Прошлое не исчезает в нас, пока мы живем

 Жизнь – удивительная штука. В справедливости и загадочной сути этой сентенции каждому человеку приходится убеждаться самостоятельно. Годы проходят, меняются облики городов и людей, но неизменно всегда стремление человека к совершенству. Именно эта великая и всепобеждающая сила разума и движет человеком по жизни. И если мне скажут, что человек живет на этой земле ради денег, ради других материальных благ, ради звенящих и слепящих безделушек и излишеств, я лишь слегка усмехнусь, ибо, не отрицая всего этого, мы должны признать, что есть еще более весомая и зримая сущность, которая движет «солнце и светила». И это, конечно, никак не сравнить c материальным достатком мира, ибо сказано еще в священном писании – не хлебом единым жив человек…

Я думаю, люди науки тем и отличаются от представителей других сфер деятельности, что им свойственна бесконечная и бескорыстная тяга к осмыслению своего положения. Она придает их поступкам целеустремленность и неуемную страсть. Пути и судьбы земные неисповедимы. И нет нигде – ни в науке, ни в искусстве, ни на производстве «широких столбовых дорог», шагая по которым человек мог бы достичь сияющих вершин земных совершенств. Но судьба каждого человека науки– всегда поучительный и яркий пример. Важно при этом, чтобы мы умели видеть и находить в ней и широкие обобщения, и уникальные человеческие зигзаги большого пути.

Наш рассказ о Римиханове Алихане Качаевиче – человеке, который своим упорством, настойчивостью и прилежанием сам пробирался к вершинам своих достижений в жизни и в науке…

 

О ДАЛЕКИХ ГОДАХ, ПАМЯТИ ДЕТСТВА И УРОКАХ ЖИЗНИ….

Алихан Качаевич рассказывает…

Мы дети войны, опаленные суровыми и безжалостными годами лихолетия, Родился и вырос я в простой крестьянcкой семье в полуголодные довоенные годы. Я вот думаю сейчас: «Почему в наше, такое обеспеченное, богатое время с неимоверно широкими возможностями, люди не рожают детей, поздно обзаводятся семьями, не уделяют серьезного внимания своей семье, а значит, и будущему?». Но каким бы ни было тяжелое время, мы – дети, никогда не голодали. Наши родители прежде всего думали о детях, а потом о себе. Было устойчивое и твердое чувство крепкой семьи, освященное памятью предков и историей народа…

Когда в 1940 году отца репрессировали, моя мать осталась одна с большим семейством – нас было пятеро детей и я – самый младший. Через всю свою жизнь пронес я эту неистребимую волю к выживанию, к хорошей жизни. Сама аскетическая суровость и зажатость жизни исподволь вырабатывала в нас стремление к преодолению любых препятствий. Вот мы сейчас много говорим о воспитании, о почитании старших, о следовании традициям, о патриотизме… Но мы ведь жили тогда в атмосфере труда, в среде постоянного внимания к младшим. Это было в крови, чувство отеческого, братского назидания, материнской заботы, уважения и любви сестер к тебе, самому младшему в семье – оно было разлито по всем ежедневным и суетным делам семьи. Отца заменяли старшие братья, материнская любовь сквозила в отношениях к тебе сестер. Это было нечто нераздельное, цельное, единое в своем духовном устремлении. Я вынес из своей далекой детской и юношеской жизни одну великую истину: человека воспитывает семья, и ничто не может заменить ему любовь и ласку близких, родных тебе по крови людей…

В наших дагестанских горских семьях царила атмосфера труда и здоровья. У людей, особенно простых сельских жителей, были твердые жизненные ориентиры, прежде всего связанные с делами и мыслями укрепления семьи, созидания своего очага, нахождения своего пути в жизни.И весь жизненный уклад предыдущих поколений наглядно им демонстрировал только возможность достижения всего в жизни трудом и усердием, заботой и любовью к своим корням.

