Невыразимо приятно, что есть люди, которым есть что рассказать о незнакомой нам Махачкале. Благодаря их воспоминаниям, культурно-исторический фон, атмосфера того города предстает перед читателями в ее первозданном виде.
Однако проект не ставит точку. Горожане, оставшиеся за его рамками, но желающие внести свою лепту в хронику, могут написать в редакцию, рассказать о том, в какой Махачкале они жили, каким был город их юности, молодости, зрелых лет. Именно так поступил наш читатель и автор материала А.Г. Юсуфов.
Махачкала послевоенная не та, что сейчас. Город тогда занимал ограниченную территорию с незаасфальтированными улицами без освещения. Его центром была улица Буйнакского, по которой вечерами принято было гулять от гостиницы «Дагестан» до городского парка, отличавшегося тогда меньшей площадью и комфортабельностью. Городских автобусов было мало, так как Махачкала была компактной и немноголюдной.
В 1949 — 1953 гг. я обучался на факультете естествознания Дагестанского пединститута им. С. Стальского, что находился на перекрестке улиц Дахадаева и Маркова.
АМБАЛЫ, СТУДЕНТЫ И ИНВАЛИДЫ
В городе в подвалах часто встречались винные трактирчики и закусочные. По современному пр. Р. Гамзатова (бывшая улица Ленина) текла канализация. Городской пляж выглядел полудиким, хотя вход был платным. Около пляжа на рельсах часто стояли вагоны, груженные килькой для отправки на консервный завод Махачкалы. Следует отметить, что в те годы на железнодорожном вокзале еще встречались грузчики (амбалы) с седлами на спине, готовые оказать помощь в доставке груза. Их услугами пользовались при перемещении тяжелых предметов: при покупке мебели, смене места жительства, когда они на себе переносили массивные шифоньеры и иную утварь, иногда из одного конца города в другой.
В эти послевоенные годы в Махачкале еще сохранились следы ее готовности к отражению врага. На возвышенности около сельхозинститута стояли зенитные и другие установки. На склоне в сторону моря от него встречались огневые точки: окопы и блиндажи. Оборонительные сооружения возводились не только к северу от Махачкалы, но и вблизи Дербента в связи с возможностью приближения врага к границам Дагестана.
Около Анжи-базара была нижняя черта города. Большая часть ее современной территории была занята огородами и садами. Центральная больница, фабрика 3-го Интернационала, Махачкала I, Альбурикент и Тарки относились к окраинам города, куда курсировали автобусы. Тем не менее в городе были театры, танцевальные площадки под открытым небом, демонстрировали кино, функционировали высшие учебные заведения как пед-, мед-, сельхоз- и женский (горянок) институты. В те годы в них обучалось много приезжих студентов, эвакуированных из оккупированных войной регионов Северного Кавказа и других городов. Одеты были студенты «кто во что». Многие из них зимой ходили в кирзовых сапогах и персидских галошах, носили ватные фуфайки. Правда, девушки и в этой ситуации пытались выглядеть изысканными.
Но главной была учеба, и студенты старались хорошо учиться, в том числе и ради стипендии. Городская библиотека им. А.С. Пушкина, находившаяся около прежней 2-й школы, быстро заполнялась читателями, и попасть туда всегда было нелегко – приходилось ждать своей очереди, когда кто-нибудь выйдет. В то время были трудности из-за нехватки литературы по специальности. Поэтому для подготовки к экзаменам студентам приходилось оставаться в аудиториях после занятий, чтобы группой читать вслух и запоминать содержание книг. Домой же отправлялись после 22 часов по тёмным и неосвещенным улицам, но без малейшей опаски.
Институты располагались компактно, но в отдельных зданиях. Однако возможности для заселения студентов в общежитие были ограниченными. Строительство нового корпуса для педагогического института, где сейчас находится физический факультет ДГУ, оставалось незавершенным.
Студенты, живущие в общежитии рядом с бывшим клубом фабрики (недалеко от нынешней городской прокуратуры), весной ходили заниматься на поляны (ныне пересечение ул. Ярагского и проспекта Шамиля) вблизи грунтовой дороги. Когда по ней проезжали машины, пыль стояла столбом. После дождя она становилась непригодной для езды. На месте современного стадиона «Труд» и вокруг него были пустыри с нефтекачками. В одной точке был выброс горячей серной воды, где люди стирали под открытым небом.
