Ищите энергию в земле

– Эти исследования были начаты еще в 70-х годах. Их инициатором был бывший председатель Госплана ДАССР Абдулла Гадисович Гаджиев. Все это началось по его инициативе. Когда нашли термальную воду в Махачкале, Тарумовке и когда инженеры начали уже использовать термальную воду для отопления домов, он выступил с идеей применения термальных вод в народном хозяйстве. Ведь термальные воды имеют многочисленные способы применения. Тогда первое, что сделали, – открыли бани. Вы их, наверно, не видели. В Махачкале на термальных водах были так называемые серные бани. Я тоже там купался. Многие туда ходили, думали, что эта вода действительно помогает. Оказалось, нет. Видимо, перебирали норму! (смеется). Бани закрылись, и термальную воду начали применять в отоплении. Соль откладывалась в батареях, и их приходилось менять. Был такой человек по фамилии Худодот. Он придумал способ очищения батарей, и известка «бегала» по трубам. Но, в конце концов, ничего из этого не получилось. Решили из термальных вод извлекать только тепло. Когда термальная вода сама по себе пресная, соль нигде не откладывается, и воду применяют напрямую, с небольшой очисткой. В общем, в 70-е годы был такой бум.
По инициативе А.Г. Гаджиева была проведена Всесоюзная конференция, на которой председательствовали три академика Академии наук СССР: Тихонов, Кириллин и Шейдлин. Абдулле Гадисовичу эта конференция была нужна для «шума», чтобы «раскрутить» использование термальных вод. В Дагестане был создан Институт проблем геотермии Академии наук СССР, а осуществить это было очень трудно. Но он «пробил» этот вопрос! На тот момент существовала другая организация – «Союзбургеотермия» на Камчатке, где термальные воды уже использовались. А тут, в Дагестане, нашли геотермальные источники, и наша республика могла стать лидером. Потом «Союзбургеотермия» распалась на две организации: «Подземгидроминерал» (он находится в Москве) и «Добыча термальных вод», которую возглавляет наш коллега Расул Магомедович Алиев. Благодаря этому буму в 70-х годах добывали одиннадцать, а то и двенадцать миллионов тонн термальных вод в год. На термальной воде лечили (там, где ею можно было лечить), использовали в парниках. Длинные, большие огурцы – это все оттуда. На термальной воде было отопление. Также хотели построить электростанцию на термальной воде в Тарумовке и добывать минеральные вещества, литий, цезий и др. К сожалению, проект, по которому должны были построить большой завод и электростанцию в Тарумовке, провалился. Его провалил некий Балаянц с формулировкой: «За недостаточностью научных исследований». Из семи пробуренных там скважин три оказались аварийными. Если бы даже Балаянц разрешил, вскоре началась перестройка, и завод, и электростанцию все равно бы уже построить не смогли.
Лет пять назад снова появился интерес к термальным водам. Доверие к атомным электростанциям с каждым годом снижается. Чернобыль, Фукусима напугали всех. Вот сейчас из-за последствий цунами Япония хочет отказаться от атомной энергии, также и Германия. В США строились и строятся геотермальные станции. Там температура наскальных пород доходила до двухсот градусов. Была построена электростанция на 5 МВт. Воду закачивали на глубину почти три километра, и оттуда она выходила в виде пара. Недавно там еще построили электростанцию, которая снабжает девять тысяч домов. Есть они и в Германии, и в Австралии. Мир уже повернулся в сторону этой энергетики. И, возможно, не скажу, что через десять лет, но через двадцать – какие-то подвижки в этом деле будут и у нас. Тепловые электростанции в России строятся, но мало.
– А где они у нас строятся?
– На Камчатке. Их общая мощность по всей стране – 73 МВт. (В Германии – 81 МВт). То есть не много. Общая доля всех возобновляемых источников энергии (солнечная, волновая и геотермальная) – это два процента в общемировой энергетике. Это мизер, конечно! Мало. Но пока мало. Я думаю, что через двадцать лет их доля дойдет до десяти процентов.
– Сейчас многие говорят о колоссальных возможностях солнечных и других возобновляемых источников энергии в Дагестане. Какой процент среди них занимают геотермальные источники?