Как мы учились…

Учились мы жадно, с упоением ненасытного человека, хватавшегося за все, что попадается под руку. Часто в минуты одиночества вспоминаю свои школьные годы. Жить в крестьянской семье, среди каждодневных забот, в атмосфере постоянного и кропотливого труда за кусочек хлеба непросто. Мне, наверное, в жизни повезло в том, что я был самым младшим в семье. Неимоверные усилия матери, братьев и сестер как бы отгораживали меня от тех тягот и страданий, что им приходилось испытывать. Отсутствие отцовской заботы компенсировала мне моя дружная и спаянная семья. В нашем селе Цлак была в ту пору только начальная школа, где я выучился азам грамоты. Семилетку окончил в с. Тркал, куда я ходил за 3 километра со своими сверстниками. До обеда я с книжкой в руках пас за селом наших ягнят и телят, которых не выпускали в общее «взрослое» стадо. Такова была жизнь в селе, и о другой тогда я даже не помышлял.

Может быть, эти сельские будни на лоне природы с книжкой в руках, со строптивыми ягнятами и телятами, за которыми мне приходилось постоянно бегать, оберегая их, ухаживая за ними, и привили мне любовь к животным, к земле. Я с детства почувствовал к ним привязанность, и ещё тогда у меня родилась мечта стать ветеринарным врачом. Мне казалось, что эти милые и безголосые существа, которых я заботливо выгонял из нашего двора каждое утро, так беззащитны и слабы, что никто не видит их, не проникается к ним вниманием и заботой…Я импульсивно бросался на помощь, когда соседские пацаны с палкой в руках «приучали» строптивых четвероногих друзей…

Среднюю школу я закончил уже в нашем райцентре – Хиве, находящемся за 10 километров от нашего села. Время было тяжелое, послевоенное, суровое, но оно к детям было очень благосклонно. Это было странным, но наши учителя, вернувшиеся с фронтов, с лихвой пытались возместить нам ту любовь и заботу, которых они сами были лишены в суровых испытаниях военных времен. Особенно памятен мне наш учитель физики Иван Васильевич Иванов, инвалид и участник войны. Казалось, для него школа, дети – это весь смысл его жизни. Такой фанатичной преданности своему делу, школе, детям я сейчас, думаю, можно только позавидовать.

Вообще он был человек со странностями. Постоянно и много курил, но при виде учащихся всегда строго предупреждал, что курить вредно и опасно. Мы его понимали, мы знали, что это война наложила отпечаток на его жизнь. Он занимался с детьми допоздна в своем радиокружке…

Такие люди своим существованием были для нас наглядным примером того, какими надо быть, как надо работать и любить людей…

 

ТУРКМЕНИЯ В МОЕЙ ЖИЗНИ…

О Туркмении Алихан Ремиханов рассказывает с великой и нескрываемой любовью. Бывают в жизни людей такие поворотные моменты, с которых начинается в дальнейшем вся цепь значимых для него событий… И он рассказывает…

Я даже представить себе не мог, что эта далекая Туркмения, о существовании которой у меня были чисто географические представления, когда-то станет моей второй родиной. Вся моя сознательная жизнь, все мое становление как специалиста, ученого и человека я связываю всецело с Туркменией. Судьбе было угодно послать меня на военную службу в эту соседнюю республику.

За пару десятков лет эта полуфеодальная, забытая провинция в Средней Азии превратилась в цветущую и цивилизованную республику Советского Союза. Выросли современные города, развивалась индустрия, наука, искусство и культура. Я слышал, что многие мои соплеменники, земляки выезжали из Дагестана на работу в Среднюю Азию, Казахстан, Азербайджан, где на нефтепромыслах, на стройках требовались рабочие руки. Туркменский Небит-даг не случайно у нас в Дагестане называли Туркменский Дагестан.

