14 мая 1970 года тектонические плиты под колоссальным давлением сдвинулись, что породило колебания земной поверхности, эпицентром был Буйнакский район, села Зубутли и Миатли. Подземные толчки продолжались тогда больше месяца, с 14 мая до 27 июня. За это время стихия если не полностью, то разительно изменила облик старой Махачкалы, Буйнакска, Кизилюрта и Хасавюрта.
Всего было разрушено 22 села Дагестана, которые затем восстановили уже на новом месте, а в 257 населенных пунктах были серьезные повреждения. Например, современное село Учкент образовано из числа жителей трех селений: Капчугай, Экибулак, Ахатлы, которых больше не существует. Часть капчугайцев переехали в Новый Кумух.
В результате землетрясения погиб 31 человек, без крова осталось около 45 тысяч дагестанцев.
В этом году, в 50-ю годовщину этой трагедии, «МИ» собрали воспоминания свидетелей тех событий.
«НАЧАЛОСЬ ЧТО-ТО НЕВЕРОЯТНОЕ»
«В те годы я работала режиссером музыкальных программ радио и телевидения на ГТРК “Дагестан”, – рассказывает Татьяна Федорченко, коренная жительница Махачкалы. – В обычный весенний день, 14 мая, часов в 12, записывали хор по какому-то случаю. Вдруг пульт, за которым я сижу, начал как-то странно качаться во все стороны и звенеть, ведь раньше вся электроника была ламповая и тяжелая. “Быстро все на улицу! Землетрясение!” – кричу в громкоговоритель. Ребята-хоровики поначалу не совсем поняли, в чем дело, и с шутками-прибаутками вышли на улицу. Их настроение вмиг поменялось, когда мы все увидели, что телевышка качается как тополь на ветру.
По всем источникам тогда предупредили, что это только первый толчок и будет второй. Эта информация позволила избежать жертв. Уже в десятом часу этого же дня мы все, кто в чем был, выскочили из своих домов. Мы тогда жили в старом двухэтажном доме на улице Чернышевского (сейчас Абубакарова. – Прим. «МИ»). “Все в центр, отходите от дома!” – помню, кричал мой папа, когда с дома начали падать кирпичные печные трубы. Тряска с разной интенсивностью продолжалась долго. Пережидали землетрясение в отцовском гараже, на раскладушках, а в квартиру заходили только в крайнем случае, чтобы взять еду, оставшуюся в холодильнике… Когда вернулись домой, обнаружили щели, через которые видна была улица».
Бывший ректор ДГПУ профессор Джафар Маллаев
вспоминает: «Я был студентом 3-го курса. Мы жили в 5-м жилгородке, где были одноэтажные финские сборно-щитовые домики для работников противочумной станции. Помню, в эту ночь 14 мая после программы “Время” я уже лег спать. Жена только уложила нашего первого сына, тогда ему был всего месяц и 4 дня. Через некоторое время услышали гул, затем все собаки залаяли, и началось что-то невероятное: скрежет полов, я взял малыша на руки и прижал к груди. Через несколько минут все прекратилось, но потом продолжалось с убывающей силой несколько раз. Весь июнь и даже больше люди жили в палатках. Наш сборно-щитовой домик выдержал, были трещины, но он устоял».
Такое событие не могло не стать ярким впечатлением для детей.
Светлана Муллахмедова, доцент кафедры менеджмента ДГТУ, которой тогда было пять лет, рассказала «МИ» о своих детских воспоминаниях.
«Я была у бабушки в частном доме, помню, мама ночью приехала к нам. В доме, где мы жили, на площади Ленина, 1, были серьезные трещины, потом дом реставрировали и всем жильцам сделали ремонт за счет государства. А в ту ночь все жильцы соседних домов вышли на улицу, потом мужчины вынесли раскладушки и, хорошо укутав, уложили нас, детей, спать.
Житель Дербента Халилбек Халилбеков
рассказывает: «Я учился в 6-м классе. Вернулся из кино, света не было. Родители были у себя в комнате. Я при свете лампы стал готовиться к урокам. Мать накрыла на стол поесть. В это время все качнулось. Лампа стала падать, успел схватить. Отец и мать, молясь, вошли в зал. Только тогда я понял, что это землетрясение. Ночь провели на улице».
Махачкалинцам же запомнился и курьезный случай с баней.
«В 1970-м мы жили рядом с площадью Ленина, – вспоминает профессор кафедры литературы народов Дагестана ДГУ Разияханум Ахмедова. – А там, рядом, баня была на углу улиц Дахадаева и Малыгина. Начало трясти и все, кто купался в бане, выбежали с тазиками на улицу, потому что банщицы с ключами от раздевалок первыми выскочили и забыли про людей. Мужчины побежали за угол на Дахадаева. Женщины остались на Малыгина. И смех и грех. Родители побежали и принесли кто что смог из дома для них, а нас выгнали на другой конец улицы, на поляну. А мы же дети, смеху было столько».
