Вседозволенность

Никогда в жизни не своровал ни одного рубля и ничего чужого не присвоил. Поэтому с детства ненавижу воров, которых не по-русски называют еще коррупционерами. Грех и вина их от этого не меньше. Особо презираю тех, кто ворует у больных и детей, ибо это уже полностью за пределами человеческого понимания, восприятия и согласия.
Умахан Абдулатипов прислал мне, как члену Общественной палаты РД, письмо с описанием дьявольской системы финансового мошенничества в Цумадинском районе, особенно в сфере образования и здравоохранения. Я был в шоке. Неужели и такое возможно? Не может быть, чтобы воровали в сфере образования и здравоохранения! Это же святотатство! И я послал большое письмо Умахана в газеты «Истина» и «Дагестанцы» с просьбой направить двух независимых журналистов для проверки достоверности описанной ситуации в Цумадинском районе. Одновременно послал письмо и доктору Абдурашиду Саидову, отправившему его главе района Магомеду Камилову, который зашел в редакции этих газет и взял письма, объяснив, что это – клевета на него. На этом вопрос был бы закрыт, если бы…
Если бы вскоре глава района Камилов не позвонил мне в Москву и в крикливо-агрессивной форме не стал угрожать, упоминая при этом имена своего брата Абдурахмана (бизнесмена и депутата НС РД) и двоюродного брата С. Муртузалиева (руководителя Пенсионного фонда РД). По-видимому, такова практика некоторых современных глав администраций: сначала угрожают, а затем заказывают. Еще не все осознали, что в Дагестане уже иной политический климат. Не стал я продолжать этот «интеллигентный» разговор главы, ибо торопился на серьезную операцию к больному. Да и не привык я к такому хамству, ибо никогда в жизни не сталкивался с подобным. Поэтому отправил письмо Главе РД Р.Г. Абдулатипову с просьбой принять Умахана и направить в район неподкупных инспекторов. Лично у меня нет личных симпатий или антипатий ни к Умахану, ни к Камилову, но меня всегда волновало, волнует и будет волновать положение в родном районе. У меня нет родственника для назначения главой нашего района. Поэтому нет у меня и никаких личных мотиваций в этом вопросе.
Я страстно люблю наш район. И во сне мне он часто снится. Ежегодно приезжаю в Цумаду. Это паломничество моего сердца к вершинам и людям родного района. Была у меня давняя мечта приехать в район не летом, во время отпуска, а в учебное время для встречи со школьниками сел Нижние Гаквари, Тинди и Агвали, где я учился. Намерен был также встретиться и с учителями и школьниками Гигатли, где я работал учителем. Заранее позвонил директорам этих школ из Москвы. Все сказали, что будут очень рады этой встрече. И я составил и отправил в район график моей благотворительной экспресс-поездки по Дагестану.
В учебное время мне очень трудно выкроить время для приезда в Дагестан. С учетом майских праздников я взял разрешение на внеочередной отпуск без зарплаты в университете и двух больницах, где я работаю. Совершил стремительную поездку в Дербент, Избербаш, Карабудахкент, Каспийск, Махачкалу, Шамхал, Кизилюрт, Хасавюрт, Новые Саситли, Бабаюрт, Хамамматюрт, Ургелой, Буйнакск, Ботлих и Цумада. Посетил детские дома, больницы, школы, заключенных в колониях, пациентов в психоневрологическом пансионате, тяжелых больных, оказывал финансовую помощь, бесплатно оперировал больных. Всюду меня встречали с радушием.
