Черный хлеб на сирийской земле

Много лет назад, будучи в загранкомандировке в Сирии, я познакомился с сыном Грузии Леоном Николаевичем Сагарадзе, имевшим отношение к функционированию в Дамаске советского павильона на ежегодной международной выставке. Он жил в этой арабской стране, оставаясь истинным патриотом нашей Родины. С ним у меня установились добрые, дружеские отношения. К сожалению, он уже ушел из жизни.
В предлагаемых набросках о Леоне Николаевиче хочу рассказать о его трепетном отношении к Родине, к хлебу, нашему богатству, своеобразному символу Российской державы.
Много лет назад в далеком Дамаске о нашем черном хлебе поведал группе дагестанских артистов старый эмигрант Леон. Отвергнутый любимой женщиной, Леон покинул нашу страну и вместе с тремя друзьями оказался за пределами родного края. Годы скитания и чужеземцы осели в одной из арабских стран, создали семьи. Постепенно под влиянием различных обстоятельств друзья перестали активно общаться. Но ежегодно в определенные дни собирались вместе, с семьями, с детьми.
50-е годы XX века. Последний корабль с французскими колониальными войсками покинул сирийский порт. Сирия обрела независимость. Зарождались добрые отношения с советской страной. Молодые государства, в том числе ближневосточные, нуждались в помощи – экономической, технической, самой разнообразной. А получить ее было неоткуда. Мстительные колонизаторы, уходя, «сжигали мосты». Уезжали специалисты, увозили оборудование или выводили его из строя. «Пусть попробуют без нас!» – так они рассуждали.
И здесь на помощь этим странам приходят социалистические страны, в том числе и наша страна. В сирийский порт стали заходить суда под советским флагом, все чаще стала слышна русская речь. Кто-то настороженно посматривал на советских эмигрантов, в том числе и на Леона: поймут ли, можно ли вступать с ними в контакт? Кто-то имел желание поговорить со своими, услышать о Родине, от которой сердцем никогда не удалялся.
Ресторан. На открытой площадке можно перекусить, выпить чай или кофе, просто водички. Или поиграть в карты. Деловые люди предпочитают такие мелкие ресторанчики для обмена мнениями, короткого отдыха.
Однажды летним днем в ресторане в самом центре Дамаска представитель делового мира Леон, беседуя со своим помощником, стал свидетелем необычной картины. Двое солидных людей, после того, как сделали заказ официанту, вытащили из .сумки пакет, в котором было что-то завернуто в целлофан. Но по тому, как его разворачивали, можно было предположить, что находящееся в нем представляло для них немалую ценность. Продолжал наблюдать за необычной сценой и Леон. Какое-то необъяснимое чувство заставляло с напряжением ждать, пока откроется то, что так бережно освобождали от пленки.
Собеседник, который на первых порах начал даже проявлять обиду за рассеянность и невнимание к себе, понял потом состояние компаньона. Понял и не стал ничего спрашивать, потому что из целлофанового кулька извлекли хлеб. Именно хлеб, русский хлеб, названный почему-то черным. Черный хлеб и московскую колбасу. Леон по привычке вначале хлопнул рукой по колену, затем провел пальцами правой руки по усам, а глаза его стали влажными. Затем, собравшись и приняв привычную для уже немолодого, но очень собранного человека, гордую осанку, он сказал:
«Ведь я так и думал, что скоро увижу черный хлеб. И не ошибся. Много же мне пришлось ждать, прежде чем довелось вновь увидеть наш черный хлеб. Вам, французу, это не понять. Нужно жить в России, быть русским, чтобы по достоинству оценить черный хлеб, тем более после долгого перерыва». Сказав это, Леон вновь повернулся к тем двоим, в которых по внешнему виду и отрывочным фразам он узнал русских людей.
Француз понял, что деловой разговор потерял смысл, что собеседник перестал этим интересоваться. Хотя ему, как и другим иностранцам, было трудно понять советского человека, когда, находясь далеко от родной земли, он получает возможность прикоснуться к ароматному черному хлебу.
