Мы преклоняемся перед участниками и инвалидами войны, перед теми, кто принес победу, мы с уважением смотрим на них, на их награды и 9 Мая смотрим телевизор со слезами на глазах. Но я пишу вот о чем, о наболевшем. Ведь тяжести войны наравне со взрослыми пришлось перенести и нашему поколению – поколению детей войны. Мы чувствовали войну, слушая радио, узнавая из писем знакомых, родных, но иногда видели и ее отголоски: на Махачкалу упало несколько бомб и мы бежали смотреть – что ж такое война.
Мы помогали взрослым рыть окопы, блиндажи (сейчас дети не знают, что это такое, и слава богу) во дворах, видели страшное зарево, когда горел город Грозный. Мы для фронта вязали перчатки, носки, отправляли посылки с нашими подарками, поделками. Мы, дети войны, выступали в госпиталях (к/т «Комсомолец») перед ранеными – пели, танцевали, а уж какие на нас были костюмы – один смех, (не такие, конечно, как сейчас на детях в праздники, да и в будни). Читали им письма, стихи. Нам было по 9-10 лет, и мы помогали семье, ведь у многих отцы были на фронте. Мы ходили на море ловить рыбу (бычков) и продавали ее на базаре (тогда на площади им. Ленина) и не поштучно, как сейчас, а из ведра; продавали воду, бегая за ней туда, где она похолоднее (на колонку на ул. Ленина). А в горы мы ходили (не в лес, а в горы) за ягодами: кизилом, шиповником, шишками, чтобы помочь семье.
Не подумайте, что все это мы делали ради наживы, мы продавали все это за бесценок, чтобы тут же купить тарелку мамалыги (каши) и запить ее чаем с патокой (как мед). Нас снимали с уроков, вывозили в Шамхал, Богатыревку собирать колоски после уборки урожая, повесив мешочек нам на шею. Ах, как было это трудно собирать колоски под палящим солнцем, а ведь большинство были без обуви, босиком по стерне и зачастую голодные, раздетые. А осенью, после уборки урожая на огородах, мы выколупывали из мерзлой земли остатки моркови, свеклы и других овощей и несли домой.
Но мы ведь не только этим занимались, мы еще и учились, и учились неплохо. Многие потом получили высшее образование и работали на неплохих должностях. Идя в школу мы не знали, где будем учиться завтра, так как в школах размещали госпитали. Беженцы спали на улицах от вокзала и дальше. И было их очень много в Махачкале. Но никакого мародерства не было.
Да, трудное было время, и на нас, детей войны, оно наложило свой отпечаток. Многие нажили разные болезни, стали инвалидами. Многие достойно трудились и после войны, а некоторые и сейчас трудятся. И когда нам иногда приходится о себе напоминать (и такое бывает), то слышим в ответ: «Ну, а кто вы?». Да, мы не участники войны, не инвалиды, мы не участники фронта, но мы дети войны, и об этом не надо забывать, и хоть иногда вспоминать. Особенно, пока мы живы.
У многих из нас погибли отцы, умерли матери, а мы всего лишь дети войны.
Я прошу прощения за сумбурность письма, за почерк, за резкость, за то, что, может быть, беспокою Вас, но это крик души и ничего более. И напоминаю, что мы пока есть.
С уважением Мария Иванова