«В ЭТУ НОЧЬ ВЕСЬ ГОРОД БЫЛ НА УЛИЦЕ, ЖГЛИ СТАРЫЕ ПОКРЫШКИ…»
Полковник МВД Абдулманап Мусаев
рассказывает: «Я учился в 9-м классе в хасавюртовской школе №4. После 9 вечера сел за уроки… Вдруг погас свет, и дверь шкафа раскрылась сильно, ударив об стол, за которым я делал уроки. Понятное дело, я испугался, но все же бросился будить уснувших бабушку с дедом. Все сразу выскочили во двор. Мы жили напротив строящейся швейной фабрики (в Хасавюрте все ее знают, на Фабричной улице). Во дворе у нас жили 7-8 девушек, которые работали на фабрике. Напротив нашего дома стоял большой башенный кран, минут через 6-7 башня этого крана развернулась над нашим домом, был невыносимый скрежет металла… Мы же все во дворе и девушки разом заревели от страха, башня то над нашим двором! Но дед не растерялся и так на них рявкнул, что бедняжки еще больше испугались, но стали плакать как-то тихо… В эту ночь весь город был на улице, жгли старые покрышки. Во многих домах были трещины. К нашей радости, несколько дней не учились. Кстати, в городе была одна мечеть и одна церковь – они совершенно не пострадали».
«Мне было тогда 7 лет. Я жил в 5-этажном доме по ул. Николаева в Махачкале, – вспоминает председатель Общественного совета Постпредства РД при Президенте РФ Хаджимурад Гаджиев. – Все, включая телевизор, “поехало”! При этом был сильный гул! Стали выбегать. Заклинило у многих двери! И это – деревянные! Выбивали все вместе, соседи друг другу помогали! Случись такое сейчас, когда у всех двери железные, страшно подумать! Уже к вечеру следующего дня к нам привезли палатки и установили их во дворе. Развернули кухню, помню, были раскладушки, одеяла… Мы, дети, – радовались. Школы нет, кругом романтика! Родителям было не до смеха, конечно.
Знаю, что многих детей отправили даже в интернаты по всей России доучиваться. Был учебный год все-таки…»
И правда, множество городов бывшего Союза предлагали свои возможности для размещения детей, пострадавших от землетрясения в далеком горном Дагестане.
ВОССТАНАВЛИВАЛИ ВСЕМ СОЮЗОМ
Рамазан Абдурахманов, учитель истории из села Мехельта Гумбетовского района, рассказал, что ему было 7 лет, когда случилось землетрясение, и его вместе с братьями отправили в Москву.
«Многих школьников летом стали отправлять в школы-интернаты разных городов страны: Москвы, Ленинграда, Волгограда… Я попал с братьями и сельчанами в Москву, в школу-интернат №70 на Ленинском проспекте.
Жителям, чьи дома были разрушены или находились в аварийном состоянии, стали выделять палатки. Из-за нехватки мест первоначально в палатках размещали 2-3 семьи. Зимы в те годы оказались очень снежными, что многим приходилось выкапывать друг другу выходы из домов. Многие здания учреждений, больницы находились в аварийном состоянии, как и школа. На помощь к нам в село Мехельта приехали строительные бригады из Белоруссии, Украины, можно сказать, со всего Союза. Сначала в спешном порядке стали строить сборно-щитовые здания: больницы, школы. Потом появились такие же частные дома. Были построены панельные железобетонные и кирпичные секционные дома для жителей района и села. Но почему-то к концу 1973 года вместо строительных бригад специалистов для продолжения работ были привезены бригады заключенных и начались халтура и долгострой. Трехэтажное здание школы было завершено лишь в 1978 году, где мы сдавали экзамены за 8-й класс – до этого занимались в двух сборно-щитовых зданиях. Часто, нас, школьников, привлекали к разгрузке кирпичей и их переносу на этажи. Никто не сачковал, так как всем хотелось, чтобы строительство школы завершилось как можно быстрее. Завершили, но, увы, с большими недочетами».
Вся страна приняла посильное участие в восстановлении Дагестана после землетрясения. Это было действительно соучастие всей страны. Вот, как описывает деятельность руководства республики и взаимодействие всех городов бывшего Союза публицист Теймур Абдуллаев.
«Я, восьмилетний пацан, жил тогда с родителями на улице Левина в Махачкале. К радости от неожиданного приключения и ночевки под открытым небом прибавилась еще радость от того, что учебный год закончился 16 мая вместо 25-го. Взрослым, конечно, пришлось потруднее. Люди пребывали в каком-то массовом, но спасительном оцепенении.
В исключительно короткий срок были эвакуированы из больниц и родильных домов все пациенты, выведено в безопасные места и размещено в палатках, автобусах, вагонах население, оставшееся без крова. Уже через час после первого толчка Умаханов, Даниялов, Умалатов
(людям моего возраста и старше не надо напоминать, кто они) выехали в район эпицентра. Они побывали в Кумторкале, Шамхале, Экибулаке и других селениях. Была создана Чрезвычайная правительственная комиссия для решения всех вопросов во главе с Умалатовым.