Леон стукнул рукой по колену, встал и направился к двоим незнакомцам. Подошел, остановился у стола, но не мог произнести ни слова. И ему показалось, что прошло очень много времени, пока обладатели драгоценного хлеба почувствовали, что к ним кто-то подошел. Они вопросительно смотрели на Леона и ждали, что последует объяснение. Но человек, подошедший к столу, молчал. Причем для людей его возраста и внешнего вида проявлял даже робость и стеснительность. Не дождавшись от него никаких слов, они решили сами задать вопрос.
«Чем можем быть полезны господину?» – спросили его на арабском языке.
По акценту Леон понял, что перед ним действительно советские люди, и сказал на русском языке: «Извините за необычную просьбу. Вы, вижу, из Союза, и у вас на столе черный хлеб. Я не мог сдержать себя и потому решил обратиться с просьбой. Не будете ли вы любезны уступить небольшой ломтик хлеба. Давно его не ел».
Изумление, возникшее первоначально у обладателей черного хлеба, быстро прошло.
Они оба встали, пожали руку незнакомцу, представились специалистами-нефтяниками, прибывшими в Сирию по контракту из Советского Союза; были в аэропорту, встречали новую группу специалистов, устроили их и привезенными им с родины хлебом и колбасой решили перекусить. Они охотно согласились пригласить к столу и француза.
Веселый нефтяник, назвавший себя Владимиром Анатольевичем, начал раздавать хлеб и спрашивать о том, смотрел ли кто-нибудь из собравшихся за столом кинофильм «Мы из Кронштадта». Его коллега сразу же ответил: «Помню эпизод с раздачей хлеба. Но сейчас время другое, хотя мы не забываем, как нам доставалось все сегодняшнее». Сказав это, нефтяник внимательно посмотрел на Леона и прямо его спросил: «Какими судьбами Вы оказались так далеко от родных мест?» Последовал короткий рассказ о неудачной, неразделенной любви и обретении после долгих лет скитаний, смены разнообразных профессий постоянного места жительства в арабской стране…
Из дальнейшей беседы с советскими специалистами Леон узнал, что в столице Сирии на международной ярмарке ожидается участие Советского Союза, что по просьбе сирийского правительства советские суда доставляют в эту страну оборудование для нефтеразведки, сельхозмашины и другую технику. Прибывают также экспонаты, которые будут выставлены в павильоне СССР на ярмарке. И заключил свое повествование Владимир так: «Наши моряки – люди хлебосольные. 300 с лишним километров на машине до порта в Латакии – и Вы сможете насытиться черным хлебом. Подумайте, пароход прибудет через 8 дней».
Поблагодарив новых знакомых, Леон откланялся и протянул им свою визитную карточку: «Буду признателен, если сочтете возможным посетить мой офис».
Последующие 8 дней казались Леону очень длинными. Ничто не занимало его. Он только ждал. И вот дождался. Вечером накануне прибытия судна в порт Латакии Леон удивляет супругу. «Еду завтра в Латакию встречать советское торговое судно». Сказав это, он выжидательно посмотрел на Евгению Ивановну, верную свою спутницу, дочь украинских эмигрантов. Недолгое молчание и вопрос «Зачем такая дальняя поездка?» Ответ оказался совершенно неожиданным: «Еду за черным хлебом», — сказал Леон. И продолжил: «Скажи моим друзьям, чтобы послезавтра собрались у нас. Надеюсь угостить их настоящим черным хлебом». Затем он подробно рассказал о встрече с советскими людьми в ресторане и об услышанном от них: о павильоне и о судах, которые прибудут в Латакию.
Рано утром Леон выехал в Латакию, и вся его дорога прошла в догадках и предположениях. Все мысли его были заняты тем, как подойти к капитану советского судна: «Он должен понять меня и дать черного хлеба. Но удобно ли просить хлеб? Может быть, попросить, чтобы продали? Нет. Так можно оскорбить».
