Проблемы общероссийской гражданской идентичности, дагестанского, российского патриотизма в современных условиях стали актуальными. Они волнуют и общество, и власть. В частности, свою озабоченность состоянием гражданской идентичности в стране выразил Президент РФ В.В. Путин в одной из своих предвыборных статей. В РД указанные проблемы еще более обострены в связи с вовлеченностью молодежи в религиозно-политическую деятельность, которая так или иначе связана с сепаратистской идеологией.
Отдел социологии Института ИАЭ ДНЦ РАН по инициативе Комитета по молодежной политике РД провел социологическое исследование среди молодежи республики по этой проблеме. В данном тексте изложены некоторые результаты этого исследования.
При выявлении форм идентичностей в молодежной среде основным методом служила самоидентификация личности, выявляемая через ее ответы на вопросы соответствующей анкеты.
Центральным в анкете является вопрос: «Кем Вы себя, прежде всего, считаете?» Респонденту были предложены шесть возможных вариантов ответа, из которых можно было выбрать только два наиболее подходящих мнению отвечающего. Ответы были следующего характера: а) гражданином России, б) дагестанцем, в) представителем моего народа (аварцем, даргинцем, кумыком и т.д.), г) мусульманином, д) затрудняюсь ответить, е) другое.
Гистограмма № 1
Распределение ответов на вопрос «Кем Вы себя, прежде всего, считаете?» (%)
Представленное в Гистограмме
№ 1 «распределение патриотизмов» показывает достаточно высокий уровень российского государственного (гражданского) патриотизма у дагестанской молодежи. В условиях центробежных сил в российском гражданском сознании это хороший показатель, хотя, как будет показано далее, гражданская российская идентичность дагестанской молодежи ниже показателей по этой позиции, которые имеют место на территориях, расположенных в центральной части Северного Кавказа.
Характерная индивиду многоступенчатость проявления идентичности является нормой, ибо человек выполняет самые различные социальные роли. Государству, в зависимости от того, какой тип идентичности наиболее актуализирован, необходимо принимать или не принимать те или иные меры. С этой точки зрения в характере самоидентификации дагестанской молодежи привлекает внимание высокая конфессиональная идентичность, которая намного превосходит показатели гражданской, российской и дагестанской идентичностей. В условиях, когда религиозная идентичность стала причиной сепаратистских настроений, она способна и впредь играть негативную роль, ослабляя государственную целостность как России, так и Дагестана.
Высокая конфессиональная идентичность имеет и другой аспект своего влияния на сознание молодежи. Поскольку ислам не является национальной религией, а наоборот, подчеркивает свой интернациональный характер, он не может рассматриваться как причина интенсификации этнической идентичности. Но существует обратная зависимость: принадлежность к тому или иному народу в условиях религиозного ренессанса обусловливает и конфессиональную идентичность человека, независимо от его веры в бога. Социологические опросы, проведенные Отделом социологии Института ИАЭ ДНЦ РАН, констатируют, что дагестанцы склонны считать религиозные традиции этническими традициями. «Ислам – часть национальной культуры моего народа» и оскорбление религиозных святынь/символов воспринимается как оскорбление национальной принадлежности. Таким образом, существующий высокий показатель конфессиональной идентичности молодежи, отождествление ею религиозной и этнической принадлежности, могут быть рассмотрены как проявления этнической идентичности.
Продолжающаяся фрагментация политических систем развитых стран во многом обусловлена тем, что национально-политическую самоидентификацию теснят этническо-религиозные групповые идентичности. Последние трудно согласовать между собой, а достигаемый консенсус оказывается хрупким, что в целом снижает запас устойчивости демократических систем.
Тенденция, которая имеет место в развитии идентичностей в обсуждаемом разрезе, дана в сравнении опросов, проведенных в 1999 и 2011 гг. (См. Гистограмма № 2).
Гистограмма № 2
Распределение ответов на вопрос «Кем Вы себя, прежде всего, считаете?» (%). 1999 г. 2011 г.
В Гистограмме № 2 обращают на себя внимание следующие позиции:
1. сильно выраженный рост конфессиональной идентичности дагестанской молодежи; 2. усиление российской (гражданской) и дагестанской идентичностей, при заметном ослаблении этнической идентичности.