– Обо всех месторождениях термальных вод вам могут рассказать в Институте геологии ДНЦ РАН, то есть об этом желательно беседовать с геологом. Я же вам скажу, что геотермальных месторождений в Дагестане много. Более того, много и пресных термальных вод, имеющих пятьдесят градусов температуры. Их можно, не очищая, подавать для использования в народном хозяйстве. Но дело в том, что у нас и другой энергии много: дешевый газ, недорогая электроэнергия. Почему за рубежом такой большой интерес к альтернативной энергетике? Потому что у них дорогая электроэнергия и газ с нефтью импортируются. Мы ведь в плане энергетической обеспеченности довольно богатые люди.
– Это и будет тормозить использование альтернативных источников энергии?
– Это на самом деле тормозит, потому что, допустим, зачем мне лезть в землю за термальными источниками, когда я могу взять все сверху?! Дрова, уголь, газ. Для альтернативной энергетики должны быть льготы федерального масштаба. Если они будут – эта отрасль будет развиваться.
Меньше всего используется солнечная энергия. Ведь нет электростанций, построенных на солнечной энергии. Есть только солнечные электромобили, когда транспорт работает на солнечных батареях. А солнечной энергии много! Для сравнения приведу две цифры. Подземное тепло (не путать с термальной водой) – 0,05 Вт на квадратный метр, а прямые солнечные лучи – 1 367 Вт на квадратный метр. Это огромная разница! Земля – это огненный шар, покрытый холодной скорлупой, которая позволяет нам жить. Надо научиться пользоваться солнечной энергией и той, которая идет из Земли. Но мы, имея нефть и газ, пользоваться ими пока не научились.
– В выступлении одной из сегодняшних докладчиц меня насторожили слова о том, что бурение скважин и все мероприятия, связанные с добычей термальных вод, могут быть очень затратными. Хочу спросить вас: стоит ли игра свеч?
– Ну, конечно! Да, это дорого. Если вы будете бурить в Махачкале, одна скважина вам обойдется примерно в пять миллионов долларов.
– И это может оправдаться?
– Надо сделать так, чтобы оправдалось. Есть расчеты, которые подтверждают, что через четыре-пять лет эти расходы оправдываются, и далее мы начинаем получать доход. Есть оппоненты, которые говорят, что термальная вода содержит примеси, эти примеси где-то откладываются, и через пять-десять лет надо будет делать ремонт и т.д. То есть какой-то риск в этом деле есть. Поэтому люди все подсчитывают и воздерживаются от использования термальных вод. Может, они поступают рационально. Но это не значит, что не должно быть энтузиастов, научных разработок. У меня, например, есть проект, рассчитанный для «Лазурного берега».
– Да. И на открытии Школы вы выступили с докладом об этом. Вот скажите, насколько будет целесообразно использование термальных вод на «Лазурном берегу».
– Там, на глубине двух тысяч пятьсот метров, есть пласты. Я их смотрел. Геологический разрез – четыреста метров. Температура – восемьдесят восемь градусов. Доходит и до девяноста двух. Вода мало минерализованная. Из нее можно получать энергию. Научно-производственный центр «Недра» (г. Ярославль), который бурит скважины по всему миру от Австралии до Шпицбергена, предлагает пробурить тут скважину на две тысячи двести метров и построить тепловую электростанцию, которая будет обогревать и давать горячую воду. У меня есть подробные расчеты тех показателей, которые они просили рассчитать. И эти расчеты показывают, что эта электростанция обеспечит геотермальным теплом на столетие.
– А что произойдет через сто лет? Это тепло закончится?
– К сожалению. Но и сто лет – это достаточный срок. Там же за это время уже все износится. Надо будет строить новую станцию, на новых пластах, на новые сто лет. То есть долговечность работы станции будет измеряться в пятьдесят-сто лет. Причем тридцать шесть лет можно будет получать оттуда чистую энергию, не закачивая воду для получения пара.
– Все эти исследования и расчеты вы начали производить именно по просьбе НПЦ «Недра»?
