Продолжение. Начало в предыдущих номерах.
МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ
«Антик Нурмагома оглы (Нахибашев) 1846 г. р. из Чоха, поступил всадником в полк 26 мая 1861 г., уволен 23 мая 1863 г., вновь принят всадником 24 мая 1864 г, из полка переведен в конвой его Величества 6 мая 1868 г. и 21 августа 1869 г. произведен в прапорщики милиции. 20 января 1870 г. зачислен в Дагестанскую милицию на всадничье содержание, уволенный из милиции по желанию 25 мая 1875 г., от 22 июля зачислен в полк на всадничье же содержание. За боевые отличия в 1877 г. получил Станислава 3-й степени с мечами. За Текинскую экспедицию 1879 г. 4-й степени «За храбрость». В 1890 г. высочайше разрешили внести в его послужной список ушиб, полученный им вследствие падения с лошади 22 августа 1884 г. при исполнении служебных обязанностей во время смотра. На основании предписания командовавшего, 25 сентября 1896 г. Антику Нур Магомаеву разрешено именоваться Нахибашевым».
Вышеприведенные сведения об одном из представителей рода Нахибашевых я выписал из капитального труда Е.И. Козубского «История дагестанского конного полка».
Кроме сообщений Евгения Ивановича, мне было известно, что Антик Нахибашев находился в конвое императора Александра II при чтении в Исаакиевском соборе текста Манифеста об отмене крепостного права от 19 февраля 1861 г.
Были еще случаи, оставшиеся в памяти Антика на всю жизнь.
Он издали наблюдал Шамиля, когда тот в очередной раз из Калуги приезжал в Петербург. Ни подойти, ни поговорить с ним Антику не удалось, громадные толпы осаждали со всех сторон знаменитого дагестанца. На всякий случай чохец прощально махнул рукой в его сторону.
…Когда цесаревич Константин, болевший туберкулезом, в 1893 г. приезжал в Гуниб, то среди почетных людей, принимавших высокого гостя, находился и Антик. Цесаревич не обошел его своим вниманием, подарил свой потрет и шесть экземпляров книг Е.И. Козубского. Они для чохца были еще и тем дороги, что его имя в них не раз называлось. Цесаревич Константин, прожив короткое время в специально построенном для него двухэтажном особняке, уехал на лечение в Абастумани.
Внучка Антика Нурмагомы Айшат Исаевна Магомедова (Нахибашева) считает, что ее дед имел чин никак не меньше ротмистра. Когда его сотня находилась в Нижнем Казанище, произошел случай с далеко идущими последствиями. В тот день слуга с раннего утра отправился к источнику. С ним увязался сын ротмистра 5-летний Иса. Он гордо восседал на осле. Все было хорошо, пока животное в узком переулке не заупрямилось. Слуга раз другой стеганул осла по крупу, а в третий раз, когда нанес удар уже по голове, кончиком прутика задел глаз мальчика.
Какой скандал по этому поводу случился дома, я не стану описывать. Антик немедленно доставил сына в Темир-Хан-Шуру, однако здесь не нашел специалиста. Ему посоветовали повезти мальчика в Екатеринодар, что и сделал отец. По возвращении в Темир-Хан-Шуру его ожидала еще одна неприятность. Антику сослуживцы во всех подробностях передали, как командир полка был возмущен его отъездом без разрешения в Екатеринодар. Но и чохец оказался хорош. Вместо того, чтобы объясниться с начальством и уладить дело, он при встрече не подал руки командиру полка, мало того, вызвал его на дуэль.
– Я с подчиненными не дерусь, – ответил тот.
На этом инцидент не был исчерпан. В своем упрямстве Антик пошел дальше. Ушел в отставку и снова бросил перчатку своему обидчику, однако удовлетворение не получил.
Айшат Исаевна считает, что командир полка вынужден был подать в отставку.
Как-то в горах Антик Нурмагома упал с лошади и сильно ушиб голову. Боли не проходили, и он обратился к врачам. Все его утешали, что со временем боли утихнут, кроме одного, который, глядя чохцу в глаза, вынес приговор: «Со временем боли не только не пройдут, а все кончится тем, что вы сойдете с ума». Ему-то и поверил Нахибашев. В Чох из Темир-Хан-Щуры он привез довольно-таки странную вещь – наручники. Супруге строго-настрого Антик приказал: «Если в моем поведении заметишь перемены – надень!» Когда выезжал куда-либо из аула, эту непривычную задачу должен был выполнить сопровождавший Антика повсюду Гаджи-Исак. Антик Нахибашев умер от инсульта в возрасте, близком к 70-ти годам.
