Памяти профессора Камиля Ханмурзаева
Я вглядывался в строки…
Стихотворение Р.М. Рильке «За книгой» могло бы послужить отражением всей жизни Камиля Гамидовича Ханмурзаева, профессора, доктора филологических наук, одного из ведущих германистов России. Он ушел из жизни в конце мая прошлого года, и сегодня в годовщину скорбной даты хочется еще раз вспомнить этого замечательного человека – выдающегося ученого, педагога и поделиться своими личными воспоминаниями о нем.
В Дагестанском государственном университете имя Камиля Гамидовича Ханмурзаева известно практически каждому, ведь здесь он проработал более полувека, пройдя путь от рядового преподавателя до заведующего кафедрой зарубежной литературы на филологическом факультете.
На родном филфаке его любили все: и коллеги, и сотрудники, не говоря уже о студентах, которые его просто обожали. Шутили, что существует такая болезнь – «ханмурзит», которой подвержены все, кто когда-либо учился у Камиля Гамидовича. Не была исключением и я, хотя познакомились мы с ним еще до того, как он стал преподавать у нас зарубежную литературу. Тогда, в 80-х годах уже прошлого века, обычным делом было посылать студентов в сентябре на уборку винограда по районам Дагестана. Нас отправили в Дербентский район, в село Татляр, где бригадиром нашей славной бригады второкурсников оказался Камиль Гамидович. Представить трудно, какое счастье обрушилось на нас, совсем юных, «зеленых», не особенно опытных людей. Счастье заключалось в том, что мы не только собирали янтарную ягоду, но и находились в постоянном контакте с нашим бригадиром. Именно тогда он произвел на меня огромное, неизгладимое впечатление. Поразили его необычайная эрудиция, доброта, скромность, ненавязчивая забота, с которой он к нам относился. В минуты отдыха он просвещал нас (именно тогда я впервые услышала имя его любимого поэта Р.М. Рильке), рассказывая очень просто о самом сложном, отвечая на наши бесконечные вопросы с неистощимым чувством юмора.
А потом он в течение двух лет читал нам лекции, и я навсегда влюбилась в эпоху романтизма, в романтиков с их недосягаемым «голубым цветком» Новалиса. К тому же Камиль Гамидович руководил кружком зарубежной литературы; мы собирались раз в месяц, по вечерам, и обсуждали очередную прочитанную книгу. (К сожалению, нынешних студентов этим не удивишь, все заменили социальные сети, все «дискуссии» происходят там…)
Именно Камиль Гамидович открыл мне большой мир Литературы; он так тонко, деликатно подводил нас к главной мысли автора, что каждый чувствовал себя первооткрывателем. Неудивительно, что и курсовую, и дипломную работу я писала по зарубежной литературе под его руководством.
А спустя годы, после всех перипетий, он стал научным руководителем моей диссертации. И когда я приехала на защиту в Москву, то имя профессора К.Г. Ханмурзаева – моего научного руководителя – было лучшим рекомендательным письмом.
О Камиле Гамидовиче можно говорить очень много, и все равно всего не скажешь, как о любой незаурядной личности. Ведь как писал О. Уайльд, определить – значит, ограничить. А ограничить сферу деятельности профессора К.Г. Ханмурзаева невозможно. Он был замечательным педагогом, выдающимся ученым, членом Международного общества имени Гете, членом Российского союза германистов. По приглашению Гетевского общества в 1997 году он был на стажировке в Германии, в Веймаре, и часто вспоминал те три месяца, которые провел на родине великого Гете.
В 1999 году Биографический центр при Кембриджском университете присвоил ему звание «Человек рубежа тысячелетия» за успехи в научной деятельности. По-английски – «The Man of Millennium». Я была свидетельницей того, как ему вручили письмо из Великобритании с этим известием и приглашением приехать в Кембридж на вручение памятной медали.
Ни в какой Кембридж Камиль Гамидович, конечно, не поехал. Он вообще никогда не стремился ни к каким званиям и наградам, не любил громких слов и пышных юбилеев – чествований. Он не умел и не хотел устраивать свои личные дела. Он честно всю свою жизнь занимался тем, что любил, что ему было дорого. А любил он литературу, футбол, море, свой город, где родился и вырос, свое родовое село Нижнее Казанище, где в детстве проводил каждое лето…
Он искренне огорчался тому, что Махачкала становится другой, что молодое поколение больше времени проводит в спортзалах, а не в библиотеках, не находя гармонии между борьбой и чтением.
