газете. Как выяснилось, на первых порах она выходила один раз в месяц и при спонсорской поддержке. Теперь «Нур» финансируется из республиканского бюджета, выходит еженедельно, на восьми страницах, на цахурском и русском языках. Раджаб Мамедович поясняет:
— Нам предлагали полностью перевести газету на цахурский. Но тогда мы потеряли бы половину подписчиков. Первоначально ведь мы и выходили только на родном языке. Затем решили материалы общедагестанского характера давать на русском языке, а те, что отражают быт, культуру, традиции и иные аспекты жизни цахурцев, – на родном. Публикуются материалы видных ученых, политиков, деятелей культуры, специалистов по различным направлениям, произведения поэтов и писателей. Газета становится носителем тепла и радости, хранителем духовных и историко-культурных ценностей народа, важнейшим органом жизни народа, способствующим сохранению и развитию языка.
— По утвержденному штату редакции положено 12 сотрудников, — говорит Раджаб Мамедович. – Как известно, проблема кадров стоит во всех газетах, мы – не исключение. Но за 15 лет у нас сложился творческий коллектив, который многому научился. Кроме тех, кто работает непосредственно в редакции, мы имеем шесть собственных корреспондентов, они же и распространители газеты, занимаются подпиской.
О своих сотрудниках главный редактор говорит с особой теплотой. Среди них и те, кто в числе первых окончил отделение цахурского языка в ДГПУ. Камиль Шамхалов, заместитель главного редактора, в газете начал работать еще будучи студентом последнего курса. Юсуф Бабаев, редактор отдела, одновременно работает на телевидении и радио. Курбан Омаханов, главный специалист, в прошлом сотрудник НИИ школ им. А. Тахо-Годи, Зарема Исаева, корректор, кандидат филологических наук (какая редакция дагестанских газет может похвастать ученым корректором).
Раджаб Мамедович переходит к другой проблеме, которая занимает его, — к проблеме распространения газеты.
— Приехал ко мне цахурец — бизнесмен из Волгограда: «Хочу подписаться на 30 экземпляров». Годовая подписка на нашу газету стоит двести рублей, самая низкая в республике. Но на почте нам сказали, что доставка ее в регионы России обойдется втрое дороже. Так и не смогли договориться. А земляки хотели бы получать газету и в Ростовской области, и в Ставропольском крае, даже из Екатеринбурга обращались. Еще хуже обстоит дело с получением газеты в Азербайджане, где живет большинство цахурцев. У меня там близкие и родные, езжу каждый год, знаю, что они хотят читать газету на родном языке. В прежние годы экземпляров пятьдесят мы отправляли автобусом, просто договорились на таможне. Но в одном номере нашей газеты прошла статья об ущемлении прав цахурцев в Азербайджане, про нее узнали какие-то службы или чиновники, и этот канал для нас закрыли. Вопрос необходимо решать на правительственном уровне.
Эта проблема стоит и перед редакциями лезгинской и аварской газет, потенциальных читателей которых в соседней стране (и в российских регионах) несравнимо больше. Так ли она неразрешима? Или ею просто не занимаются, как и прочими проблемами республиканской национальной прессы?
Все же не удержался от вопроса в лоб:
— Немало дагестанцев, культурных и высокообразованных, считают, что можно вовсе обойтись без развития языков малых народов, без их письменности, газет и журналов… И услышал уверенный ответ:
— Любой народ имеет право на долгую жизнь. И народ будет жить, если он стремится к сохранению языка, культуры, своих обычаев и традиций, в чем важную роль играет газета. Естественных процессов, конечно, не остановишь. Взять хотя бы нашу семью, у меня многонациональная родня, смешались лезгины, лакцы, аварцы, азербайджанцы. Встречаясь, мы по привычке говорим на русском. Но все же нужно дорожить тем, что нам дано нашими предками, беречь все это и передавать детям.
Проблема сохранения и развития национальных языков никогда не была простой. Конечно, для ее решения многого еще не хватает. Ну а что у нас есть? Для примера есть газета «Ахвах единый», выходящая на четырех языках: русском, аварском, каратинском и ахвахском. Можно приятно удивиться сборнику современных додийских поэтов (их более 30!), сборнику дагестанского фольклора, порадоваться «Ахвахско-русскому словарю» и «Бежтинско-русскому словарю». Главное, есть усиливающееся понимание того, что язык каждого народа – дар, предназначенный ему свыше, и что многоязычие – действительно богатство Дагестана, важнейшая составляющая его самобытности.