Несмотря на многолетнюю работу на разных руководящих должностях, с высоты прожитых лет он признается, что делал все правильно. И когда-то, много лет назад, выбрал для себя правильные идеалы.
О принципиальности руководителя, чистоте и порядочности, о том, каким должен быть «слуга народа»… – в интервью «МИ».
ГЛАВНОЕ – ПРИНЦИПИАЛЬНОСТЬ
– В одной из своих статей Вы приводите цитату Смайлса «Человек без принципов и без воли похож на корабль, у которого нет руля и компаса, он меняет свое направление с каждой переменой ветра». Принципиальность – это главное?
– Ну, конечно. Без принципиальности работать вообще невозможно… невозможно было при советской власти. Сегодня этой принципиальности нет, только деньги. А раньше… 60 лет я работал на разных руководящих должностях. 20 лет был председателем Партийной комиссии ЦК КПСС при обкоме партии. Я был первым дагестанцем, которому доверили руководить Партийной комиссией при обкоме КПСС, был первым жителем Гергебильского района, который стал первым секретарем Гергебильского райкома партии. До этого первые секретари райкома были из Гуниба, Хунзаха, Буйнакска…
Для меня самым главным была принципиальность. Будучи в обкоме партии, в Комитете народного контроля… Самое главное для руководителя – честность, кристальная честность… Чтобы он был независим. Я считал и до сих пор продолжаю считать это главным. Столько лет проработав руководителем в разных структурах, живу с семьей сына – две семьи в одной квартире. И для меня этого достаточно. Куска хлеба мне хватает.
– Несмотря на то, что уровень коррупции в Советском Союзе несравним с сегодняшним, Вы вспоминаете, что принципиальность «помогала» Вам наживать врагов.
– Конечно. Пять лет я воевал с нарушениями отдельных «коммунистов». Мне приходилось выезжать, доказывать правильность, справедливость решения Бюро обкома партии в отношении отдельных взяточников, неподходящих людей и т.д. Особенно, когда работал председателем Партийной комиссии. Потом назначили завотделом в обкоме. Я просил Умаханова (Магомед-Салам Умаханов, первый секретарь Дагестанского обкома КПСС (1967–1983). – Прим. «МИ») оставить меня в парткомиссии. Умаханов мне сказал, нет, это мнение ЦК КПСС. Они внимательно изучали, кто честный, кто порядочный, кто непорядочный… По их настоянию я стал завотделом организационно-партийной работы дагестанского обкома партии. Решал все кадровые вопросы. И с секретарем райкома КПСС приходилось бороться, когда он вел себя нечестно, непорядочно.
НИ «ЧУЖИХ», НИ «СВОИХ»
– На презентации книги Абдулатипа Гаджиева (министр культуры ДАССР в 1972-1986 гг. – Прим. «МИ») об Абдурахмане Даниялове (Первый секретарь Дагестанского обкома КПСС (1948–1967). – Прим. «МИ») Вы рассказывали историю о том, как одолжили у Даниялова 30 рублей…
– Да, да, да! Я тогда вернулся из Ростова-на-Дону после учебы в Высшей партийной школе. С женой, двумя детьми. Нужна была помощь, и я написал заявление на имя Даниялова. Мне выделили 30 рублей. Он мне помог.
Таких руководителей, как Даниялов, теперь нет. 30 лет он руководил Дагестаном. Все вопросы решал принципиально. Для него не было своих и чужих, если человек вел себя неправильно. Таких людей сейчас нет…
– А Ваша принципиальность – тоже «данияловская школа»?
