Глядя на эту хрупкую, совсем еще молодую девушку, никогда бы не подумал, что она побывала в зоне СВО, работала там в госпитале операционной медсестрой и достойно выполняла долг медицинского работника – помощь нуждающимся. На сегодня самые нуждающиеся во врачебной помощи – это раненные на полях сражений в зоне СВО.
Патимат Магомедалиева – фельдшер-лаборант Республиканской больницы восстановительного лечения. Вот что она нам рассказала о своем пребывании в Луганской области:
– Еще до поступления в медицинское училище я понимала, что медработник должен помогать людям в любых ситуациях и при любых обстоятельствах: на войне, в авариях и т.д. Когда узнала, что идет набор медработников, то с коллегой вместе решились поехать. Нам сказали, что такого-то числа нужно прибыть в Ростов-на Дону. Мужу сообщила, что еду, он сначала был против, но потом я смогла его уговорить, дети были испуганы, но мое решение было окончательно. Маме позвонила уже, будучи в Ростове. У мамы была истерика, но она уже ничего не могла сделать.
Нас из Дагестана, с нашей работы, было четыре девочки, еще и другие медицинские работники из разных городов. Пока ехала, я думала, что придется работать в палатке, посреди поля и т.д. Условия, конечно, были полевые, госпиталь был закрыт уже лет 15, и до нас московские врачи открыли одно отделение. Наша же бригада открыла и второе отделение реанимации (сами наводили порядок), все делали сообща, дружно. Каждый был занят делом, атмосфера была приятная. Мы открыли четыре отделения: 2 – хирургических, реанимацию и отделение легкого ранения. Четыре этажа госпиталя, мы занимали первый этаж. Работали по 12 часов, потом сутки отдыхали. После смены мы готовили перевязочный материал. Когда привозили больше раненых, мы все включались в работу.
Очень выручала нас гуманитарная помощь. И теперь, где бы ни проходил сбор: в школах, на работе – я тоже стараюсь поддерживать и сама собираю и отправляю посылки, потому что это реально помогает. Если кто-то говорит, что там получают зарплату, то я отвечаю им, что на тот момент эти деньги там не помогают. Там негде бывает что-то купить, поэтому гуманитарка – это огромная поддержка. Мы с подружкой не успели один раз в столовую, и нас спасла гуманитарная помощь, нам же на смену еще поступать.
Если говорить о бомбежке, то в госпиталь, что был недалеко от нас, попала ракета, раненых перевели к нам, а других сразу в Москву увезли. К счастью, в наш госпиталь не попало ничего. Мы даже во двор больницы лишний раз не выходили. В город тоже мы могли выходить в сопровождении охраны и быстро-быстро покупали, что нужно, и сразу назад.
Я работала в красной зоне во время Ковида и поэтому, наверное, какая-то подготовка к долгим дежурствам у меня была. Если сравнить тот период (Ковида) и этот (СВО), где риски были велики, то, наверное, такого страха тогда не было. Я на СВО больше всего боялась попадания в плен или быть раненой, а при Ковиде, хоть и работаешь с зараженными людьми, такой опасности не было. Но, что касается самого лечения, то Ковид был тяжелее конечно, потому что борьба с невидимым вирусом и лечение ран – это совсем разные вещи.
Связь с домашними держала, хоть и не всегда, но как могла утешала детей, рассказывала, что все у меня хорошо. Но долго быть на связи не разрешали.
После возвращения оттуда в моей жизни особо ничего не изменилось, но в глубине души чувствую, что исполнила свой долг, что смогла это пройти. Приглашают на встречи в детские коллективы, куда я хожу с удовольствием, так как сама являюсь матерью троих школьников и знаю, насколько важно говорить с ними о нашей Родине и о том, что сегодня происходит. Теперь я ветеран СВО, получила множественные благодарности и грамоты и продолжаю работать на том же месте.
Магомедрасул ОМАРОВ