Латакия. Здесь он бывал часто, приезжал сюда за товаром, отсюда отплывали туристические суда в Бейрут, столицу соседнего Ливана. Он сразу обратил внимание на судно с флагом торгового флота СССР. По трапу уже спускались люди, причем старшие из команды. Сердце как-то необычно застучало, все его тело охватило волнение. И в этом состоянии Леон предстает перед сошедшими с корабля моряками.
«Здравствуйте, господа! Извините, товарищи!» – с этими словами Леон как-то неловко, неуверенно остановился перед теми, для встречи с которыми преодолел немалое расстояние.
«Здравствуйте, товарищ! Почему господа?» – он увидел протянутые к нему руки.
Леон представился, отдал визитки и выпалил: «Извините, господа-товарищи, если есть возможность, то хотел бы у вас попросить черного хлеба. Немного. Ради этого я приехал из Дамаска».
Заметив какое-то недоумение на лицах людей и расценив заминку с ответом как отказ, совершенно не входивший в его планы, Леон неожиданно добавил: «Я могу заплатить».
Сказав об оплате, он почувствовал, как краска заливает его лицо.
Видимо, поняв состояние незнакомца, моряки пришли на помощь: «Хлеб черный есть. Но продавать его не можем. Сколько же вам нужно?»
«Мне бы одну буханку, а если можно две. Меня ждут с хлебом 12 человек. Я должен разделить между ними все, что дадите».
Капитан судна по имени Владимир обратился к товарищам: «Возвращаемся на судно, накормим земляка хлебом».
Обняв Леона за плечи, он повел его на корабль. Там за рюмкой столичной состоялось знакомство с грузином-эмигрантом. А закончилось оно тем, что в машину Леона проводили с небольшим мешком, в котором находился пахнущий российскими просторами черный хлеб.
На следующий день в обратный путь. Впереди – Дамаск. Дорога теперь казалась совершенно иной: она как бы стала шире и ровнее. Машина шла плавно. Создавалось впечатление, что она похожа на коня горца, возвращающегося после утомительного перехода домой. Ведь возвращался он с добычей. И вез эту добычу домой, где его ждали члены семьи, друзья и близкие, которые не предполагали, ради чего приглашены в дом Леона.
Просигналила машина, извещая о том, что хозяин вернулся домой. Выбежали дети, вышли и взрослые. К их удивлению, Леон сам что-то вытаскивал из багажника автомобиля. Мешок с содержимым он бережно занес в дом и поставил на середине зала.
Всем поскорее хотелось узнать о содержимом мешка, но хозяин не спешил. Он со всеми поздоровался, поинтересовался самочувствием, настроением каждого. Наконец он подошел к мешку, развязал узелок. «Я привез вам, друзья мои, черный хлеб. Наш черный хлеб».
Не успел он произнести эту короткую фразу, как только что важно беседовавшие люди потянули руки к мешку. Расталкивая друг друга, не задумываясь о приличиях, они брали, нет – вырывали из рук другого (или другой) хлеб.
Через какое-то мгновение Леон и Евгения, к своему удивлению, обнаружили, что мешок уже пуст, и им самим не досталось даже крохи. Никто из гостей этого даже не заметил. Последовал ужин. Затем расставание. Гости торопились домой. Они уходили и, возвращаясь домой, несли с собой простой черный хлеб.
Все это Леон рассказывал в кругу советских специалистов, прибывших на очередную международную ярмарку в Дамаск, ведь по контракту с советскими внешнеторговыми объединениями и Всесоюзной торгово-промышленной палатой он содействовал успеху нашего павильона на ярмарке. Он строил его, монтировал экспонаты, делал все возможное для успешной работы. Отмечая старания Леона, дирекция павильона по поручению Торгово-промышленной палаты СССР с участием представителей посольства и торгового представителя в Сирии преподнесла ему ценный подарок. В приветственном адресе слова благодарности за 20 лет плодотворного сотрудничества делового человека Леона с нашей страной.