— Улица, на которой прошло мое детство, три раза меняла название. Сначала она была Фабричной, затем улицей 8 Марта, а сейчас имени Батырая. Но для меня она навсегда останется памятной. Единственной. Драгоценной. Я и родилась на этой же улице, в старом роддоме, в 1939-м году, и всю мы ее облазили в детстве, знали каждый тупичок, каждый закоулок. И каждый из сохранившихся с тех лет домов — мне родня. Это странным может показаться, потому что жили мы, откровенно говоря, убого. В бараках из самана. Но родню ведь не выбирают, правда? Так вот, это были дома от бондарного завода, и жили там те, кто работал на бондарном, консервном заводах и на мебельной фабрике, как мои папа и мама. Весь этот участок с бараками назывался «Рыбак» и условно делился на три двора. Первый двор, второй и третий.
Кстати, на Батырая до сих пор стоит единственный уцелевший 2-этажный саманный дом. Правда, с ним рядом какой-то прямо дворец возвели, то ли автомойку, то ли еще что, но дом виден, можете сходить, составить собственное представление. Там, думаю, мало что изменилось, разве что газ и воду провели. У нас же были печки, обычные, которые топили дровами, и стояли они в коридорчике. Еще были общие печки на улице, такие, знаете, из кирпича сложенные и с чугунными конфорками. И там же, во дворе, располагался общий туалет. Деревянный каркас и дырки в полу. Мы сейчас все избалованы, конечно, удобствами. А в детстве казалось само собой разумеющимся, что ночью вся семья ходит на горшок, затем содержимое горшка выливается в специальное «поганое» ведро и прикрывается дерюгой, чтоб не слишком пахло. А поутру к задней стороне дворового туалета шли с этими ведрами и выливали куда положено. Кажется, такой туалет до сих пор стоит в третьем дворе.
Да, у нас же, у детей, было специальное развлечение! По ночам по улицам ездили «воняйки». Лошадь тащила телегу, на ней сидел золотарь, а за ним стояла бочка с… этим самым и черпак. Почему-то все золотари были молодые ребята. Ну, мы и придумывали разные для них каверзы. Например, таскали у мам чулки (тогда капроновых не было, а были фильдеперсовые и фильдекосовые, доставалось нам, конечно, за чулки, но оно того стоило), так вот, набивали мы чулок опилками, привязывали к нему веревку и бросали его поперек дороги. А сами прятались в кустах. Стоило потянуть за веревку, как чулок начинал извиваться, как живой. Вот мы как-то раз и потянули… Бедная лошадь перепугалась, решила, что перед ней змея, и встала на дыбы! Мы все кинулись врассыпную! Хорошо хоть бочка не опрокинулась. Она ведь полная была.
А вдоль нынешней улицы Гамзатова, которая в моем детстве звалась Комсомольской, шла огромная открытая канава. Все нечистоты, вся канализация в ней была. Рассказывали, что как-то в нее упал и утонул ребенок, и канаву зарыли.
Помню, как мама приносила с рынка (он был там, где сейчас «Анжи-базар») чудное топленое молоко. Я по вкусу различала, у кого оно куплено. Но больше всего мы с братьями любили сазаньи башки! Они тоже продавались на том же рынке. А вдоль Дербентской, теперь это проспект Гамидова, прямо от рынка начинался ряд пошивочных мастерских. Там шили фуражки, шапки и тапочки из кожи, удивительно красиво вышитые. Я такие потом видела только в Пятигорске.
Всю войну я просидела у мамы под станком. Яслей не было, оставить ребенка было не с кем, и она тайком проводила меня, маленькую совсем, на фабрику. И вот однажды я потерялась. Мама металась по цехам, плакала, звала, а тут мастер один ей навстречу: «Что кричишь?» — «Людка, дочка моя, потерялась!» — «Да какое там «потерялась»? Вон же она у меня под станком на опилках спит!» А я действительно, настолько свободно, как дома, себя на этой фабрике чувствовала, что упала, где сон сморил, прямо на гору опилок, и сопела в две дырочки. Только это детям казалось, что все нормально. Маленьким, которые мирной-то жизни, считай, и не видели. А взрослым было тяжело.
Мама с подружкой, чтобы как-то подзаработать (детей же кормить надо, война там или не война, им неинтересно), после смены оставались чистить «трансмиссию». Так назывались огромные деревянные чаны, метра в три высотой. Туда заливалась для каких-то фабричных надобностей вода. И вот мама и ее подружка обвязывались веревкой, спускались внутрь и в подвешенном таком состоянии чистили стенки и днище этих «трансмиссий».
