Тонкая, чувствительная, невероятно мелодичная – все это о современной дагестанской художнице Наталье Савельевой. Ее искусство собирает вокруг себя людей разного возраста и разных интересов. А все потому, что в ее творчестве – вечность.
– Вы окончили училище им. М. Джемала в 90-е годы, спустя 9 лет поступили на художественно-графический факультет. Почему был такой большой промежуток?
– Я пришла в училище маленькой девочкой, после 8-го класса. Окончив его, пошла работать в комбинат художественных изделий. На худграф поступила в 1999 году, потом у меня родилась дочь, и я только после недолгого перерыва продолжила учебу. Перевелась на отделение ИЗО, так как у меня не было практики работы с масляными красками, я с 3-го курса вновь поступила на первый. Училась в мастерской Абдулзагира Мусаева. Но меня никак не смущал тот факт, что я училась на факультете, имея ребенка, который бегал по коридорам, пока я писала в мастерской картины. Считаю, что никогда не поздно что-то познавать в жизни. Учиться – прекрасное состояние. Я и сейчас что-нибудь новое освоила бы.
– Можно сказать, что в этом году исполняется 10 лет вашей профессиональной работе художника?
– Да, писать я начала относительно недавно. Многие считают, что поздно. У меня были долгие годы учебы, затем работы, после – воспитание детей. Очень долгий отрезок времени я не писала серьезных работ, были лишь зарисовки. В 2010 году я профессионально подошла к своей работе, так что да, 10 лет.
– К какому направлению в искусстве вы относите свое творчество?
– Сложно сказать. Трактуют по–разному. Я помню, как-то Влада Бесараб (журналист. – Прим. «МИ») отнесла его к «магическому реализму», кто-то называет новым реализмом. Мне ближе символизм. Какая-то граница на стыке реализма и символизма.
– Выставка «Небыль», которая открылась 6 марта в Театре поэзии, по счету третья, персональная. Чем отличаются первые две выставки «Дары» и «Прикосновение» от новой?
– «Прикосновение» – моя первая персональная выставка, и в ней был большой разброс по темам и исполнению работ, потому что там была и графика, и живопись. Ее можно даже назвать ретроспективной. После мне захотелось делать тематические выставки, чтобы прослеживалась какая-то история. И «Небыль» именно об этом. Я попыталась насытить нашу жизнь мифологией, с одной стороны, а с другой – показать, что мы живем в ней. Все, что нас окружает, и есть связь с архаикой, мифологией и чем-то сказочным. И даже обычный спящий старик может оказаться Хароном, потому что в нем вечность. Хочется создавать серьезное искусство, чтобы, глядя на картины, человек что-то вспомнил, чтобы захотелось что-нибудь почитать, во что-нибудь окунуться.
– Если говорить об отсылках, которые вы даете, создавая картины, не могу не вспомнить о стихотворениях, которые были под каждой ключевой картиной на «Небыли». На прошлых выставках было такое или это первый опыт?
– Это кое-что новое. Но на прошлых выставках были работы, которые я подписывала строчкой из песни. Но такого, чтобы стихи раскрывали содержание моих работ – первый раз. Мне понравилась эта идея, потому что стихи – это тоже живопись, но словами. Я, конечно, могла бы написать концепт-идею к каждой сложной картине, но мне показалось это скучным. Поэтому появились стихотворения разных авторов. К примеру, картина «Нить». На ней изображены кубачинки в тумане, которые прядут нить, общаются. И когда ты читаешь к этому полотну стихотворение (античный гимн. – Прим. «МИ»): «Издревле данный закон или власть беспредельно благая, Мойра одна эту жизнь наблюдает…», понимаешь, что это ведь о богинях судьбы, на чьих плечах держится история рода, и нить, которую они тянут, – линия жизни их детей, внуков. И такая простая картина рождает некую глобальную идею.
– Расскажите об истории создания одной из новых картин.
– Это история связана с семьей Хиринду—Сафи Султановой (дагестанская певица. – Прим. «МИ»). Они приобрели у меня одну из картин, и когда я привезла ее, в их доме увидела спящего дедушку. Вообще, когда болеют люди в возрасте, в них ведь есть прозрачность, связь с потусторонним миром. Я спросила разрешения сфотографировать. Он был такой светлый, и образ Харона возник у меня, глядя на снимок. Намеренно не прорисовала руки, потому что ушел бы взгляд от его лица. Такого блаженного. Конечно, я его стилизовала, добавила детали, пустую лодку, разбросанные монеты от последних душ, которых он перевез. Он спит, отдыхает счастливый, потому что никто не умер.
– Какие проекты, в которых вы участвовали, запомнились больше всего?
– Помню, мне предложили участвовать в проекте к 2000-летию Дербента. Я решила сделать триптих. Мы поехали в Дербент, и хотя я была там неоднократно, все же было нужно, чтоб пришла какая-то идея. У подножья крепости я увидела знаменитые дербентские колючки, которые были словно огромные фиолетовые одуванчики, мне понравилась высокая выжженная трава, врезалась в память женщина в старом халате, которая пасла овец. По приезде домой я быстро набросала то, что запомнилось. У меня сразу родилась идея. Это ведь вечность – крепость, которая стоит века и переживает все события, живая бабка и могилы Кырхляра. Живое и мертвое породили вечность. Этот проект запомнился созданием этого триптиха. Полезным для меня было знакомство с Джамилей Дагировой, которая с самого начала моего пути предлагала участие в проектах Первой галереи. Я участвовала в Северо–Кавказском биеннале, где представила свой триптих о трех стадиях женщины. Был проект, посвященный воде. Я написала триптих «Ирганай». Он был очень важным для меня. Сюжет – сухое русло Ирганая, новое полноводное русло с бирюзовой водой и середина – релакс, водохранилище, в котором отражаются бегущие облака.
– Вы преподаете рисунок и живопись в художественном училище. Нравится работать со студентами?
– Думаю, в другом месте я бы не смогла работать. Потому что здесь я общаюсь с ними, как с коллегами. Подхватываю их идеи, учусь сама. Нет ничего полезнее, объясняя другому, понимать что-то самой. Преподавание для меня – это процесс самообразования, дальнейшего роста. Здесь способные ребята, с которыми мне интересно работать.
– Что вам нравится писать? На какие темы?
– Опять же тема вечности, которую я люблю. Наверное, потому что мы живем очень мало, поэтому такое желание смаковать это состояние, растягивать удовольствие от жизни. Я его растягиваю в своих работах, мне нравится, когда «вещь» тягучая, когда в ней есть элемент вечного состояния, философского бытия. Я люблю наши ногайские степи и их унылую прелесть. Мне нравится смотреть, как бредут коровы, как перегоняют стадо овец. Я люблю рыбалку, потому что сам процесс вхождения в эмоциональную среду, движение воздуха, воды – это бесценно. И неважно, есть рыба или нет. Я люблю туман, который скрывает суету и бренность, ложится «мягкими одеялами» и дает состояние просветления. Мне ближе не красота эффектная – скал и солнца, а красота степей, тихого шума, которая ближе к вечности.
Выставка «Небыль» Натальи Савельевой в Театре поэзии продлится до 12 апреля.
Гюльшад ШИХКЕРИМОВА
