Самая незабываемая встреча

Было это в 1963 году. После отдыха в профилактории Амет-Хан Султан вместе со своим другом, летчиком-испытателем Иваном Григорьевичем Борисовым решил проведать своего командира дивизии времен Великой Отечественной войны, который в 60-е годы командовал дивизией ПВО в Эстонии, Героя Советского Союза, генерала Николая Романовича Данилевского. Во время войны они служили в разных эскадрильях, но в одном полку вместе с французскими летчиками эскадрильи Нормандия-Неман (впоследствии Нормандия-Неман стала отдельным полком). Так вот, решили они проведать своего друга, генерала Данилевского, который жил в городе Таллине, где находился штаб. А решили сделать это и пришли к общему согласию потому, что особая, очень сильная привязанность у них была друг к другу. И встреча героев была незабываемой. (Хочу подчеркнуть одну деталь: как мне рассказывал генерал Борисов, в конце ВОВ Данилевский был замкомандира эскадрильи, а Амет-Хан Султан – замкомандира авиационного Краснознаменного гвардейского полка. Но почему же подчиненный стал генералом, а его командир Амет-Хан – не стал? Оказывается, чтобы стать генералом, надо было окончить военную академию, а Амет-Хан Султан бросил учебу в академии и долгое время мучился без летной работы. Он мечтал стать испытателем, но его не брали в испытательный центр из-за его громкой славы и… из-за двух золотых звезд Героя. Боялись, что он якобы загордится и переоценит себя. Но ему все же помогли поступить в лётный испытательный центр, а когда он немного освоился в коллективе, то «перетащил» туда и своего друга Ивана Борисова. Амет-Хана очень полюбили за его спокойный, добрый характер, за его филигранную лётную подготовку, ему стали доверять самые сложные, самые опасные испытания самолетов).
Но как, спросите вы, я познакомился с Амет-Ханом Султаном? А случилось это летом 1963 года на аэродроме Тапи, недалеко от Таллина, где дислоцировалась часть, в которой я служил. Был понедельник – день подготовки самолетов к предстоящим полетам и несению боевого дежурства. Слышу по громкоговорителю – меня вызывает срочно на СКП (стартовый командный полк) дежурный летчик. Я прибыл на СКП, не понимая, с чем связана срочность, допуская мысль о том, что летчик не может самостоятельно посадить самолет. Но дежурный докладывает, что к нам летит ИЛ-14 и на нем командир дивизии с двумя очень почетными гостями. Итак, самолет подруливает, спускают трап, и первым на полосу выходит генерал, а за ним двое совершенно мне незнакомых людей, одетых в белые чесучовые костюмы без всяких знаков отличия.
После моего короткого доклада командир дивизии представил мне сопровождавших его людей: «Знакомьтесь, мои боевые друзья и вот это мой бывший командир Амет-Хан Султан». Я до того был ошарашен, что потерял дар речи: передо мной стоял сам Амет-Хан Султан. Помню, я что-то пролепетал в ответ. Но разрядил обстановку сам Амет-Хан. Он очень просто, по-свойски поздоровался со мной. То же самое сделал и его боевой друг генерал Борисов. Мы познакомились. Меня смущало еще и то, что на груди дважды Героя Советского Союза не было никаких наград.
– Брат, ты узнал во мне лакца? — спросил, улыбаясь, Амет-Хан Султан.
– Лакца я могу узнать и без представления, — ответил я. – А вас узнал бы среди тысячи людей.
Он сразу же попросил показать ему стоявшие на аэродроме самолеты. Познакомился он и с дежурным звеном, где несли боевую вахту летчики эскадрильи, подошел к самолетам, стоявшим на боевом дежурстве, похлопал по крылу одного из самолетов и сказал: «Да, это грозная машина. Но плохо, что однодвигательная и много в ней недоделок, вот скоро получите двухдвигательные отличные самолеты-перехватчики».
По аэродрому уже разнеслась весть, что прилетели один из летчиков-ассов, заслуженный летчик СССР Амет-Хан Султан и его боевой друг Герой Советского Союза Иван Борисов. Все старались пожать им руку. Это была незабываемая встреча.
В обращении Амет-Хан Султан был очень прост и при первом же знакомстве сказал мне: «Никаких «вы», я твой земляк и твой старший брат. И все». Затем он обратился к нашему генералу: «Ну что, Николай Романович! Давно я не летал на фронтовых истребителях, хочется немного размяться. Как ты считаешь, Ваня?» Данилевский с большой радостью согласился, предложив выбрать любой самолет и любого летчика. Амет-Хан выбрал меня. «Мы с тобой полетим на учебно-тренировочном самолете, — говорит он мне, — а Борисов на МИЧ-17, проведем учебный воздушный бой над аэродромом. Я стал искать легкие лётные комбинезоны и шлемофоны.