Районы, не затронутые бедой, реагировали следующим образом: Хучни отправили 40 овец и 30 тонн пшеницы, Сулейман-Стальский район – 5 бычков и 20 тонн пшеницы, Сергокалинский район – мясо, зерно и другие сельхозпродукты на 14 машинах, Хивский район отправил 6 тонн пшеницы, 2 тонны муки, 45 голов овец, 300 кг сыра, Кайтагский район – 17 машин продовольствия. Этот список можно еще долго продолжать.
Расул Гамзатов, выступая перед пострадавшими, сказал следующее: “Что же касается лично меня, то все это у меня вызывает особые чувства, потому что мне приходилось видеть в Пакистане народ, который постигло землетрясение. Люди, не имея возможности восстановить разрушенное жилье, толпами покидали родные места. Не получая помощи, не имея средств к существованию, они бесконечными вереницами шли по дорогам и, когда встречались люди, смиренно протягивали им руку, прося милостыню. Видя эту картину, я мысленно переносился на родину, гордился тем, что такого у нас не бывает.
Со всех концов Союза люди откликнулись на нашу беду. В моем подъезде живет женщина, приехавшая к нам в составе Тульского строительно-монтажного поезда и нашедшая здесь свою судьбу. За три последующих года было построено 67,5% от всего жилого фонда Махачкалы, созданного за всю предыдущую историю города. Узбекгородок, “три поросенка” на Калинина, гостиница “Ленинград”… всего не перечислишь. Таков положительный итог этого страшного происшествия”», – поделился с «МИ» своими старыми записями Теймур Абдуллаев.
СТРОЙОТРЯДЫ И РОЖДЕНИЕ НОВОЙ МАХАЧКАЛЫ
Добровольцами по восстановлению после сокрушительного землетрясения выступили и, как сейчас бы сказали, активные общественники, среди которых был и Абдурахман Юнусов, журналист, неизменный руководитель клуба изучения языка эсперанто.
«Наш эсперанто-клуб планировал организовать Всесоюзный эсперанто-лагерь. И тут землетрясение… – вспоминает Юнусов. – В клубе я предложил: “А давайте вместо лагеря организуем Всесоюзный стройотряд “Эсперанто”. Получилось! Приехали эсперантисты из Москвы, Новосибирска, Литвы и других городов и регионов. Меня выбрали командиром. Это был славный отряд! А лагерь мы все же организовали несколько лет спустя. Но это другая история. Да, участвовали в строительстве машзавода на ул. Ирчи Казака. Жили мы все в палаточном лагере на территории завода. Как писал тогда “Комсомолец Дагестана” (писали о нас и “Комсомольская правда”, и “Дагправда”, и другие газеты): “Возможно, впервые работы по укладке бетона руководились на языке эсперанто”».
Член Общественной палаты РД Алиасхаб Хархачаев в то трагическое время находился на службе в рядах Советской армии.
«Я служил в городе Вышний Волочек Калининской области (ШМАС). 15 мая ко мне подходит мой друг из Ворошиловграда (ныне Луганск) Кутняк Володя и подает мне охапку центральных газет со словами: “Алиасхаб, во всех газетах написано про Дагестан”. Я обрадовался и начал читать. Радость была не долгой. Во всех газетах было выражено соболезнование дагестанскому народу в связи с разрушительным землетрясением с человеческими жертвами, где был указан и мой родной Кизилюртовский район, в котором жили мои родители, братья, сестры, многочисленные родственники и друзья. Тогда не было мобильной связи, как сейчас, и все детали я узнал только в конце мая, когда уехал для прохождения дальнейшей службы в Псковскую область. Переживания 50-летней давности ощущаю до сих пор.
Я был свидетелем и участником строительства новых районов Махачкалы. Особенно примечательными сооружениями были три 12-этажных дома на Калинина, ныне проспекте Шамиля, и 17-этажная гостиница “Ленинград” на улице Ленина. Махачкалу, да и весь Дагестан, возрождали строители со всего Советского Союза. Создавались межнациональные семьи, они и поныне являются украшением Дагестана. Была настоящая дружба между народами», – с ностальгией вспоминает Хархачаев.
КРУПНЕЙШЕЕ НА КАВКАЗЕ
Как бы человек ни пытался быть архитектором того места, где обитает, у природы на этот счет свои представления. Землетрясение 14 мая 1970 года является в XX столетии крупнейшим на Кавказе после Шемахинского землетрясения 1902 года. Историк Руслан Джамбулатов отмечает, что сильное землетрясение было и в XIX веке.
«По сведениям архивов ЦГА РД, особенно обширным было землетрясение 25 февраля 1830 года, сопровождавшееся ежедневными подземными ударами центральной части до 6 марта. Тогда на горе Тарки-Тау обрушилось до двухсот домов», – рассказал историк в комментарии «МИ».
Мы и сейчас иногда ощущаем небольшие подземные толчки в городах и селах Дагестана. Специалисты утверждают, что это неизбежно, так как Кавказские горы «молодые», что обеспечивает подвижность пластов земной коры в нашем регионе. Но беспокоит еще и то, что такое разрушительное землетрясение, которое было в 1970 году, может повториться, но спрогнозировать его вряд ли получится. Смогут ли выдержать подобное землетрясение махачкалинские новостройки последних десятилетий – покажет время.
Руслан ЛУГОВОЙ
