В печатном органе Международного сообщества писательских союзов (бывшего Союза писателей СССР) – в «Общеписательской литературной газете» в 5-м и 6-м номерах этого года опубликована обширная литературоведческая статья известного дагестанского поэта, прозаика и переводчика, лауреата Государственной премии Республики Дагестан Арбена Кардаша «Возвращение Низами».
В ней друг и автор нашей газеты ставит нерешенные до сих пор проблемы, касающиеся биографии Низами Гянджеви. Автор предлагает свою версию о национальных корнях этого великого поэта, писавшего, по сложившейся в его времена традиции, на фарси.
Сам факт публикации этой статьи в столь авторитетном издании, несомненно, говорит об убедительности приводимых в ней аргументов и фактов в поднимаемом вопросе. Поэтому мы решили не только перепечатать ее, но и восстановить небольшие купюры, произведенные редакцией ОЛГ при первой публикации. Судите сами.
Вопрос о национальной принадлежности Низами Гянджеви (1140-1202) возник в конце 30-х годов прошлого века. До этого его было принято считать персидским поэтом, поскольку писал он свои творения на языке фарси. Такого же мнения придерживался и известный ориенталист ХIХ в. М.Казем-Бек, азербайджанец по национальности.
Люди старшего поколения еще помнят, как в 1939 году на первых полосах азербайджанских газет был напечатан заголовок: «Тов. Сталин подарил нам великого Низами!». Тому, несомненно, способствовала газета «Правда». В ней 3 апреля 1939 года вышла статья украинского поэта Миколы Бажана, в которой говорилось: «Товарищ Сталин говорил об азербайджанском поэте Низами, цитировал его произведения, чтобы словами самого поэта разбить безосновательность того утверждения, что, дескать, этого великого поэта нашего братского азербайджанского народа нужно отдать иранской литературе только потому, что он, мол, большинство своих поэм писал на иранском языке. Низами в своих поэмах сам утверждал, что он вынужден был прибегнуть к иранскому языку, ибо ему не разрешают обращаться к своему народу на родном языке. Вот именно это место и цитировал товарищ Сталин, с гениальным размахом своей мысли и эрудиции, охватывая все выдающееся, что создано историей человечества» («Правда», 3 апреля 1939 г.).
Азербайджанские исследователи воспрянули духом, подхватив из рук самого Сталина эстафету «тюркизации» Низами Гянджеви.
Тем не менее существовало и третье мнение. Некоторые европейские исследователи считали Низами представителем одного из коренных народов Кавказа. Но это мнение раз и навсегда было отброшено и надолго забыто. То, что уточнение национальности Низами в советской литературоведческой науке проходило без учёта кавказско-албанского ареала как самой Гянджи, так и всей северо-западной части современного Азербайджана, говорит о сомнительности официальной версии биографии поэта.
Как известно, в основном все данные, имеющие отношение к биографии стихотворца, взяты из его произведений. Но закономерен вопрос: вся ли информация подобного рода изучена до мелочей?
Азербайджанские исследователи местом рождения Низами называют Гянджу, что и позволяет им считать поэта тюрком, основываясь на предполагаемом превалировании тюркского элемента в этом многонациональном городе, хотя присутствие в ХII веке тюрок в Гяндже вопрос пока еще недоказанный.
Версию иранских учёных, основывающихся на стихах самого Низами о том, что он «из горной области города Кум», азербайджанская сторона рьяно опровергает, считая эту строку позднейшей вставкой. Такой линии придерживался и академик Е.Э. Бертельс: «Местом рождения Низами все старые источники считают Гянджу. Однако более поздние авторы (например, Лутф-Али-бек Азар) вместо Гянджи называет город Кум. Это утверждение возникло, вероятно, на основании таких двух бейтов в тексте «Икбал-наме»:
Хотя я затерян в море Гянджи, словно жемчужина,
но я из горной области города Кум.
В Тафрише есть деревня, и своё имя (или славу. – Е.Б.)
Низами стал искать оттуда.
Однако эти два бейта, по-видимому, являются позднейшей вставкой».
Талышский учёный академик З.М.Буниятов в своей книге «Государство Атабеков Азербайджана» придерживается иного мнения: «Низами родился в городке Кум («Хотя я и затерян в море Гянджи, словно жемчужина, но я из горного городка Кум»). Село Кум, – продолжает учёный, и сейчас существует в Кахском районе Азербайджанской ССР, и утверждения о происхождении Низами из иранского Кума должны быть отброшены. К тому же известно, что Низами никогда не покидал своей родины».
Но и эта версия также не могла устраивать сторонников тюркского происхождения Низами все по той же «национальной» причине – в селе Кум, расположенном в Азербайджане, испокон веков жили и живут по сей день лезгины и цахуры, являющиеся представителями лезгинской группы языков.
Вернёмся к двум приведённым выше бейтам. Опровергая их, Е.Э. Бертельс в своём труде опирается и на мнение известного исследователя из Ирана, азербайджанца по национальности: «Такого мнения придерживается и В. Дастгирди, ссылаясь на то, что, во-первых, в наиболее старых рукописях поэмы они отсутствуют и, во-вторых, они разрывают два тесно связанных по мысли бейта, т.е. предшествующий им и следующий за ними, а именно:
Низами, открой засовы сокровищницы!
Доколе же [твой удел] – пленение в Гяндже?
Доставай, если ты добыл дичину,
Пускай в оборот, если ты накопил клад!