– Первые исследования я проводил по предложению Госплана ДАССР и его руководителя, который постоянно приглашал меня на заседания и заставлял подсчитывать (смеется). Я пытался остановить их от поспешных действий. Вернее, непросчитанных. Говорил: это – не пойдет, здесь – не получится. В конце концов, я им надоел, и они переключились на Солнце. Солнечный полигон – это также детище Абдуллы Гадисовича Гаджиева. Солнечная энергетика более перспективна. Ее надо просто ловить и придумать механизмы, которые позволяют перерабатывать, сохранять, аккумулировать и использовать эту энергию.
– Тогда вы, просчитав все, предостерегли от бездумных шагов. А как сейчас? Предостерегать не будете?
– За «Лазурный берег» берется НПЦ «Недра». Они будут бурить и строить электростанцию, а эксплуатацию берет на себя Расул Алиев. Это очень перспективный проект. Никаких проблем не будет. У вас каждый день бывает вода дома?
– Да.
– Вы, наверно, в таком районе живете.
– Да. Но не всегда бывает горячая!
– Вот! А преимущество использования геотермальной воды в том, что все будет, постоянно. И от капризов природы ничего не будет зависеть. Тайфуны и цунами уничтожают все, но не термальные источники. Думаю, городу надо на это решиться. Чтобы пробурить скважину, нужно обратиться за разрешением в Государственную Думу РФ. НПЦ «Недра» готовил запрос в Государственную Думу с соответствующими обоснованиями. В общем, делая расчеты, два проекта я им угробил, похоронил так же, как раньше (смеется). Они оказались неперспективными. А «Лазурный берег» – это четыре мощных пласта по тридцать метров. Все песчаные и водонасыщенные. И везде хорошая вода. Чего отказываться от них?! Проект «Лазурный берег» – это просто «манна небесная»! Теперь уже получается подземная! (Смеется)
– Проекты, представленные молодыми учеными. Насколько они качественные?
– Ни молодые, ни старые: мы проектов не создаем. У нас от Института нет пока еще инновационных проектов.
– То есть это только исследования?
– Да. Мы ведем научные исследования. Это наша основная задача. А инновационные проекты предлагает объединение «Даггеотермнефть», возглавляемое Расулом Алиевым. Проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, – то, что все имеющиеся исследования скважин датируются 80-ми годами прошлого века. И информацию о них нам никто не предоставляет. Сейчас, если я обращусь в гидрометеостанцию, попрошу показатели влажности или температуры за какой-то год, мне скажут: «Плати деньги!» А раньше я ходил, помогал исследованиям, брал что угодно и где угодно. Сейчас в открытом доступе лишь малая доля информации. И то прошлых лет.
– Эти ваши исследования можно к чему-то приложить? То есть какого они характера: прикладного или теоретического?
– Конечно, можно. И без прикладного участия никак. Институт проблем геотермии в основном занимается исследованием возобновляемых источников энергии: геотермальное тепло и работы на полигоне «Солнце». И раньше это было, и сейчас: если у вас есть сотня исследований, из них зеленую дорогу получат только два-три. Но все они суммируются. И на любую научную работу можно смотреть, как на почву, из которой что-то произрастает. Все проблемы, связанные с извлечением термальных вод, институт решал и будет решать. Но мы не можем построить тепловую станцию или пробурить скважину. Этим должны заниматься другие люди. Мы можем только проводить исследования, круг которых нам указан Академией наук. Иногда да, мы отклоняемся. Вот как в случае с НПЦ «Недра» и «Лазурным берегом».
– С 10 по 12 ноября в Кисловодске пройдет Северо-Кавказский энергетический форум «Кавказ-Энерго», одна из важнейших целей которого – содействие повышению эффективности использования топливно-энергетических ресурсов на территории Ставропольского края и Северного Кавказа. В подобного рода форумах ученые принимают участие?
– Сейчас такие перемещения для нас – это расходы почти катастрофические. Вот я ездил на неделю в командировку. За гостиницу в сутки берут три тысячи шестьсот рублей, а мне Институт может заплатить только пятьсот. Ну, как я поеду?
– А вообще приглашения поступают?
– Мне на электронную почту они поступают почти каждую неделю. Приглашают на нефтяные конгрессы и прочие мероприятия. К сожалению, воспользоваться ими не всегда удается. Если кому-то нужно… В моем возрасте это невозможно. И вообще – это, по-моему, в Коране написано: никогда ни у кого ничего не проси. Просить – не всегда хочется.