Давайте-ка я вам расскажу, как мы мылись! Значит, во первых, была баня на Малыгина. Бабушка по субботам меня туда водила. Двухэтажное здание с двумя отделениями: мужским и женским. Мылись специальными мочалками, они вкусно пахли корой, и черным мылом. Еще если перейти железную дорогу и направляться в сторону нынешнего Редукторного поселка, то можно было выйти к озеру. Там сейчас грязелечебница стоит, а раньше ничего такого не было, просто шли люди со всеми своими болячками, раздевались на берегу и прямо голышом лезли в эту грязь и сидели в ней, как буйволы. Лечили свои радикулиты с ревматизмами. Да… А там, где сейчас поселок Рыбников, стояла широченная труба. Сверху она была прикрыта большим плоским камнем, и из-под камня била серная вода. Получалось что-то вроде душа. Так туда горожане тоже ходили купаться. Причем все было как-то очень целомудренно: если мы подходили и издалека видели, что там купаются мужчины, то отворачивались и пережидали. И мужчины вели себя так же.
Когда закончилась война, мы узнали об этом от соседей. Они просто стали тарабанить в стену: «Вставайте, война кончилась!!!» Мы вскочили и выбежали на улицу. Там уже стояла одна наша бабка, прижимала руки к груди и говорила: «Господи, господи, война кончилась, господи!» Но она говорила не радостно, а как-то растерянно, будто все теперь стало непонятно и она не знает, как себя вести и как жить.
Ну вот, а после войны в Махачкале появились немцы. Пленные. Они работали и на мебельной фабрике тоже. И мы бегали их подкармливать. Хлеб приносили. И знаете, я вот сейчас думаю, никто же из взрослых нас не одергивал! Такая страшная война была, во многих семьях отцы, деды, братья, сыночки не вернулись, а нам, детям, никто не говорил: «Это враги, это фашисты!» И пленные по территории фабрики ходили свободно, без охраны. Мы им хлеб таскали, а они мастерили нам из дерева разные шкатулочки, ножички, прочую мелочь.
После войны мы бегали на 1-й рынок продавать воду, обычно по воскресеньям, в базарный день. В третьем дворе «Рыбака» стояла будочка деревянная, а в ней типа водопровода. И шла оттуда родниковая вода. Так мы ее набирали и бегали по рынку, распевая: «Есть холодная вода, рубль банка — не беда!»
Многие, наверное, рассказывали, что на месте нынешней гостиницы «Ленинград» был Дворец пионеров и краеведческий музей. Так по обе стороны от входа в музей стояли памятники. Один – Ленину, а другой – Сталину. Метра по два высотой. Кажется, у Сталина одна рука была на груди, за обшлагом шинели, но точно не помню. Хотя мы мимо этих памятников столько раз на дню бегали! Мы ведь с девчонками от этого Дворца пионеров выступали в кинотеатре «Комсомолец» перед сеансом. Мама моей подружки, Беллы Мататовой, играла на пианино, а мы, значит, танцевали. Костюмы сами шили, все сами. И за эти выступления нам позволяли бесплатно смотреть кино. Устраивала все Марья Тимофеевна, она нашей соседкой была, одинокая женщина. И вот, чтобы ей как-то помочь, мы ходили по дворам Дербентской улицы и давали концерты. Все, что зарабатывали — по 10, 20 копеек нам люди давали — мы несли ей. На жизнь. Ни у кого даже мысли не возникало, что можно оставить эти деньги себе. Даже мысли такой не возникало!
Я до сих пор забыть не могу самую горькую свою детскую обиду. Это случилось, когда я уже школьницей была, значит, после войны. Училась я в 6-й школе, рядом с теперешним худграфом, так вот, на переменке я выскочила в коридор, а сумку свою (мы тогда с такими холщовыми, тряпичными сумками все ходили) оставила на парте. И одноклассница слопала мой бутерброд. Я прибежала с переменки, полезла в сумку — и не нашла. Девчонки шепотом сказали, кто это сделал, и у меня прямо слезы закипели и в носу защипало. Мне потом долго даже снился этот несъеденный бутерброд: кусок хлеба, маргарин и сверху желтый сахарный песок.
Редакция просит тех, кто помнит наш город прежним, у кого сохранились семейные фотоархивы, звонить по номеру: 8-988-291-59-82 или писать на электронную почту: pressa2mi@mail.ru или mk.ksana@mail.ru.
