Диалог клавиш и струн

Обычно специализацию музыканта определяют по инструменту, на котором он играет. В этом отношении представить Юрия Медяника непросто. Но руководитель Даггосфилармонии Ирина Нахтигаль охарактеризовала гостя с присущей ее конферансу легкостью:
— Юрий Медяник – человек-оркестр, играет на трех инструментах. Вырос в семье музыканта, в два года взял в руки баян. Закончил Институт им. Гнесиных как баянист, и одновременно Московскую консерваторию как скрипач.
Две музыкальные ипостаси профессионала и определили направленность двух отделений концерта вице-президента Ассоциации аккордеонистов России Юрия Медяника в Махачкале: в первом отделении — скрипичная музыка, во втором отделении он играл на баяне. Но зритель был восхищен не только универсальностью Юрия как исполнителя, а и репертуаром, представленным на этом концерте, и обаянием, которое проявлялось не только во время игры, но и в общении с залом между исполнением. Сразу окунув зал в торжественную «Чакону» Витали-Шарнье со сложными басовыми вариациями, он шокировал зрителя, готового услышать легкую музыку, как во время его предыдущих гастролей в Махачкале. А Юрий решил не просто доставить слушателям удовольствие, а музыкально просветить их. Они задумались над предположением, что автор единственной музыкальной пьесы Витали-Шарнье и композитор Шарнье – это одно и то же лицо. Фраза советского композитора Исаака Дунаевского об очень понятной музыке французского современника Франсиса Пуленка «Если бы Пуленк жил в Советском Союзе, он бы писал неплохие пионерские песни» настроила зал на марш. А скрипка заплакала, потом экспрессивно заговорила с фортепиано, за которым сидела лауреат международных конкурсов Диана Увайсова. В «Сонате» Пуленка скрипка и фортепиано вели диалог на равных. Прием пиццикато снижал накал до тихого звука, затишье, и снова музыкальная волна возносила к высоким эмоциям. Это сложное для восприятия произведение сменило легкое каприччиозо. Как заметил зритель и подтвердил сам исполнитель: движение концерта шло от сложного к простому.
Антракта хватило Юрию на смену инструмента и имиджа. Большинство произведений, исполненных музыкантом во втором отделении, написаны не для баяна и переложены самим исполнителем. Три пьесы для клавесина в транскрипции Юрия Медяника воспроизводили звуки природы. «Перекличка птиц» Жана Рамо сменилась грустью «Тростника» другого французского композитора XVII века Жана Люли, и вновь послышался птичий голос и взмахи крыльев в «Кукушке» Дакена.
В оригинале для клавесина написаны и сонаты итальянского композитора XVIII века Доменико Скарлатти, в транскрипции русского баяниста прозвучали две разнохарактерные из них. Импрессионистская музыка Жака Ибера представила воображению маленького ослика, бегущего по тропинке.
— Следующая пьеса связана не с красивой, а с правдивой историей: Сергей Рахманинов после сочинения «Вокалиста» по завершении эмиграции больше не писал произведений для голоса, — предварил сложное исполнение Юрий.
Грустные мотивы продолжились в «Фантазии» Вячеслава Семенова на тему фильма Василия Шукшина «Калина красная». Почти незаметно для глаза плавно раздвигаются меха баяна вначале, и после «надрывного плача» также медленно сжимается полностью расправленный корпус инструмента. Эту музыку слушал Шукшин. В другом произведении своего учителя Вячеслава Семенова Юрий дал большую волю пальцам, потому что это был составленный по мотивам фольклора «Сказ о Тихом Доне».
Исполненные на бис «Посвящение друзьям», «Пицца» и народная мелодия, намекающая на карпатские корни музыканта, не могли успокоить воодушевленного слушателя, испытавшего вкус прекрасной музыки в виртуозном исполнении. Зритель с нетерпением будет ждать летние концерты Юрия Медяника.