«Дети, простите, мне сегодня нечем вас кормить», – схватив нас в охапку, мама залилась горькими слезами, а мы, рыдая, успокаивали ее: «Мамочка, не плачь».
Я – ДИТЯ ВОЙНЫ
Шла война. Я была младшая (1939 г.), мои две сестры – Катя, 1927 г.р., и Гала, 1936 г.р. С нами еще жила мамина свекровь, наша бабушка. Мы жили на территории «Холодильника», где вокруг располагались одни предприятия: рыбоконсервный комбинат, бондарный завод им. Ермошкина, судоремзавод, жирзавод, коптильный комбинат, электроток (ТЭЦ), дагрыбовская больница, через дорогу находился детский садик, а за забором нашего двора был спуск к морю. В те годы трудно было переоценить вклад этих предприятий в общую победу.
По утрам звучала сирена, возвещавшая о начале рабочего дня. Наш дом был расположен на перекрестке пяти дорог, и каждое утро здесь шел поток рабочих. Все начинало гудеть, стучать, туда-сюда сновали грузовики с рыбой. По узкой колее ездил паровоз «Кукушка», на платформах которого укладывались разделанные туши тюленей. Воздух наполнялся запахом жира, консервов и древесной пыли.
В первые дни войны наш папа Павел Федорович Вилков ушел на фронт. Он был шофером, у него была легковая машина «Эмка», как говорила мама, папа возил генерала.
В 1942 году в наш дом пришла «похоронка» – наш папа пропал без вести на Украине.
Старшая сестра Катя много раз обращалась в военкомат по розыску отца, а бабушка до конца своих дней оплакивала своего сына. Мама в 33 года стала вдовой, посвятив свою жизнь детям.
Наша мама Антонина Тихоновна Вилкова (1909 г.р.) работала на «Холодильнике» приемщицей рыбы. На грузовике «Захар» она ездила в морской порт, на рыбзаводы принимала рыбу, которую потом солили, морозили, коптили и отправляли на фронт. Круглые сутки без устали люди трудились в тылу, приближая победу.
У нас был каменный дом, где проживало восемь семей, а во дворе еще один дом барачного типа, где жили пять семей.
Наша квартира была большая – 20 квадратных метров и просторная прихожая с двумя большими окнами, одно из которых было заложено кирпичом: там был установлен пулемет. Однажды зазвучала сирена, было страшно. «Воздушная тревога». Вражеский самолет появился в небе и успел сбросить бомбу над электротоком.
В нашем огороде перед домом был вырыт окоп. Я была еще маленькая, но помню, как мама всех спрятала в этот окоп, и мне запомнилась перина в голубую полоску. Как потом говорили, тот самолет был сразу сбит нашими зенитчиками.
У нас дома на стене висело радио – черная тарелка, и мы постоянно слушали «последнюю сводку» с фронта. Мама с утра до вечера была на работе, а по ночам шила для солдат рукавицы и фуфайки. У нас была швейная машина «Зингер». Еще организовывались агитбригады. Мама с подругой Анечкой Безверхней (она работала на «Холодильнике» бухгалтером) брали меня с собой, и я, четырехлетняя, выступала перед солдатами в госпитале, который тогда располагался на ул. Мопровской, в первой горбольнице (ныне травматология). Там была большая высокая сцена, я пела «Жили у бабуси два веселых гуся». Мне запомнился большой зал и раненые солдаты, перевязанные бинтами – у кого голова, руки, ноги, кто на костылях.
Немного забегу вперед. В 1986 году я лежала в этой горбольнице, и мне не терпелось узнать, сохранилась ли эта сцена. И я пошла по больнице и увидела эту же сцену. Закрыла глаза, и передо мной возник этот зал, раненые солдаты. Комок подкатил к горлу.
«ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ. НЕТ НИ БОЛЬНИЦЫ, НИ САДИКА, МОЛЧАТ ЦЕХА “ХОЛОДИЛЬНИКА” И РЫБОКОМБИНАТА…»
И так шла война. Летом было хорошо, дворовая ребятня лазала по деревьям, собирая тутовник. Правда, у всех тогда болели животы, а есть то всегда хотелось. Ели макуху, мама из лебеды варила суп. Тогда все так жили.
Детей в нашем дворе было много, и мы целыми днями пропадали на море. Если удавалось поймать тарашку, раков, бычков, это был праздник. Брать с «Холодильника» хоть одну рыбку было нельзя – строго каралось.
В мае 1945 года ночью наше радио известило: «Победа!» Закончилась война.
Мне тогда уже было 5 лет, и я хорошо помню, как все соседи выбежали во двор, стали кричать «Победа! Победа!» Все стали обниматься, целоваться, плакать. Все наполнилось светом, радостью.
Я рассказала кусочек своей жизни. Я – дитя войны. Сейчас мне 85 лет, жизнь как на ладони, многое помню: как менялась жизнь, как одного за другим теряла своих родных и близких.
Я, Бенагуева Юлия Павловна, ровно 60 лет, с 1958 по 2017 г., служила в органах связи инженером. Да, именно служила, потому что беззаветно любила свою работу. Ну а это уже другая жизнь.
P.S. Летом прошлого года я попросила свою соседку пойти со мной по местам моего детства, юности: там, где был наш дом, за большим каменным забором стоит другой дом. Все там изменилось, ничего не узнать. Нет ни больницы, ни садика, молчат цеха «Холодильника» и рыбокомбината…
Юлия БЕНАГУЕВА