Я не раз, будучи уже сама преподавателем, куратором курса, приглашала его к своим студентам, чтобы и они ближе познакомились с одним из старейших и уважаемых преподавателей факультета, его Легендой и Достоянием. Помню, каково было их изумление, когда они узнали, что в молодости он играл в футбол, и здорово играл! Как-то мы стояли с ним на остановке, ожидая долго не едущего троллейбуса. И вдруг к Камилю Гамидовичу подошел какой-то пожилой мужчина, они обнялись, стали разговаривать, вспоминая свою юность, и этот незнакомец, обращаясь ко мне, с восхищением сказал: «Эх, если бы вы видели, как Камиль играл в футбол! Мяч был словно привязан к его ноге!..»
А еще он был блестящим переводчиком наших дагестанских поэтов – И. Казака, А. Акаева, Т. Бейбулатова, Б. Магомедова.
Мало кому известно, что на памятнике Ирчи Казаку, который установлен в Махачкале, выбиты строки в переводе К.Г. Ханмурзаева.
И совсем уже только близкие знают, что и Камиль Гамидович писал прекрасные стихи, – тонкие, романтичные, пронизанные светлой печалью и какой-то легкой грустью:
Здесь много зелени и дышится легко,
Забудь свои печали.
Здесь Гете жил совсем недалеко,
(Мне кажется, что мы друг друга знали…)
***
Покоем дышат черепицы,
И дворик спит, заворожен,
Скрипят в музее половицы,
Тревожа колокольный сон…
Какая музыка таится
В молчанье бронзовых глубин?
Я по ночам, когда не спится,
Про это знаю. Я один…
Эти стихи были написаны им в Веймаре в 1997 году.
Камиль Гамидович был чрезвычайно скромным, интеллигентным, глубоко порядочным человеком, его доброта и великодушие не знали границ. Этим, к сожалению, не раз пользовались окружающие. Он все понимал, но по-другому вести себя не мог, – это было его естеством, его натурой. Для него абсолютно не важно было, кто перед ним – академик или уборщица. Со всеми он вел себя одинаково, без всякого снобизма, был прост в общении и доступен для каждого.
Но при всей внешней простоте и доступности у Камиля Гамидовича был свой глубокий внутренний мир, куда он впускал не всякого. Он часто рассказывал мне о своем друге А.В. Карельском (тогда уже покойном), филологе-германисте, преподававшем в МГУ, с которым они дружили на протяжении двадцати лет, были духовно близкими людьми. «Я пережил всех своих друзей», – с грустью говорил Камиль Гамидович.
И еще мне вспоминается наша последняя встреча, которая произошла накануне его ухода…
Мы случайно встретились на улице, и он попросил сходить с ним в книжный магазин «Арбат». Он был там накануне и присмотрел для себя книги (одна из них – комментарии Ю.М. Лотмана к «Евгению Онегину»). Я помогла ему их найти, проводила до остановки, мы попрощались, как всегда, «до завтра»…Но «завтра» уже не было…
Сейчас, вспоминая это, поражаюсь и восхищаюсь тем, что дух настоящего филолога был в нем до последнего дня, его любовь к литературе была настоящей, искренней, всепоглощающей.
…Не люблю расхожие фразы: «Время лечит…», «Незаменимых нет…». Время не лечит, оно просто притупляет боль утраты. И есть люди, которых никто и никогда не сможет заменить. Одним из таких людей был Камиль Гамидович Ханмурзаев. Горжусь тем, что на протяжении почти сорока лет судьба подарила мне счастье общения и дружбы с этим замечательным Человеком.
P.S. В последний год жизни Камиль Гамидович преподавал античную литературу студентам отделения журналистики, моим первокурсникам. Ему уже сильно нездоровилось, но он так вдохновенно, с присущим ему юмором погружал их в мир древних греков и римлян, что они и сегодня вспоминают его очень тепло, искренне, с любовью…
Я шальной фантазер, я сегодня творю свои мифы.
И какое мне дело, кто будет – не будет читать.
В воспаленном мозгу убивают кентавров лапифы,
Пенелопа не ждет, иль точней: начинает не ждать.
(К. Ханмурзаев «Мифологемы»).
Марина Джабраилова, доцент ДГУ, член Союза журналистов России