Приезжаю в Цумадинский район. Звоню директору Агвалинской школы Ш. Абакарову. Его слова: «Коллектив против встречи». Ответ директора Тиндинской школы О. Исмаилова точно такой же. Звоню заврайоно М. Гадиятулову. Ответ: «Разберусь и сообщу». Не сообщил. Из Гигатли дали знать, что встрече будут очень рады, но им дали понять о нежелательности такой встречи в школе, ибо за это могут освободить от должности директора. Встретился со школьниками Гакваринской школы. Директор Ахмед Магомедов оказался не из числа пугливых. Я призвал школьников к хорошей учебе и передал для сирот и отличников 40 тыс. рублей. То же самое я намеривался сделать в Тинди, Агвали и Гигатли. Тинди – моя первая в жизни «заграница». Там я – сирота – учился в школе-интернате. Во мне великая и неугасимая любовь к Тинди.
А в истории Агвалинской школы я оказался первым, кто получил аттестат зрелости с серебряной медалью. В Гигатли я работал учителем и меня, мальчишку, гигатлинцы приняли с большим уважением. Там Умакусум Алиева стала для меня второй матерью, а ее пятеро сыновей – братьями. Я поехал в Гигатли, чтобы поклониться могиле незабвенной Умакусум и не мог удержаться от слез. В школу не зашел, чтобы из-за меня не было неприятностей у директора.
На встрече с Тагиром Халидовым, Тагиром Ахмедовым, Газимагомедом Магомедовым и М. Гадиятуловым в Агвали я узнал, что автором запрета встречи школьников со мной, оказывается, был сам заврайоно. Какая подлость и какое лицемерие! Об этом я публично сказал этому чиновнику. Я же не собирался посетить его частный дворец в Агвали. Во всем мире встреча выпускника или выпускников школы является педагогической традицией.
Понятно, что Гадиятулов хотел услужить Камилову, но он сильно перестарался, ибо на встрече 8 мая сам Камилов сказал, что «он не имеет никакого отношения к этому запрету». На этой встрече выяснилось, что тот звонок Камилова ко мне с угрозой, оказывается, был связан с тем, что «он находился тогда в сильном психическом состоянии». Это не к лицу главе и, тем не менее, мы расстались вполне мирно, ибо я не имею ни времени, ни знания, ни желания, ни полномочия разбираться в правдивости или в неверности изложенного в письме Умахана. К тому же Камилов уверял меня, что его брат Абдурахман много и бесплатно помогает району.
Встречаясь с учителями школ, я узнал, что с ними никто не обсуждал вопрос встречи со мной. Поэтому заверения директоров Тиндинской и Агвалинской школ о том, что «коллективы учителей против встречи», являются надуманными. Что и кто принуждает директоров школ лгать? Это же безнравственно! Не зря ведь философ Мишель де Монтень заметил: «Лживость – гнуснейший из пороков». Как же руководителем народного образования может быть человек, который вовлекает школьников в спор взрослых? Это же педагогическое преступление! Нельзя было меня и детей лишать встречи друг с другом, ибо «нет ничего глупее, чем пытаться подменить у них ( детей – М.А.) свое умение нашим» (Жан Жак Руссо).
Уехал я из Цумады с душевной болью. Рану мне нанесли там, где я ее никогда не ожидал. Зачем надо было Гадиятулову так демонстрировать мне и цумадинцам «свою крутость и свое могущество»? Что он от этого выиграл? Хотел унизить меня? Если со мной Гадиятулов позволил себе такую наглость, то нетрудно представить его царствование над подчиненными.
Надеюсь, что учителя Цумадинского района задумаются над этим инцидентом, ибо о подобной гнусности педагогического начальника в истории российского просвещения мне лично до сих пор не было известно.
Прошу народный суд Цумадинского района считать это письмо моим официальным заявлением и взыскать с начальника отдела народного образования Цумадинского района 300 тысяч рублей за моральный ущерб, нанесенный М. Гадиятуловым мне. По
100 тысяч рублей со своими добавлениями я публично вручу сиротам и отличникам Агвалинской, Тиндинской и Гигатлинской школ. Ожидаю официального извинения в СМИ господина Гадиятулова, официального приглашения им меня в район и его личное присутствие во время моей встречи со школьниками в Тинди, Агвали и Гигатли. Ничего лишнего и ничего личного.