Для Борисова амуницию подобрали сразу. А вот с экипировкой Амет-Хана пришлось повозиться. Он был поплотнее и выше Борисова. Нашли ему и шлемофон, и комбинезон лётный, вот только комбинезон был ему чуть ниже колен. Он весело потешался над своим видом.
Удивительная походка была у Амет-Хана Султана. Левая рука в кармане, правой рукой он сильно размахивал шлемофоном, немного сутуловатый, крупного телосложения. Шел уверенно, в развалку. Нос и лицо очень характерные для лакца.
Я сел в переднюю кабину, Амет-Хан – в заднюю, в кабину инструктора. Взлетаем. Борисов на боевом МИЧ-17, мы справа от него на УТИ МИЧ-15. Набираем высоту 5 тысяч метров, машем крыльями и расходимся в разные стороны. Откровенно признаюсь: я командир эскадрильи, военный летчик 1-го класса, 15 лет пролетал в небе, но то, что они тогда стали «вытворять» в воздухе, невозможно описать словами. Эта была карусель, каскады высшего пилотажа. Я с трудом осмысливал, что происходит в воздухе. Они не уступали друг другу, не давали зайти себе в хвост, но в один момент я увидел и услышал Ивана Борисова: «Я у тебя в хвосте». Амет-Хан спросил меня по самолетному переговорному радиоустройству: «Ну как, земляк, чувствуешь себя, нормально?» Что я мог ответить? «Я из-за этой страшной перегрузки и каруселей ничего и не понял и не видел», – отвечаю ему. Он рассмеялся, а мне было не до смеха, ведь на аэродроме все смотрели за нашим боем, и что они могут сказать обо мне? «Дай теперь мне сразиться с Борисовым», — прошу Амет-Хана. Он разрешил, и мы с Борисовым провели воздушный бой, не давая зайти в хвост друг друга.
«Молодец, — заметил мне Амет-Хан в воздухе, — бой таким и должен быть. Летчик в воздушном бою должен быть злым и смелым и в то же время действовать с умом, напористо и хладнокровно».
Чтобы поднять мой авторитет перед летчиками личного состава, Амет-Хан Султан сказал: «Хоть ваш командир эскадрильи – летчик-перехватчик и давно не вел воздушный бой на самолетах МИЧ-17, я бы, не задумываясь, взял его к себе ведомым, не в обиду Ивану Григорьевичу. Молодец земляк».
После этого полета была встреча в Доме офицеров. Амет-Хан Султан из-за своей скромности и застенчивости очень этой встрече противился. На все вопросы личного состава отвечал Иван Борисов. Но когда спросили о том, что означает нарисованный на самолете Амет-Хан Султана огромный орел, он ответил: «Нарисован он по совету командующего маршала авиации Хрюкина, который сказал Амет-Хану: «Ты горный орел, твои родители родились в далеком горном ауле Цовкра, вот ты и есть самый настоящий горный орел».
И на самом деле, многие летчики знали, что когда немцы видели в воздухе самолет с эмблемой горного орла, они тут же уходили от воздушного боя. А еще летчики поинтересовались огромным количеством звезд на самолете Амет-Хана Султана. И на этот вопрос отвечал Иван Борисов: «Вот таков наш командир, вот таков наш боевой товарищ. У него число сбитых самолетов было не меньше, чем у других летчиков, но представление на третью золотую звезду героя ему не подписал Н.С. Хрущев. И знаете, что он при этом сказал? «У нас в стране Ханов нет.» Не любил Хрущев нас, летчиков, страшно не любил».
Затем генерал Данилевский пригласил нас пообедать в лётную столовую. Увидев на столе дагестанский коньяк, Амет-Хан Султан улыбнулся и сказал: «Ну что, Ваня, видишь, даже в далекой Эстонии наш дагестанский коньяк славится».
После нескольких тостов Амет-Хан стал разговорчив, весело шутил и смеялся. В беседе с ним я использовал и лакские слова, рассказывая о моей соседке, которую все ее дети и внуки звали дедей, и которая, живя многие годы в Махачкале, не знала русского языка. Он расспрашивал меня о Дагестане (я только вернулся из отпуска), внимательно и заинтересованно слушал.
Когда на следующий день мы прощались, он обнял меня, крепко пожал руку и сказал: «Мы с Борисовым гуляли по Невскому проспекту, видели твой портрет на Аллее боевой славы (после моего участия в полетах в период Карибского кризиса), читали о твоей эскадрилье. Всегда будь достойным сыном дагестанского народа, любимой Родины – Советского Союза. А если надо бить врага, бей его первым».
Такова была моя короткая, но очень радостная и памятная встреча с легендарным летчиком, дважды Героем Советского Союза Амет-Ханом Султаном.