Конец банды Мозела

Челябинск с населением около миллиона человек являлся крупным политическим, экономическим и культурным центром области. Как обычно и бывает в крупных городах, в Челябинске совершались и тяжелые уголовные преступления. Опытные высококвалифицированные оперативные сотрудники службы уголовного розыска и БХСС (борьба с хищениями социалистической собственности) во взаимодействии с другими службами, скажу без преувеличения, успешно вели борьбу с уголовной преступностью. К охране общественного порядка по мере необходимости привлекали и нас, слушателей курсов повышения квалификации.
В конце октября 1950 года, накануне праздника Октябрьской революции, мы, – я и
И.И. Кундин, приехавший из Кишинева, «привлеченные» к охране общественного порядка, оглядываясь по сторонам, шли по улице Кирова города Челябинска. На участке, где мы находились, улицу отделили от какого-то пустыря высоким дощатым забором. Дело было вечером. В темном углу у забора я заметил человека, шарившего по карманам лежавшего на земле пьяного. Приняв его за обычного «карманника», я сбросил шинель и подбежал к ним. «Карманник» вдруг вскочил и двинулся ко мне, щелкая затвором направленного на меня с расстояния двух-трех метров пистолета. Мгновение оставалось для принятия решения, мгновение. Трудно описать, какое ощущение возникает у человека в такой момент. Я мгновенно схватил направленный на меня ствол пистолета, отвел ствол от себя и обеими руками цепко держал его. «Карманник» не хотел отдавать пистолет, я не хотел отпускать его руку, хотел отнять у него оружие. «Карманник» физически был сильнее меня, и в один момент ему удалось свалить меня на землю. Но я пистолет не отпускал. Вдруг «карманник» вскочил и, оставив пистолет, в моих руках, растворился в толпе окруживших нас зевак. Когда я встал и, все еще держа обеими руками пистолет, подошел к толпе, «карманника» уже не было. Среди зевак находился и Кундин. «Ты, что, Иван Иванович, стоишь, почему не схватил карманника?» – спросил я его. «А я удерживал людей, чтобы они не подошли к вам», – ответил он. Вскоре И.И. Кундин был отчислен из числа слушателей курсов. Еще не совсем придя в себя, держа пистолет в руках, я обратился к собравшимся: «Кто хоть один шаг сделает в мою сторону – буду стрелять».
Пистолет Бирхарда – Люггера германского производства, который я отобрал у «карманника», имел полную обойму патронов. По пути в школу милиции меня не покидала мысль: почему не было выстрела? Я зарядил пистолет и выстрелил в землю. (Потом, уже в процессе следствия, выяснилось, что «карманник» второпях не успел зарядить пистолет).
По сообщению дежурного о происшествии в школу прибыли начальник Управления уголовного розыска области по фамилии Конфедерат, начальник научно-технического отдела Дмитрий Яковлевич Афанасьев, начальник школы Жуков и группа оперативных работников. Пистолет тут же был передан в НТО. Оперативные работники проводили комплекс мероприятий, чтобы установить, кому мог принадлежать этот пистолет. Мне гласно и негласно предъявляли многих подозреваемых, но опознать кого-либо я не мог, потому что схватка наша происходила в темном углу у забора.
Забегая вперед, скажу, что обладателем пистолета был, Геннадий Мозел, ранее неоднократно судимый за разбои и грабежи, организатор банды уголовников, орудовавшей в Челябинске. О нем и пойдет разговор.
В декабре 1950 года Геннадий Мозел и его младший брат (не помню его имени) на площади Борцов революции
1905 года инсценировали между собой драку. Когда к ним подошел постовой милиционер, один из братьев ударом холодного оружия выбил ему оба глаза и отобрал у него табельное оружие – наган. Через несколько дней после этого случая в декабре на площади Борцов революции убили депутата областного Совета по фамилии Орел. После этого из Москвы прибыла большая группа оперативных работников МБГ СССР. Комплекс оперативных мероприятий продолжался в усиленном режиме, проверялись все подозреваемые, раскрывались другие преступления, круг подозреваемых постепенно сужался …
Развязка наступила в начале февраля 1951 года. Во дворе кинотеатра «Рассвет» оперативные работники обратили внимание на группу молодых ребят, похоже, ожидавших начала сеанса. Когда оперативники, особо не выдавая себя, стали приближаться к ним, один из группы выбросил в сугроб какую-то коробку. Оперативники оттеснили ребят в сторону и стали искать коробку. Не нашли. Обыскали всех четверых. У одного из них, оказавшегося Геннадием Мозелом, нашли тот самый наган, отобранный у постового милиционера, использованный затем при убийстве депутата Орла. На второй день рано утром с применением миноискателя нашли и коробку с патронами от нагана. Через день меня снова пригласили для опознания. Когда очередь для опознания дошла до меня, Геннадий Мозел, опередив следователей городской Прокуратуры, заявил: «Это тот самый лейтенант, который отобрал у меня пистолет». Так следователи и записали в протоколе опознания. Уголовное дело, как было предусмотрено процессуальными нормами того времени, было передано следователям Прокуратуры города. В ходе расследования этого дела было раскрыто еще около десяти разбоев и грабежей. Геннадий Мозел признался: «Карманная кража была рядовым случаем, хотел отнять немного денег на вечер; лейтенанта хотел уложить, чтобы уйти от преследования, но в спешке не успел зарядить пистолет; милиционеру выбили глаза, чтобы отнять у него оружие; Орлова убили, чтобы снять с него зимнюю одежду и продать».
Суд над бандой Мозела состоялся в апреле-мае 1951 года. Все ее участники были приговорены к длительным срокам заключения.