Его 16-летний сын Иса в ту пору учился в Темирханшуринском реальном училище. Квартировал он у полковника Александра Зверева, который в вечерние часы любил беседовать с юным чохцем. Так что, когда Иса Нахибашев, окончив реальное училище, выехал в Киев для поступления в новое учебное заведение, он не только владел определенными знаниями, но, как родной аварский, знал русский язык. Так как произошла революция, а затем началась гражданская война, чохец возвратился в Дагестан.
С него еще на вокзале сорвали погоны гражданского чиновника. Он стерпел. Лошадь свою не отдавал, произошла свалка. Ису Нахибашева запрятали в тюрьму. Об этом узнала мать Киштун. Поиски сына привели в Дешлагар, где она обратилась к какому-то начальнику со словами:
– Конь пусть у вас остается как рушбат, а сына отпустите!
Начальник ударил женщину кнутом. Киштун в поисках справедливости поехала к самым большим хакимам в Темир-Хан-Шуру, где на секунду, забыв стыд, обнажила ноги и указала на синяки. Началось разбирательство, так как арестованный заболел тифом, было приказано немедленно избавиться от него, чтобы не началась эпидемия. Киштун доставила сына в Чох и выходила его.
То, что произошло в Дешлагаре и Темир-Хан-Шуре, оказалось цветочками. Недолго пришлось ждать ягодок. В 1920 г. земля Нахибашевых была полностью национализирована, а овец и коз сократили на две трети. «Не беда, – сказал себе Иса, – главное – я жив-здоров, кроме того, имею работу – заведующий народным образованием в Гунибе».
Так рассуждал Нахибашев. Далее еще лучше складывались его дела: повысили по службе, перевели в Махачкалу – в коллегию защитников Главсуда.
В это время мать его Киштун поступает в колхоз, сдав в общественное пользование последние сто овец и коз. Казалось бы, теперь можно было передохнуть. Но в 1937 г. в дом Исы Антиковича и Киштун нагрянула новая беда. Они оба были арестованы. Во время обыска изъяли оружие в виде шашек, кинжалов, пистолетов, Георгиевские золотые кресты, также из золота часы, кольца, серьги, браслеты, монеты, посуда. Кроме того, конфисковали предметы из серебра, посуду и Коран в позолоченной обложке. Отобрали ковры, мебель, домашнюю утварь.
На допросе в августе 1937 г. Киштун показала, что до революции их семья имела 4 га пашни, 4 вола, 20 лошадей, 10 коров, 1000 голов овец и коз.
Киштун обвинили в том, что она в 1930 г. агитировала против организации колхозов, компрометировала советскую власть, а в июле 1936 г., сидя на крыше своего дома, рассуждала, почему советская власть, если она могучая, собирает с населения деньги за заем.
– А собирают деньги, – говорила она, – потому что будет война, турецкое правительство готовится напасть на СССР и т.д.
На выдвинутые обвинения Киштун отвечала: «На что мне колхозы? Все мое имущество отобрали. Я о колхозах не хочу даже разговаривать. На крыше бываю часто. Однажды скандал с соседкой произошел, но не из-за займа, а из-за того, что она сор смела со своей на мою крышу.
О войне я также ничего не говорили, а сказала, что с меня взяли деньги на оборону, промышленность, колхозам, а мне жить-то надо, или прикажете броситься в пропасть…»
Вопросы-ответы и далее проходили в такой форме. Завершились они тем, что тройка НКВД от 29 сентября 1937 г. осудила Киштун Нахибашеву на 10 лет лишения свободы. Сначала она содержалась в Хунзахской тюрьме, а затем ее эпатировали в рыболовецкую колонию НКВД на станции Инчхе.
В моих руках находится копия акта от 21 августа 1939 г., где сказано, что врач нефтепромыслов Избербаша Солдатов в присутствии таких-то лиц осмотрел труп заключенной Киштун Нахибашевой и констатировал, что смерть наступила в результате: слабости сердца; старческой дряхлости; осложнения болезни малярии на желудок.
Иса Нахибашев был арестован НКВД 29 июня 1937 г. Сохранились также архивные материалы допроса. Иса Антикович обвинялся во всех смертных грехах.
Следователь со слов нескольких лиц считает, что обвиняемый вел антисоветскую агитацию: на собраниях выступал против общественно-массовой работы, заявляя, что общественной работой могут заниматься только материально обеспеченные люди. Защищал бывшего начальника белой контрразведки Зиявутдина Доногуева. Имел тесную связь с «врагами народа» Шарапиловым, Алиевым и др., благодаря которым пролез в председатели коллегии защитников Главсуда.
…Свидетель Столяров на допросе 28.10.1937 г. показал: «…Мне известно, что еще в 1918 г. Нахибашев Иса и его родной брат выступали среди населения с разжиганием антагонизма между национальностями...»
Продолжение следует.
