Продолжение. Начало в №1-2 от 10.01.2025 г.
УДОСТОЕН КАНТА ИНЖЕНЕРА
22 апреля 1871 г. из Тифлиса в Темир-Хан-Шуре была получена телеграмма, в которой говорилось: «В последних числах августа в Дагестан прибудет Александр II. Будьте готовы».
По этому случаю в Темир-Хан-Шуру прибыл князь Меликов. Задачи ставились довольно сложные: привести в порядок дороги, изучить обстановку, приготовить припасы и сервировку, издать путеводитель, подготовить охрану царской особе и т.д.
Задачи, повторюсь, ставились чрезвычайно сложные, если учесть, что в ту пору в Дагестане не было ни железных, ни серьезных шоссированных дорог, Правда, в том или ином месте благоустраивались переходы, но весь маршрут царя по Дагестану за столь короткий срок невозможно было привести в порядок.
Начальство решило за оставшееся время до приезда царя в их край сотворить невозможное. Для этого призвали Закари Нахибашева и других специалистов, придали им в помощь саперные части и велели в кратчайший срок привести в надлежащий вид дорогу Темир-Хан-Шура – Гуниб.
В те же сроки жителям аулов, расположенных у дороги, приказывалось выставлять определенное количество арб и рабочую силу. Все это находилось под контролем окружных начальников и прикомандированных в помощь им офицеров штаба командующего на Кавказе.
Благо время стояло летнее, работа спорилась. На одном из участков появилась и такая новинка, как паровой каток, приводивший в порядок неровности дороги. Короче говоря, задача оказалась решенной. Всем, кому положено, начальство вынесло благодарность, а Закари Нахибашеву, помимо всего прочего, было назначено денежное вознаграждение.
6 сентября царь оказался в Порт-Петровске, а 7 князь Меликов отправил в Темир-Хан-Шуру телеграмму: «Государь здоров, всем доволен, и все идет отлично».
Во второй половине дня 7 сентября Александр II через Кумторкалу, Капчугай, Кафыр-Кумух прибыл в Темир-Хан-Шуру. На большом расстоянии от города слышались колокольный звон и залпы орудий. Царя рапортом встретил полицмейстер. Крики «ура» сопровождали его императорское величество до Андреевского военного собора. После богослужения он посетил военный госпиталь.
Я не стану описывать, что происходило 8 сентября, а скажу, что 9 сентября мы застаем Александра II, направляющегося на Гуниб. Везде местное население встречало его хлебом-солью, танцами, песнями. На Кизлярском перевале, это после Верхнего Дженгутая, завтрак царю и его спутникам устроил шамхал Тарковский.
Не меньшие торжества ожидали Александра II за Куппинским перевалом. Когда он сошел с фаэтона, раздались крики «ура». Царю поднесли хлеб-соль, далее, как и по всей дороге, танцы, песни, а затем в тени скал – утоление голода. Все это время Закари держался несколько в стороне.
Когда все страсти улеглись, император спросил: «Присутствует ли среди вас наиб Закария?» При этих словах толпа расступилась, уступая место чохцу.
– О ваших славных делах мне рассказывали еще в Петербурге, – произнес в полной тишине царь. Нахибашев склонил голову и приложил правую руку к сердцу. Как пишет Е. Марков, Александр II удостоил наиба зеленого канта инженера, подчеркивая этим роль Нахибашева в строительстве дорог, мостов и коммуникаций в Нагорном Дагестане.
По приглашению начальства Закари вошел в состав почетных людей, сопровождавших царя далее на Гуниб, а затем на перевал Харами, откуда высокий гость уехал в Чечню.
Считают, что Нахибашев строил водовод из Хаджалмахи в Гергебиль, Джума-мечеть в Чохе и там же самый оригинальный дом в селе длиною в 36 и высотою 18 метров. Его не спутаешь ни с одной постройкой в ауле – настоящий шедевр архитектуры.
ВЕЛИКОДУШИЕ
В августе 1877 г. в Дагестане, через четыре года после смерти имама Шамиля, поднялась новая волна национально-освободительного движения под руководством четвертого имама Дагестана Мухаммеда-хаджи Согратлинского, который предвидел бесперспективность войны против империи.
Впрочем, против этого движения выступал и отец имама Дагестана Мухаммеда-хаджи, известный ученый Дагестана шейх Абдурахман-хаджи. В нем участвовало население 504 аулов. Руководители движения хотели использовать авторитет Закари Нахибашева, но он категорически отказался примкнуть к ним, сказав при этом: «Я поклялся России и клятве своей не изменю». Чохец всеми силами старался отговорить других от участия в движении. При этом он ссылался на то, что даже всесильный Шамиль в конце концов вынужден был сложить оружие.
Выступление горцев было вскоре жестоко подавлено, вожди движения повешены, а многие рядовые участники сосланы в разные города Российской империи. В отношении одного из главных духовных вождей восстания, шейха Абдурахмана-хаджи из Согратля, было сделано редкое исключение. Власти его помиловали. Этого не случилось бы, если бы не заступничество за Абдурахмана трех влиятельных лиц тогдашнего Дагестана. Писатель Муртазали Дугричилов называет их имена: «Главную роль в этом сыграл личный переводчик и советник военного губернатора Дагестана Лорис-Меликова Абдулкадыр Казанищенский, которого поддержали царские наибы Доного Магома (отец Нажмутдина Гоцинского) и Закари Нахибашев.
– Обращаясь к губернатору, – пишет М. Дугричилов, – они заявили: «Если Вы пощадите Абдурахмана, народ будет относиться к Вам с еще большим уважением, а если Вы осудите его, могут опять начаться волнения».
Лорис-Меликов с доводами именитых дагестанцев согласился, но предупредил: «…отныне ответственность за каждый шаг несете вы!»
Абдулкадыр Казанищенский поселил Абдурахмана-хаджи ас-Сугури в своем доме, где последний, недолго проболев, скончался.
На старинном кладбище Нижнего Казанища, где погребен шейх из Согратля, с помощью одного из его потомков – генерального директора ОАО «Дагэнерго», члена Госсовета Республики Дагестан Г. Гамзатова, бывшего генерального директора «Главдагестанвод-строя» Т. Тотурбиева и частных пожертвований был построен мавзолей-зиярат.
Продолжение следует