Интерполятор, видимо, решил использовать оборот «пленение в Гяндже» и потому именно сюда и вставил лишние бейты, не заметив, что тем самым он нарушает связь между стихами». Нам кажется, что вставкой здесь является только один бейт, касающийся деревни в иракской области Тафрише, а предыдущие две строки («Хотя я затерян в море Гянджи, словно жемчужина, но я из горной области города Кум») складно вплетаются в основную канву текста, подтверждая свою подлинность, и вовсе не относятся к словосочетанию «пленение в Гяндже», а продолжают и дополняют мысль о «сокровищнице».
Следует напомнить, что название Гянджа происходит от арабского «Джанза» и означает «казна». А слово «жемчужина» по-персидски звучит как «кум». Низами этим словом обыгрывает и название города Кум, считая себя жемчужиной в казне:
Низами, открой засовы сокровищницы!
Доколе же [твой удел] – пленение в Гяндже?
Хотя я затерян в море Гянджи, словно жемчужина,
Но я из горной области города Кум.
Просто и ясно. И далее текст идёт плавно, не нарушая своей первозданной подлинности. Но к слову «Кум» в этом тексте мы ещё вернёмся.
Основоположник азербайджанского литературоведения
Ф. Кочерли (умер в 1920 г.), считавший Низами персидским поэтом, в своём труде «Литература Азербайджана» по поводу персидского слова «Кухистан» («горная область») придерживался иного прочтения и однозначно читал его как «Кахистан», выражая тем самым свою убеждённость в происхождении Низами из села Кум Кахской области Азербайджана.
Сохранившееся до наших дней селение Кум в средние века являлся городом, о чём свидетельствовали и раскопки, проведённые здесь в 30-е годы прошлого века. Об этом писал археолог Р. Мустафаев в статье «Археологические памятники эпохи Низами» (Сборник «Низами», книга 1. Баку, Азернешр, 1940, с. 62).
Да и сам Низами в бейте из поэмы «Хосров и Ширин» также недвусмысленно намекает на своё негянджинское происхождение:
Я – море. Жемчугом я ваш (выделено мной. – А.К.) наполнил город,
А вы мне камешки насыпали за ворот.
(Перевод К. Липскерова).
И приставку «Гянджеви» к имени поэта добавили переписчики и читатели, а не сам Низами. Ни в одном своём произведении поэт не прибавляет к своему имени это слово.
О том, что поэт не принадлежит персидской культуре, низамиведами также обнародовано немало доказательств.
Более убедительным мне кажется свидетельство известного востоковеда Ю.Н. Марра, относящееся к 1925 году. Академик общался в Иране с разными слоями населения, в том числе с представителями интеллигенции, и был удивлён отрицательным отношением персов к Низами и к его современнику поэту Хакани.
«Я несколько раз уже упоминал имена Хакани и Низами, – рассказывал позже учёный в своих лекциях, – и думаю, что не лишне будет сказать об отношении к этим двум авторам в современном Иране.
В Тегеране я встречался с правнуком знаменитого Каем Мекама, поэта, более известного как прозаика и стилиста, автора знаменитого послания Фатхали-шаха Николаю I по поводу убийства Грибоедова. Отпрыски этой фамилии воспитывались в духе староперсидской литературной традиции. Он так отзывался о Хакани: «Это большой камень, летящий с горы; вертится, прыгает, шумит и всё без толку». Такое представление о Хакани объясняется, думаю… тем, что, подобно Низами, он поэт, чуждый нынешней персидской интеллигенции не только классово, но и этнически. Ведь он, как и Низами, мать которого была не персианка, а куртинка, жил в окружении кавказского культурного мира, благодаря чему оба автора мало приемлемы для современного перса-интеллигента».
Ю.Н. Марр также имел разговор с Бехаром, получившим в Иране титул короля поэтов – «Мелэк Ош Шоэра», который сказал: «Репутация Низами страдает от отсутствия хорошо написанных рукописей Хамсэ… С самого начала они переписывались с ошибками. Вот почему он не пошёл в ход» (Ю.Н. Марр. Собрание сочинений, т. II, с. 126. Академия наук, 1939).
Изначальное неприятие Низами в Иране наверняка объяснялось принадлежностью поэта к суннитскому расколу в исламе, о чём не любят упоминать азербайджанские учёные, считающие стихотворца тюрком. Иранский город Кум с самого раннего периода нашествия арабов на Персию сделался одним из центров шиитского фанатизма, каким и остаётся до сих пор.
Кампанию за безоговорочную принадлежность Низами Ирану в этой стране подняли только в 40-е годы прошлого столетия, накануне юбилея поэта, когда он по-царски был «подарен» И.В.Сталиным азербайджанскому народу.
Тем не менее и для иранской, и для азербайджанской стороны следовало бы принять во внимание неоспоримый факт принадлежности Низами к суннитам.
Поэт в своих стихах высказывал недовольство шиитами, выступавшими против учения о том, что у Аллаха 99 качеств и 1001 имя.
В поэме «Лейли и Меджнун» (глава «Жалоба на завистников и злопыхателей») есть такие строки:
Мне «Низами» прозвание дано,
Имён в нём тыща и еще одно.
(Перевод Т.Стрешневой).
Действительно, числовое значение букв в имени поэта в сумме составляет цифру 1001.
Суннитская репутация Низами отдаляет его и от принадлежности к тюркскому этносу так как азербайджанцы также в своем основном большинстве являются шиитами. И если в этом народе были и есть последователи суннизма, то это, несомненно, представители коренных народов Кавказа, подвергшиеся насильственной тюркской ассимиляции.
Продолжение следует.