– Конечно. А как же? (улыбается) Когда я поехал с проверкой по серьезным заявлениям из Тляратинского района, мне сказали: первый секретарь Тляратинского райкома – человек Даниялова, будь осторожен. Я поехал. Есть такое село Цумилух в Тляратинском районе. Зимой, в декабре,
Когда Даниялов пригласил меня к себе, чтобы отправить в Гергебиль первым секретарем райкома партии, я не имел особого желания ехать в район. Тогда Даниялов говорит мне: – Все хотят. Почему ты не хочешь? Я сказал, что хотел бы набраться немного опыта, поработать в обкоме партии. – Какие районы ты курируешь? – спросил Даниялов. Я назвал: Цунтинский, Тляратинский, Гунибский, Чародинский. – Ты бывал в этих районах? – задал он вопрос. Сказал, что был в Тляратинском. Он сразу заинтересовался: – Как там обстановка? Я сказал: – Очень плохо. Там нарушение за нарушением, хищение за хищением. Никаких мер товарищ N не принимает (первый секретарь Тляратинского райкома партии). Он спросил, есть ли у меня копия справки. Там было восемь фактов подтвердившихся злоупотреблений. И Даниялов написал: «Товарищу Абилову (Абуталиб Абилов, первый секретарь Дагестанского обкома комсомола, заведующий сельскохозяйственным отделом областного комитета, основатель и первый ректор Дагестанского государственного университета. – Прим. «МИ») и Шихсаидову (Шихсаид Шихсаидов, первый секретарь обкома ВЛКСМ (1956–1960), секретарь обкома КПСС (1962–1975), директор НИИ сельского хозяйства (1975–1982). – Прим. «МИ») на Бюро обкома КПСС». Он никогда не поддерживал людей, если они вели себя неправильно. Очень принципиальный, честный, исключительный человек был Абдурахман Даниялович. Когда он болел, я ходил проведать его (на следующий день он умер), здесь, на улице Даниялова. Один из давнишних первых секретарей райкома, которого он выдвигал в послевоенные годы, пришел со мной туда. Даниялов был на кислородном дыхании. Зашли к нему. И этот секретарь райкома спрашивает: – Абдурахман Даниялович, как дела? Даниялов вот так посмотрел (показывает) и говорит: – Очень плохо. Из-за таких подлецов, как ты, как не заболеешь (смеется). Лучше было умереть, чем услышать такие слова от Абдурахмана Данияловича. На его похороны даже 30 человек не пришло. Даже из тех, кому в свое время он помог, выдвинул… Такие люди тоже тогда были…
– Многие отвернулись от Даниялова после того, как он ушел с должности первого секретаря обкома… Его друзья, соратники отмечают, что именно эта «опала» повлияла на состояние его здоровья…
– Да… Он очень переживал это…
ТАКОГО РАНЬШЕ НЕ БЫЛО…
– В своей статье Вы писали о том, что причина сегодняшних проблем нашей республики – непорядочность чиновников.
– Дагестан сегодня превратили в коррупционную республику. Главным для многих стала не порядочная работа, а деньги. Да не только в Дагестане и вообще в стране. Нет абсолютно никакой заботы о народе. Владимир Путин часто выступает на пресс-конференциях. Он правильно делает, что критикует США, Украину, но нужно говорить и о том, что руководители регионов страны должны нести ответственность за народ, что они должны использовать все резервы и возможности. Около 20 тысяч предприятий, построенных при советской власти, разрушили. 33% мирового чернозема находится на территории России, но наша страна сегодня покупает овощи в Египте, Израиле и других странах. Это безобразие.
– Вы много лет проработали на руководящих должностях в разных структурах. Где вам нравилось больше, так, чтобы работа приносила удовольствие?
– На должности, конечно, заворгом обкома партии. Мне приходилось решать все кадровые вопросы по республике. Во всех районах, городах. Во многих населенных пунктах я лично бывал, на совещаниях, конференциях, пленумах, избирательных мероприятиях и т.д. Более восьми лет проработал. У меня был 12-часовой рабочий день. Приходил на работу в 8 утра, раньше 10 вечера уходить не получалось. 20-30 заявлений из ЦК партии нужно было разобрать в течение 10 дней и ответить на них. К вопросам малейших нарушений и ЦК, и обком относились очень серьезно. Если кто-то допускал нарушения, принимались меры.
Однажды сидели Умаханов, Коробейников (второй секретарь Дагестанского обкома КПСС. – Прим. «МИ») и работник ЦК КПСС: вот, поручаем тебе проверить обстановку в Дербенте. Пассажирский автотранспорт. Казиахмед был такой, директор. Он работал 27 лет и ежегодно присваивал по 3 млн рублей. И это была очень серьезная работа. Пришлось собрать целую группу людей из ревизоров, работников милиции и т.д. Его вызвали в Москву и там исключили из партии. Дали 3 года заключения. Очень многих людей тогда освобождали от занимаемой должности. В связи с этим случаем тогда пришлось выгнать с работы людей из милиции, органов следственного управления, прокурора Дербента… Нарушений тогда тоже было много. Но не было такого, как сейчас, чтобы республику полностью захватила коррупция, чтобы за деньги могли решаться все вопросы.
«БЫТЬ НЕДОВОЛЬНЫМ Я НЕ МОГУ…»
– Какой путь для себя выбрали Ваши дети, внуки?
– У меня сын и дочь. Две дочери умерли в детстве. У сына жена Патимат и одна дочь Зарема. У дочери пятеро детей – сыновья и дочь Джамиля. Мои внуки… Они все были в хадже. Некоторые два раза. Якуб, Махач, Амир, Магомед… Они не пьют, не курят, ходят в мечеть. Один работает судьей, другой на таможне, третий в Москве, начальником отдела в Правительстве Москвы. Приезжал поздравить меня с юбилеем и в тот же день улетел – работа. Вот такие хорошие ребята. Зять мой Закарья (Амиров Закарья Якубович, генерал-лейтенант таможенной службы, первый начальник Дагестанской таможни и Дагестанского таможенного управления (1991–2001), работал в органах прокуратуры Буйнакска еще до распада СССР. – Прим. «МИ»), очень порядочный человек. Он их так воспитал. Они ведут правильный образ жизни. Семья дочери раньше жила в Москве, сейчас живут здесь. Вот так…
– Насколько я знаю, Ваша супруга была русская. Как вы познакомились?