Территории от современного Узбекгородка до политехнического института местами были заняты виноградниками и кукурузой. А от троллейбусного кольца до северного поста ГАИ встречались редкие глинобитные строения. Земли до Каспийска представляли собой естественные природные угодья для выпаса скота или были заняты посевами жителей селения Тарки. Студенты нашего факультета естествознания добирались пешком до районов нынешних Редукторного и Сепараторного поселков для сбора растений и насекомых. В Каспийск народ добирался поездом, как и в Дербент.
До 1950 года еще сохранялась карточная система. Жители и студенты вузов ходили заранее к магазинам занимать очередь за хлебом, где не всегда удавалось отовариваться. Спасал студентов лишь рынок, расположенный на территории нынешнего здания правительства с разнообразной дешевой и вкусной рыбой. Там ее покупали и в теплое время года употребляли на зеленом склоне в сторону вокзала.
После отмены карточной системы, когда на столах общепитов появился в изобилии хлеб, стало возможным поесть досыта. Студенты пединститута обычно ходили в столовую, находившуюся во дворе по улице Оскара под аркой, не доходя до ул. Леваневского, где сейчас находятся жилые дома.
По улице 26 Бакинских комиссаров в главном здании современного педуниверситета функционировало погранучилище. В городе часто встречались его курсанты в форме, шедшие строем за город для обучения. После
По улице Дахадаева немецкие пленные строили здание современного МВД. Они всегда что-то просили у проходящих, которые не всегда были добры к ним. Их вскоре депортировали на родину или в другие районы. В те годы в Махачкале встречалось много приезжих из других мест инвалидов войны, передвигавшихся на самодельных колясках. Они не скрывали свою враждебность к пленным немецким строителям. От клуба госторговли до гостиницы «Дагестан» на спуске в сторону моря инвалиды войны в состоянии «навеселе» часто устраивали коллективные катания. На скорости, скатываясь с горки, они сталкивались у поворота в конце улицы с препятствиями. Студенты относились к ним сочувственно, но сами инвалиды отличались воинственным настроем и задиристостью. К концу 50-х годов таких инвалидов в городе стало меньше, благодаря созданию для них специализированных учреждений-интернатов.
Помню, мы восторгались колоритной фигурой спортсмена аварца Абдурахмана — человека гигантского телосложения. Студенты подходили к нему и уважительно здоровались. Его жена, имея нормальный рост, выглядела рядом с ним как карлик.
СТАЛИНСКИМ ЗАВЕТАМ ВЕРНЫ?
Следует отметить, что первые лица республики и министры свободно без охраны ходили на работу и на праздничные демонстрации. Календарные праздники город и народ встречали радостно. На демонстрации приходили в массовом порядке и целыми семьями. Колонны формировались по месту работы и учебы. Затем, по мере приближения к центральной площади, все это сливалось в единое шествие. Несли портреты вождей и партийных деятелей, лозунги патриотического характера и транспаранты, отражающие трудовые достижения коллективов. Во главе каждой колонны шел и играл духовой оркестр. На площади их встречали на трибуне руководители республики. Они приветствовали каждый коллектив, и все в ответ дружно кричали «ура». Это было торжественное и запоминающееся зрелище. После демонстрации никто не торопился домой.
Народ гулял по улицам, танцевал в парках. Все свидетельствовало об удовлетворенном и пафосном состоянии. Это чувство повышалось многократно из-за очередного снижения цен на продукты и товары, что позиционировалось как достижение трудового советского народа, и к чему каждый ощущал свою причастность.
Конец моей учебы совпал со смертью руководителя нашего Советского государства И.В. Сталина (март
Общество придерживалось строгой идеологии на всех уровнях. Студенты много усилий и времени отдавали изучению произведений классиков марксизма-ленинизма и постановлений коммунистической партии. После смерти Сталина наступил период теоретического застоя и растерянности, сменившийся разочарованием и недоумением в связи с кампанией критики «культа личности». Вначале это происходило в мягкой форме в виде статей в центральной прессе, но обострилось после XX съезда КПСС (
Махачкалу 50-х годов трудно сравнить с ее нынешним состоянием. Тогда, даже в условиях острой нехватки воды, транспорта и житейского комфорта, люди были более коммуникабельны и менее требовательны к материальным благам. Сейчас изменился не только облик города, но и психология его жителей в сторону меньшей общественной активности и гуманности, меньшего уважения к труду. Люди той Махачкалы были более сострадательны и сочувственны к окружающим, заряжены оптимизмом и верой в светлое будущее. Теперь, к сожалению, эта черта менее выражена. Люди больше заняты собой и об общем благе и нуждах других заботятся редко или неискренное. Нет общих порывов и единых устремлений, которые так сплачивали и единили послевоенную Махачкалу 50-х, придавая силы в преодолении многих послевоенных трудностей.
