– Очередь тут.
– Я раньше тут стояла.
– Я вас тут не видела.
Наконец женщина отступает.
Вероника шепчет, что сельские совсем обнаглели. Я молчу. На душе становится как-то неприятно. Вообще слова «сельские» и «понаехали» мне не по нутру. Да, родились в городе. Да, Махачкала была раньше другой – благожелательнее, что ли. Вот раньше как было. Соседи знались, в гости ходили друг к другу, улыбались, расспрашивали, что да как. Если кто вкусностей напек, то ели всем домом. До сих пор вспоминаю тетю Тосю, Розалию Ивановну, тетю Фаю, тетю Милу, тетю Шуру… доброта этих женщин была не напускной, а какой-то необыкновенно теплой. Приехали новые жильцы, потом еще и еще, потом застройки, пристройки, скандалы, ссоры. Мир стал теснее от новостроек, но раскололся на одиночек, жадно гребущих под себя пространство. («В селе был дом, мы привыкли жить просторно, а не как вы в курятниках…» – мотивация, подкрепленная деньгами). Поздороваешься и пожалеешь, что это сделала. И разговоры пошли иные: «Вот у нас в селе… вот у нас принято так.. эдак». Людей вокруг стало больше, заборы стали выше. За ними не видно ничего. Раньше подтянулась на цыпочках, заглянула за заборчик и соседи тебе рады. А сейчас близко не подхожу. На всякий случай.
И замечания делать остерегаюсь. Найдут что ответить. «Две минуты до контейнера, донесите свой пакет», – прошу женщину, остановившуюся у обочины с черным пакетом. «А САХ для чего? Мы им платим, пусть работают», – тяжелый акцент выдает нехитрую логику «огорожанившейся» сельчанки. Так чего уж с культурой морочиться, организуем свалку у дороги, хочется пошутить, но ее «игнор» уже «включен».
Тяжело понять такую вот ментальность: когда выставляют свой «хасият» и принимайте таким. Мне-то привычнее иная форма взаимоотношений, когда уважение и не более того. Мне непривычно, когда в разнонациональном обществе начинают говорить на родном языке. Непривычно, когда вежливость принимается за слабость. Все мы дагестанцы, и гостеприимство у нас в крови. Но куда приятнее принимать гостей, которые после трех дней побывки становятся родными людьми, а не захватчиками, вторгшимися со своим уставом на чужую территорию.
