Известный лезгинский поэт, прозаик и драматург Абдуселим Исмаилов отмечает в эти дни свое шестидесятилетие. Предлагаем вашему вниманию интервью с юбиляром.
— Что для Вас значит литература?
— Прежде всего, это в самых разнообразных проявлениях отражение жизни и одновременно поиск путей для ее улучшения. Полноценная, идейно богатая литература должна быть связана с историей и философией. Самое главное для меня то, что литература не есть платформа материального бытия: я ощущаю ее как святую духовную потребность, через которую познаю окружающий мир, психику человека и природу.
— Какому литературному жанру отдаете предпочтение?
— Дело не в литературном жанре, а в овладении художественными законами того жанра, в котором автор хочет творить. Жанр – это форма. Но в любом жанре надо творить честно и интересно.
— Как Вы относитесь к негласной установке о том, что хороший автор, как правило, пишет в одном жанре – поэзии, прозе, драматургии?
— Здесь не должно быть никаких ограничений. Писать надо в том жанре, которому отдают предпочтение ум и чувства автора. Надо научиться красиво и интересно писать. Многие традиционно начинают с поэзии, потом переходят к прозе и драматургии. Это объясняется внутренними художественными законами самих литературных жанров. Поэзия основана, прежде всего, на эмоциях и чувствах, на быстрой реакции на внешние воздействия. Проза и драматургия больше на логике и мировоззрении. Я тоже прошел этот путь. В последние годы больше пишу прозу и драматургию. Пишу стихи и для детей, и для взрослых. Тем не менее, ощущаю себя прозаиком. А вот о драматургии – особый разговор. Сценическое искусство тоже меня привлекает. А что писать – прозу или драматургию – рефлексивно подсказывает идея.
Театральная сцена обладает огромной притягательной силой. Я бываю счастлив, когда вижу, как в театральном зале сотни людей переживают вместе с героями моих пьес.
— Что для Вас демократия в творчестве?
— Писатель должен писать только о том, о чем хочет писать. Никто не должен диктовать ему ни тему, ни проблему, ни идею. Раньше давила идеология, и многие важные сферы жизни оставались без писательского внимания – если осмысление этих сфер противоречило официальным политическим идеологическим установкам. Заставить насильно создавать хорошие произведения невозможно: это явно противоречит духовной и нравственной логике. Демократия в творчестве – это не только свободный выбор темы и проблемы, но и свободное формирование авторской идеи.
— Какими качествами должен обладать писатель, чтобы уметь своим творчеством всколыхнуть чувства и мысли читателя?
— Прежде всего, писатель сам должен быть личностью с обостренным чувством эстетического, художественного восприятия и с пронзительным историческим, философским и социальным мышлением: сам он должен по-настоящему «заболеть» и темой, и проблемой, и идеей своего произведения. Он не должен писать, думая о гонораре – в этом случае творчество теряет всякий смысл. Творить надо во имя всеобщей нравственности, межнационального и планетарного согласия и в конечном итоге, помня о живучести исторической памяти.
— Что Вы можете сказать об отношениях писателя и власти?
— Пока существуют литература и власть, этот вопрос будет актуален. История знает множество придворных поэтов во всех общественно-экономических формациях. Они были и в советскую эпоху. Есть и теперь. Близость к власти далеко не всегда обеспечивает творчеству писателя большое будущее. Литература, обласканная властью, но не запавшая в души и умы читателей, забывается, как только меняется власть. Книги превращаются в макулатуру. Многие прославленные советские писатели ушли в забвение, как только наступила эпоха демократии.
Писатели, «обслуживающие» власть, получают материальные блага и звания. Но сама власть этих писателей в душе презирает, смеется над ними. Писатель не должен ни от кого зависеть. В этом и заключается его главный творческий принцип.
— Писатели жалуются, что их книги мало покупают или вообще не покупают. В чем причина?
— В том, что в республике перестала функционировать книготорговля, которая в течение десятилетий была делом государства. Книги на дагестанских языках не продаются там, где живут их читатели. В районных центрах не осталось специализированных магазинов. Нет бибколлектора, который обеспечивал местные библиотеки национальной литературой. Книги, выпускаемые дагестанским книжным издательством за государственный счет, передаются автору на причитающуюся сумму гонорара в качестве вознаграждения. Вот и лежат тиражи у кого где, если нет так называемых спонсоров или «своих» глав администраций. Если даже книги кто-то покупает оптом, до конкретного читателя они не доходят. Коль государство финансирует издание, то почему бы не заключить договоры о покупке тиража с теми районами, где проживают читатели этой национальной литературы?! Ведь школы и библиотеки не закрылись!
— И, наконец, как должны строиться отношения между писателем и критикой?
— Без литературной критики творческий процесс теряет свою ценность. Критика формирует литературную культуру и у самого писателя, и у читателя. У нас с литературной критикой не все благополучно. Наши литературоведы превратились в сочинителей хвалебных од. Одни и те же люди пишут друг о друге книги и брошюры. Некоторые умудряются писать целые монографии о собственном творчестве, о творчестве отца или какого-то родственника, таким способом продвигаясь по труднодоступным ступеням литературы.
