ОТКУДА ПИСЕМ НЕ ЖДУТ
Семья Мусаевых из Чоха также оказалась в числе репрессированных, пострадавших по той лишь причине, что их родственник – известный дагестанский художник Халилбек Мусаев (творческий псевдоним – Халилбек Мусаясул) находился на учебе в Германии. А чтобы выехать за границу, его отец Исрафил обратился к тогдашнему министру просвещения с ходатайством. Министр поддержал просьбу. Никто не знал на тот момент, чем обернется эта поездка для самого Халилбека и всех членов их семьи.
Мой собеседник Магомед Каирович Мусаев с тяжелым сердцем вспоминает время, когда забрали отца, не предупредив членов его семьи. Отец Абдул-Каир был просветителем, вспоминает Мусаев, получившим военное и педагогическое образование в Ставрополе. В родном Чохе он открыл и возглавил светскую школу начальных классов. Впоследствии работал в Чародинском, Кахибском районах, в целом по Дагестану. А взяли его, когда он работал директором школы в Нижнем Дженгутае.
«Нас у родителей семеро детей было. Мама со старшим братом поехала в Махачкалу, добивалась встречи с отцом, но им не разрешили увидеться. И больше никаких вестей от него не было. Когда пытались узнать, где он, нам отвечали, что он далеко, где-то в сибирском закрытом лагере, откуда нельзя писать родным». Спустя 20 лет Мусаевы все же узнали, что случилось с отцом в тот страшный (а по-другому его Магомед Каирович и не называет) 1937-й год. Его расстреляли. А они – дети и жена до последнего надеялись, что однажды отец так же, как неожиданно исчез, внезапно возникнет на пороге дома и постучит в дверь. При матери дети старались не говорить об отце. Она расстраивалась и плакала. Нелегко ей – женщине из зажиточной семьи, пришлось в то время. Имущество после ареста мужа конфисковали. Люди в лицо не говорили, а за спиной шептались – «семья врага народа». Чтобы хоть как-то кормить и одевать детей, пришлось распродавать оставшееся более или менее ценное из личных вещей.
В то время сам Магомед Мусаев был школьником, учился во втором классе. Много лет прошло с тех пор, но он помнит, что явной враждебности по отношению к ним, детям, со стороны учителей, руководства школы не было. А старшие сестры на тот момент окончили педагогический техникум в Буйнакске и работали учительницами.
Магомед Каирович рассказывает, что позорное клеймо «сына врага народа» держалось на нем до того времени, пока ему не исполнилось 30 лет. Все прекратились со смертью Сталина. В 1957-м отца посмертно реабилитировали, а матери назначили персональную пенсию. Но разве могло это как-то утешить женщину, прождавшую мужа 20 лет, чтобы узнать о его гибели?
Младший брат их отца Халилбек Мусаясул так и не смог вернуться на родину. Он жил в Германии, затем с женой Мелани они переехали в Америку. Хотел ли Мусаясул – знаменитый художник, вернуться на родину предков – Магомед Каирович доподлинно не знает, но скорее да, чем нет: ведь не имея возможности вернуться, Мусаясул написал книгу «Страна последних рыцарей» на немецком, впоследствии переведенную на русский язык.
СТАЛИНСКАЯ СТИПЕНДИЯ – СЫНУ «ВРАГА НАРОДА»
Что он сын врага народа, впервые Мусаев явственно ощутил, когда, окончив школу, пожелал поступить в военное училище. «У нас – Мусаевых – 11 царских офицеров было», – с гордостью подчеркивает Магомед Каирович. Во главе офицерской династии стоял Магомед – прадед (в его честь и был назвал Магомед Каирович). Он погиб на Карсе в русско-турецкой войне. Его сын – Исрафил, как и полагается настоящему горцу, пошел по стопам отца, поступив в петербургское кадетское училище. А впоследствии и его дети – родные дяди Магомеда Каировича получили военное образование, кроме Халилбека Мусаясула. Так и получилось, что всего их было 11 офицеров. Один из братьев отца – звали его тоже Магомед, дослужился до генеральского чина, проработав в Министерстве обороны Турции, куда он эмигрировал в силу политических обстоятельств. Родина была холодна ко всем, кто имел хоть какое-то отношение к княжескому сословию.
Магомед Каирович сухо и кратко рассказывает о том, как складывалась его жизнь. В военные не пошел. Не разрешили. Зато окончил сначала актерский факультет в ГИТИСе в Москве, затем и режиссерский. Учился на отлично. Первые два курса получал сталинскую стипендию. А на последующих – стипендию народного артиста СССР Качалова. На тот момент на Мусаева из родного села пришла справка, что он является сыном врага народа. А значит, сталинская стипендия ему не положена. Об этом Мусаеву сообщили по секрету. Но реакция ректора института была справедливой, на собрании он высказался примерно так, его мало интересует вопрос – кто и чей сын, отличникам он платит по заслугам. На том все разговоры и прекратились. «А получал я, – уточняет Магомед Мусаев, – по тем временам весьма неплохие деньги – 800 рублей. Не многие могли похвастаться такой суммой зарплаты, не то что стипендией», – улыбается Магомед Каирович. Братья Магомеда Каировича тоже выбрали свой путь в жизни: один стал агрономом, другой – финансистом.
«Я мог бы остаться в Москве, – размышляет Мусаев, Первая жена была москвичка, родилась дочь Оксана. Работала в министерстве иностранных дел, затем в Швеции в дипломатическом корпусе. Сейчас на пенсии. Но меня позвали в Дагестан, да и сам я не хотел находиться в дали от малой родины. Вернулся по приглашению и начал работать на дагестанском телевидении». Второй раз женился в Дагестане. Родился сын Халил. Когда Магомед Каирович говорит о Халиле, глаза сияют от радости и гордости за единственного сына. Он известная личность в республике, нет ни одного дагестанца, кто б не знал Халила из КВНа. Магомед Каирович, делясь самым сокровенным – воспоминаниями, показывает фото из личного архива, где он с сыном, с разными известными люди, в Нью-Йорке, в других городах. На могиле дяди Халилбека Мусаева… «Я проработал лет 30 режиссером на телевидении. Сейчас пишу книгу…», — говорит под конец он, показывая рукой на рукописи.
Магомед Каирович не задается вопросом, как складывалась бы его жизнь, если бы… не 1937 год, не ГИТИС, а военное училище, не Махачкала, а Москва. Он продолжает идти по жизни просто и достойно, как и все Мусаевы.