Представляется правильным считать, что в современном Дагестане высокая конфессиональная идентичность обусловлена не только этнической, но и дагестанской идентичностью. В связи с этим реальную ситуацию, определяемую ответами по позициям «я дагестанец» и «я представитель моего народа», можно считать несколько заниженной.
Имеют право на существование понятия «этнический мусульманин», «дагестанский мусульманин», которые характеризуют гражданина Дагестана, социализирующегося под большим влиянием мусульманской культуры и считающего ее частью традиционной культуры всех дагестанцев. И в этом качестве он соблюдает их (обряд похорон, праздники Ураза-байрам, Курбан-байрам) будучи даже неверующим.
Опросы по России среди православных и мусульман выявили, что отдельные граждане хорошо осознают эту ситуацию, говоря о себе «я неверующий, но православный», «я неверующий, но мусульманин». В условиях опасностей и угроз этническим культурам, когда иные ее составляющие трудно актуализировать, и они в условиях экспансии иных культур плохо выражают необходимые консолидирующие, защитные функции, обращенность к конфессиональной идентичности можно считать закономерной.
Особенности самоидентификации дагестанской молодежи видны из сравнения опросов, проведенных в Дагестане и в других регионах России. В этом смысле ценность представляет исследование, проведенное по выявлению «портфеля идентичностей» учеными из г. Ставрополя и Южного научного центра РАН.
В Гистограмме № 3 изображены данные опросов, проведенные в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, Краснодарском и Ставропольском краях, в сравнении с показателями, полученными в Республике Дагестан.
Гистограмма № 3
Распределение ответов на вопрос об основных идентичностях молодежи (Дагестан и другие регионы Юга России) (%).
Приведенные в Гистограмме № 3 результаты являются основанием для рассматривания типов социальной идентичности дагестанской молодежи. Очевидно, что они значительно ниже актуализированы, по сравнению с представителями других южных регионов России. Исключение составляет лишь конфессиональная идентичность, которая выражена в нашей республике незначительно ниже, чем в других регионах Юга России.
Надо отметить, что гражданская идентичность у русского населения Юга России (85,4 %) заметно выше, чем у дагестанцев (59,9 %) и других северокавказских народов (75,4%). В то же время у русской молодежи, относительно мусульманских народов Юга России, оказалась менее выраженной конфессиональная идентичность. У дагестанцев наименьший показатель этнической идентичности (13,7%).
По социальному положению гражданскую идентичность чаще других в достаточно хорошо представленных в опросе группах молодежи выражают: а) служащие (81,5 %); б) преподаватели средних общеобразовательных школ (67,5 %); в) рабочие (61,9 %). По образовательному признаку ниже среднего (59,9 %) в ответе на данный вопрос оказались показатели групп: а) домохозяйки (20,0 %); б) учащиеся среднего специального учебного заведения (33,3 %); в) учащиеся средней общеобразовательной школы (49,1 %); г); студенты светского вуза (57,7 %).
В разрезе половых различий девушки выражают гражданскую (российскую) идентичность на 6,9 % больше мужчин.
Полученные данные опроса дают основание для вывода, что усилению гражданского (российского) патриотизма в республике будет способствовать соответствующая работа, прежде всего, в светских учебных заведениях, потому, что именно эта форма социализации молодежи имеет хорошие возможности для проведения патриотического воспитания. Наш вывод подтверждается и результатами опроса: среди девяти предложенных для оценки вариантов ответа, значимость школьного образования в формировании патриотизма в нашем обществе, по всему массиву опрошенных, заняла второе место (34,4 %) после семьи (40,8 %). А школа и вузы совместно – на первом месте (45,8 %). Мощный потенциал светского образования в решении данного вопроса, как показал опрос, задействован слабо. Причем сами учащиеся, студенты светских учебных заведений делают акцент на том, что именно школа и вузы (48,4 %) являются, наряду с семьей (39,7 %), главными агентами формирования гражданской идентичности.