 Служба в советское время была для мужчин реальной школой мужества, и никто из нас не мыслил начинать самостоятельную жизнь без армейской службы.Для меня, сельского паренька, выросшего в трудовой крестьянской семье, служба не доставляла тех тягот и усилий, что испытывали рядом со мной многие городские ребята. В армии в 50-х годах прошлого века еще была свежа память недавней войны, и все наши командиры были участниками и ветеранами. Было требовательное, серьезное и мужское отношение к службе как к государственному, общенародному делу…

Во мне была тяга к знаниям. Моя любовь к животным укрепилась в армии тем обстоятельством, что по роду службы, проходя ее в пограничных войсках, я был связан со служебными собаками, конями…

После демобилизации я решил поступить на ветеринарный факультет Туркменского сельскохозяйственного института. Так я и сделал… 

Я окончил институт, аспирантуру, в 1972 году защитил диссертацию в Московском технологическом институте мясной и молочной промышленности. Занимаюсь любимым делом и нисколько об этом не жалею. И если бы судьба мне предоставила возможность выбора новой профессии, я, не задумываясь, взялся бы за то же дело…

Годы учебы, работы в Туркмении оставили в моей душе только восторженные, полные человеческого тепла и любви воспоминания. Прожив в Туркмении около 40 лет, я никогда не сталкивался с неодобрительным отношением к себе как к чужаку. Наверное, это была самая мирная, спокойная и неагрессивная из всех республик бывшего Союза.

Мы жили там как люди одной большой семьи, одного дела, одной судьбы, и это было залогом мирного и счастливого общежития на этой благодатной и благодарной земле.

 

О ЛЮДЯХ И КУМИРАХ…

Мы говорим с ним… говорим…

Но о чем бы речь ни заходила, он незаметно возвращается к памяти тех лет, когда происходило становление его как человека, ученого. Есть люди, чьи мысли и дела не теряются во времени. «Какое счастье, говорит он, – что прошлое не исчезает в нас, пока мы живем». Издалека доносятся отзвучавшие слова, возвращаются ушедшие навсегда люди. Он переходит на романтическую, эмоциональную тональность разговора. «В моих воспоминаниях – вздыхает он, – как в запутанных тончайших нитях паутины, высвечиваются яркими огоньками образы незабвенных учителей, друзей, ставших для меня поистине драгоценными созданиями. Да и как можно забыть и не оценить человека, который, будучи ректором огромного института, просто, услышав краем уха из своего кабинета мой разговор с секретаршей, вызывает меня, выслушивает, по-отечески решает все проблемы юнца – первокурсника. Разве на такое способны обычные люди?!»

С каким азартом, теплотой и бесконечной любовью он рассказывает о своем Учителе, наставнике, человеке с большой буквы – ректоре Туркменского сельхозинститута, академике Анвере Кеюшевиче Рустамове, в котором человеческая порядочность совмещалась с бескомпромиссностью по отношению ко лжи и несправедливости.

«Таких людей, наверное, бывает мало, но ими всегда расцветает жизнь других, и какое счастье, что судьба свела меня с таким человеком».

 

…И НАПОСЛЕДОК

Алихан Качаевич горько вздыхает…

Да и как может не вздыхать человек, который входил в науку как в священный храм знаний, когда он видит, как ныне называют себя учеными все, кому не лень, -– были б деньги… 

Мы годами кропотливо и упорно трудились в лабораториях и производственных цехах, чтобы добиться результатов. А разве сейчас кого-то интересуют результаты? Наука стала отраслью, служанкой бизнеса, образование превращают в сферу услуг, а интеллигенция – священное и гордое в России слово, становится синонимом неудачников и нищенствующих оригиналов.

Строки биографии

Римиханов Алихан Качаевич, родился в с.Цлак Хивского района РД в 1937 г. Окончил Туркменский сельскохозяйственный институт. Ленинский стипендиат. В 1972 году, защитив диссертацию в Москве, вернулся в родной институт и работал ассистентом, старшим преподавателем, доцентом, деканом, заведующим подготовительным отделением. Автор более 50 опубликованных научных трудов.

 Награжден медалью «За трудовое отличие», нагрудным знаком Госкомитета народного образования СССР «За отличные успехи в работе» и рядом других поощрений.

С 1993 г. живет в Дербенте, работает в институте «Юждаг». Зав. кафедрой общей биологии. Проректор по научной работе.