«Путин подписал закон о вывесках на русском языке», «Путин подписал закон о защите русского языка», «Путин распорядился убрать иностранные слова из общественных мест»… Федеральная пресса на этой неделе тиражировала громкие заголовки о новом законе, русифицирующем все заграничное в публичном пространстве.
ОТ СЛОВ К ПСИХОЛОГИИ…
Ранее председатель Союза кинематографистов России Никита Михалков, выступая в Госдуме РФ, обратил внимание на тот вопиющий факт, что 90% вывесок в России написаны английскими словами. «Если вы привезете иностранца, завяжете ему глаза, посадите в машину и прокатите по центру любого города в нашей стране, развязав ему глаза в машине, он, глядя в окно, не поймет, что он находится в России», – возмутился он. Фактически известный режиссер и общественник Никита Михалков заострил проблему тотальной любви населения ко всему иностранному, которое обостряется с открытием каждого нового магазина.
И хотя радостная коннотация, прослеживающаяся в информационных заголовках, привязана к теме защиты языка от нападения вредоносных заимствований, говорить об абсолютной эффективности одной лишь ограничительной меры – сменить вывеску – не приходится. Закон, призванный вернуть кириллицу в лингвокультурное пространство городов и населенных пунктов России поднимает скорее иной пласт проблемы – ментально-психилогический.
Однозначно ортодоксальные филологи вздохнули с облегчением, тогда как современная молодежь, по-видимому, мало причастная к лингвопроцессам, вовсе не озаботилась данным нормативным актом. Для молодых заимствования – это не лоскуты на полотне повседневности (польза небольшая, зато пестрые), а едва ли ни «выразители» внутреннего мира молодого человека, призванные подчеркнуть его индивидуальность. А это более глубокий уровень…
УРБЕЧ НЕ ЗАМЕНИТЬ
Почему не мужской магазин, а именно men`s boutique, не салон красоты, а beauty salon? Почему англицизмы выступают составной частью слов, начинающихся на кириллице, образуя визуальный разнобой? Допустим, не нейроискусство, а нейро-art или мед-art или нейро-skill вместо нейроумения. По мнению большинства, налет заграничности привносит лоск и в некоторой степени является показателем качества предоставляемых товаров и услуг.
В Махачкале проблему нельзя назвать столь острой. Вывески здесь есть и на иностранном, и на русском – в соотношении примерно 50 на 50. К тому же большой акцент дагестанцы делают на всем местном, что, по их мнению, может «примагнитить» покупателей получше, чем заграничные словечки. «Инт», «Папаха», «Гамач», «Урбеч» – пользуются не меньшей популярностью, чем новомодные англицизмы или «американизированные» русские слова, которые нередко мелькают на билбордах (кстати, билборд тоже заимствование, дословный перевод – «инфодоска»).
К примеру, русское наречие по-russки нередко можно увидеть на рекламных щитах в махачкалинском пространстве. Само наречие в такой подаче выглядит в некотором роде как «ирония» над национальным компонентом, содержащимся в понятийном ядре.
– Иноязычные слова, англицизмы большим потоком хлынули в русский язык в конце 90-х годов прошлого века. На самом деле все сферы деятельности российского общества наводнены англицизмами, их очень много. В ряде случаев эти заимствования оправданы, – комментирует «МИ» доцент кафедры русского языка ДГУ Елена Зюзина. – Оправданы они тогда, когда в российском обществе появляются термины или предметы, не имеющие названия в русском языке. То есть используются для наименования новой реалии. В тех же случаях, когда есть родственное слово для обозначения понятия и стилистически не отличается от аналогичного наименования, заимствованное слово избыточно. Правда, в ряде случаев заимствования являются данью моде. Ввиду того, что все заграничное у нас в стране воспринималось как нечто престижное по сравнению с отечественным аналогом, многие хозяева магазинов предпочитают вывески на иностранных языках.
Эксперт уверена, что закон нацелен на уменьшение использования англицизмов в лингвопространстве российских городов. Ведь в ряде случаев эти наименования неуместны, потому что чаще всего они используются для привлечения внимания клиентов и могут никак не соотноситься с предлагаемыми услугами.
При этом Зюзина считает, что снизить количество иностранных слов в городском пространстве возможно, но как заставить людей не говорить с использованием англицизмов?
– Одно дело, когда мы говорим о необходимости использования слова, и другое – когда имеем дело с данью моде. Если мы рассмотрим неформальную молодежную речь, то увидим, что сленговые единицы образуются на базе английского языка. Наверное, только на уровне законодательства этот вопрос решить трудно. Необходимо осознанное отношение людей к языку, к использованию его средств. В таком случае можно говорить о решении проблемы, – полагает она.
Эксперт отмечает и такой момент: изучавшие немецкий язык не понимают написанное на английском. Таким образом, вывеска на иностранном языке может не только привлечь клиента, но и оттолкнуть его.
К тому же, несмотря на то, что русский язык в разные периоды достаточно активно впитывал иноязычные заимствования, многие из них ушли в прошлое, остались лишь те слова, которые необходимы для наименования предметов, не имеющих аналогов в русском языке.
ГОВОРИ – СОКРАЩАЙ…
Сам факт употребления иноязычных слов в речи вызван двумя составляющими. Помимо того, что в русском языке не всегда возможно подобрать слово-аналог к новой реалии, в современном мире люди стараются сократить количество употребляемых слов, чтобы сделать речь краткой и информативной. Особенно «жестко» этот процесс протекает в молодежной речи.
Так называемый сленг употребляется в большей степени не просто как элемент моды, а из потребности заменить «длинные» слова короткими, емкими и звучными. Потому что витиеватый слог, свойственный классикам русской литературы, малоинтересен молодежной публике. И не только ей. «Ок» вместо хорошо, «плиз» вместо «пожалуйста», «мерси» вместо «спасибо», представители среднего поколения тоже минимизируют слова в стремлении сократить речь, акцентируя внимание на «месседж». В мире высоких скоростей длинные речевые обороты, содержащие эмоционально-экспрессивный компонент, воспринимаются как излишество. Возможно, это переводит речь в разряд инструментов, лишенных какой-либо окраски, и способствует сокращению коммуникации. А возможно, заимев множество каналов для коммуникации, люди испытывают потребность ограничить общение, используя нейтральные по стилистической окраске иностранные единицы речи…
Лариса ДИБИРОВА Фото: Руслан АЛИБЕКОВ