В анализе данного блока вопросов анкеты обращает на себя внимание еще одно обстоятельство. Уже отмечалось, что под гражданской (российской) идентичностью часто подразумевают и российский патриотизм. В действительности это не одно и то же, хотя между ними наблюдается тесная положительная корреляция. Опрос показал, что это различие имеет место и в молодежном сознании. Так, из числа тех, кто заявлял, что он «прежде всего гражданин России», лишь 70,2 % считают себя патриотами России; а 6,7 % отмечают, что они не являются патриотами России и затруднились с ответом 20,3 %. Российский патриотизм и российская идентичность оказались наиболее дистанцированными у той группы молодежи, которая считает своей приоритетной идентичностью ценности религиозного сознания: среди тех, кто в общей выборке идентифицирует себя, прежде всего, как мусульманин (71,5 %), патриотами России назвались 54,7%, при этом у них самый высокий показатель не считающих себя патриотами России – 11,5 %; 30,7% воздержались от ответа.
В общей выборке патриотами России себя считают 61,3 % опрошенных. Нельзя не заметить, что это выше показателя «я, прежде всего, гражданин России» (59,9 %), что свидетельствует о том, что патриотами России себя назвали многие из тех, кто идентифицировал себя как дагестанец, представитель своего народа, мусульманин. Но, главным образом, это произошло за счет тех, кто считает себя, прежде всего, дагестанцем. То есть российский патриотизм с дагестанской идентичностью имеют более тесную связь, чем с этнической и религиозной.
В ходе опроса выяснилось, что дагестанская молодежь в основном не считает признаком российского патриотизма выполнение своих гражданских обязанностей. В этом случае имеет место еще большая дистанцированность патриотического и гражданского сознания молодежи в республике. Выполнение гражданских обязанностей считают патриотизмом лишь 15,0 % опрошенных. При конкретизации вопроса, насколько дагестанская молодежь удовлетворена тем, что она имеет российское гражданство, интерес представляют ответы на вопрос, в какой стране хотели бы родиться респонденты. Результаты опроса показали не случайность особого подчеркивания молодежью своей конфессиональной идентичности. В общей выборке на первое место выдвинулась позиция «я хотел бы родиться в исламском государстве, где люди живут по законам шариата» (37,1 %). Группа идентифицирующаяся мусульманами («я, прежде всего, мусульманин»), естественно, отметила эту позицию больше – 49,6 %; хотели бы родиться в России всего 22,4 % опрошенных.
Тем не менее, желающих уехать из России на постоянное место жительства в общей выборке оказалось относительно немного (22,5%), а 59,6 % сказали «нет», остальные – затруднились с ответом. По данным исследований Института социологии РАН, около 50 % россиян хотели бы уехать из России. В группе до 30 лет, т.е. в молодежной, таких людей еще больше. Среди российской молодежи лишь 37 % говорит о том, что «Родина у человека одна, и нехорошо ее покидать» (старшее поколение – 60 %).
Результаты опроса позволяют определить, что мотивы выехать из России, не зависят от уровня образования молодежи (начальное образование –
42,9 %, среднее базовое – 12,8 %, среднее общее – 25,0 %); среди достаточно представленных в опросе социальных групп это учащиеся общеобразовательных школ (26,4 %), рабочие (23,8 %), служащие (22,2 %). Желающих переменить место жительства и выехать из России больше среди девушек (22,7 %), чем среди ребят (21,9 %), хотя различия между ними в ответах на данный вопрос несущественны.
Заметно уменьшается желание покинуть Россию с возрастом: от 15 до
18 лет (25,0 %), от 18 до 25 лет (20,0%), от
25 до 30 лет (19,7%).
Выраженность российского патриотизма в определенной степени связана с отношением, проживающих в России народов к русскому человеку. В доперестроечный период в Дагестане проживало более 20 % русского населения, на сегодняшний день − менее 5% и такая ситуация характерна практически всем северокавказским республикам. В последние годы темпы оттока несколько снизились, тем не менее, проблема остается. В «Стратегии социально-экономического развития СКФО до 2025 г.» отмечается, что русское население на территории СКФО является фактором стабилизации этнополитической ситуации в регионе и источником высококвалифицированных кадров, необходимых для обеспечения устойчивого развития федерального округа, поэтому президент РФ и общественные лидеры СКФО считают, что сегодня важно не только прекращение оттока, но и возвращение русского население на территорию СКФО. Возвращение русского населения одновременно означало бы и усиление государственного (российского) патриотизма в северокавказских республиках, ибо, как известно, исламский радикализм в своей идеологии имел цели оторвать Чеченскую Республику, Республику Дагестан, да и весь Северный Кавказ от Российской Федерации. Более того можно утверждать, что религиозный радикализм и сепаратизм шли нога в ногу.