– Да. Валентина Алексеевна Голубкова, в замужестве Яхьяева. Она окончила зоотехникум и приехала в Гергебиль из Костромской области в 1956 году. Там и познакомились. Я работал зоотехником, она тоже. Мы жили вместе сначала в Гергебиле, потом в Ростове-на-Дону, в Махачкале. Последние годы жизни она работала в Министерстве сельского хозяйства. Болела. Ей сделали операцию на сердце. В 1990 году она умерла от болезни.
– Как ее приняла Ваша семья?
– Родители были не против. Мать моя у нас жила – умерла в 95 лет. Валентина легко адаптировалась к Дагестану, все было нормально, хорошо принимала гостей… правда, аварский язык не выучила.
– Вы всем довольны в своей жизни?
– Быть недовольным я не могу. Потому что я привык всю жизнь работать.
С отличием окончил начальную школу. Это был 1941 год. Отец хотел отправить меня на дальнейшую учебу в Хунзах (тогда, до 1945 года, когда произошло разукрупнение районов и был создан новый Гергебильский район, наше село входило в состав Хунзахского района). Но началась война. Отец ушел на фронт. Нас осталось шестеро. Одна трудоспособная мать, бабушка-инвалид и дети моложе меня. Мне пришлось работать. И чабанить, и пахать землю. Все военные годы до 1946-го я работал в колхозе и этим, можно сказать, спас свою семью.
Люди тогда уезжали в Чечню, многие вообще умирали от голода и болезней. Я пас скот, за это мне в месяц давали пуд зерна. Вот так и жили. После войны (наше село Гоцо – родина пятого имама Дагестана Нажмудина Гоцинского) в соседнем селе Могох открыли семилетку. Три года отучился там. Немного учился в Гергебиле, немного в Хунзахе, Буйнакске, заочно окончил Армавирский техникум и 5 лет работал зоотехником управления сельского хозяйства. В горах, на кутанах приходилось бывать… В должности зоотехника меня избрали первым секретарем райкома комсомола. Потом, в 1949 году, меня со средним образованием назначили вторым секретарем райкома партии. На бюро Обкома КПСС (Даниялов не присутствовал на нем) один завотделом пропаганды обкома спрашивает меня, каким образом я буду там работать без высшего образования. – Заочно учишься? – Собираюсь, – ответил я. Был такой, Черкесов, секретарь обкома по кадрам. Он ему на ухо сказал: – Есть предложение утвердить. Год я проработал. Потом меня отправили на учебу в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Работал после этого в системе партийной работы. Затем первым секретарем Гергебильского райкома, потом завотделом обкома, председателем парткомиссии – мне очень нравилась эта работа. Там работали люди очень чистоплотные, принципиальные. Меня там очень уважали. Называли дагестанским Шкирятовым (Матвей Шкирятов, советский государственный и партийный деятель, председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС (1952-1954). – Прим. «МИ»). Потом был заворгом, а после – в Комитете народного контроля. Но Ельцину контроль не нужен был, он все это дело ликвидировал. Я получал персональную пенсию союзного значения. Помню, мне звонили из Москвы, говорили, тебе дали персональную пенсию наравне с председателями комитетов народного контроля союзных республик. Ну это тоже Ельцин поломал. Хорошая была работа. Наводили порядок. Бывали дни, когда за день три, четыре… семь человек снимали с работы. За жульничество и другое. Я был доволен своей должностью, потому что работал не на себя, а для народа. И людей подбирал честных, порядочных. Иначе было недопустимо. У нас был резерв кадров. Человек, стоящий в резерве, должен был иметь опыт хозяйственной, экономической работы. А сегодня? Купил диплом – и уже на руководящей должности. Так не годится. Есть, конечно, хорошие, порядочные люди. Их тоже много. Карибова (Анатолий Карибов, первый вице-премьер дагестанского правительства. – Прим. «МИ») хорошо знаю, отца его знал. Раюдин Юсуфов (вице-премьер Правительства, министр экономики и территориального развития РД. – Прим. «МИ») очень порядочный парень. Но есть случайные, абсолютно случайные люди. Окончил сегодня институт – и чуть ли не министром становится.
Я доволен тем, что делал. Доволен тем, что мог помочь людям. Любой чиновник не на себя, на народ должен работать. Даниялов так и поступал. Для себя он ничего не делал. Что после него осталось? Ничего. Только вот этот дом на Даниялова. Это был абсолютно честный, чистый человек.
– Кого Вы считаете своим учителем в жизни?
– Своим главным учителем я считаю Даниялова. Я работал с ним 15 лет, начиная с комсомола. 15 лет работал с Умахановым. В Умаханове мне импонировало то, что он был решительным человеком. Он много не разговаривал. «Вопрос снимается!» – говорил сразу. Хороший человек был Магомед-Салам Ильясович. Ничего плохого в нем не было.