Отношение к русскому человеку нерусскоязычных дагестанцев выявлялось социологами Института ИАЭ ДНЦ РАН еще в 90-е годы прошлого века. Респондентам был задан вопрос «Если бы вы оказались вдали от своего народа, то с каким из представителей российских народов хотели бы жить рядом?» и предложены варианты ответов а) с аварцами, б) с даргинцами, в) с кумыками, г) с лезгинами, д) с лакцами, е) с русскими, ж) с другим. Полученные 15 лет назад результаты ответов на данный вопрос очень удивили социологов, по той причине, что опрошенные дагестанские народы указывали друг на друга как на желательных партнеров для совместного проживания в пределах от 4 до 8 %. В отношении представителя русского народа эти показатели дагестанцев были выше (40 %), а среди некоторых народов Дагестана желание жить с русским человеком в определенных условиях («рядом нет своих сородичей») доходило до 50 %. Это, безусловно, был высокий показатель российской идентичности.
В опросе 2011 г. данный вопрос был задан вновь. В общей выборке совместное проживание с русскими предпочитает 14,4 % дагестанской молодежи; среди идентифицирующих себя «гражданином России» таковых наибольшее число (17,1 %), в отличие от осознающих себя «дагестанцем» (16,8 %), «представителем своего народа» (10,0 %) и «мусульманином» (11,2 %), что подтверждает существование корреляции между российской идентичностью и отношением к русскому человеку. Эти же данные опроса показывают, что российская идентичность молодежи в данном разрезе отношений, по сравнению с показателями опроса 90-х годов, значительно упала.
Учитывая то обстоятельство, что сепаратизм в северокавказских республиках связывался в большей степени с реализацией религиозных целей, имеет смысл проанализировать ответы на вопрос о приоритетном партнере совместного проживания в разрезе отношений респондентов к вере. Как оказалось, приоритетное отношение к совместному проживанию с русским человеком, верующие выразили в 2 раза меньше, чем неверующие (верующие – 14,1%, неверующие – 27,8 %) и затруднившиеся ответить на вопрос о вере – 32,1%. Среди учащихся, студентов исламских учебных заведений не оказалось никого, кто изъявил желание жить с представителем русского народа.
Вызывает озабоченность в ответах на данный вопрос и такой результат опроса. Как оказалось, среди трех возрастных групп, выделенных в опросе, наименьшее желание жить рядом с русскими выразили самые молодые – от
15 до 18 лет: (от 15 до 18 лет – 12,3 %, от 18 до 25 лет – 16,8 %, от 25 до 30 лет – 22,5 %). Очевидно, что с возрастом отношение к русскому человеку в молодежной среде улучшается. Возраст от
15 до 18 лет – это в основном школьники, которые в будущем будут формировать общественное мнение дагестанцев. В этом одна из потенциальных опасностей гражданской (российской) идентичности дагестанцев. Напомним, что гражданская (российская) идентичность у данной группы оказалась самой низкой среди выделенных возрастных групп – 50,4 %, тогда как у двух других 57,9 % и 69,0 %, соответственно. И, наконец, несколько больший гражданский патриотизм, через позитивное отношение к русскому человеку, проявляют женщины (16,6 %) в противовес мужчинам (12,9 %).
Таким образом, можно считать, что социологическое исследование дагестанской молодежи подтверждает предположение, что воспитание и молодежная политика, опирающиеся на понятия государственно-гражданской идентичности и патриотизма, но используемые независимо друг от друга и от иных понятий, уточняющих их значение, могут привести к выхолащиванию этих понятий и к отсутствию в молодежной среде осознанных представлений об их значении и своей реальной позиции.
