Среди многих загадок истории, оставленных нам в наследство путешественниками и исследователями, побывавшими в Дагестане, до сегодняшнего дня остается вопрос о существовании на морском побережье города-крепости под названием Каспийские Ворота. «Длинные стены», перекрывавшие своей мощной фортификацией древний торговый путь, вопрос об их местоположении на морском побережье Каспия остается предметом спора среди ученых и по сей день. Корни этой загадки, разгадать которую наука пока не в силах, уходят в глубину тысячелетий.
Как — то раз мое внимание привлекла интересная книга под названием «Древности Дагестана», в ней рассказывалось о древних поселениях, обнаруженных археологами в Прикаспийской низменности. Листая страницу за страницей, я нашел в этой книге схему, на которой были начерчены «длинные стены» махачкалинского городища. На схеме две крепостные стены пересекали низменность и тянулись параллельно со склона Тарки-Тау к возвышенности Анджи-арка. Северная стена начиналась у поселка Кяхулай, а южная — в сотне метров от окраины поселка Тарки. Весь этот район уже давно застроен жилыми кварталами столицы Дагестана, и обнаружить остатки древних стен здесь, разумеется, невозможно. Однако чем больше я углублялся в чтение краеведческой и исторической литературы, тем все более любопытным казался мне вопрос о загадочных стенах древнего городища. Возможно, и в самом деле от исчезнувшей древней цивилизации, существовавшей в окрестностях Тарки-Тау, остались всего лишь малоизвестные исторические и археологические данные?
Несмотря на это, мне все же хотелось поближе ознакомиться с историческими исследованиями по этому вопросу, и в одном из источников удалось обнаружить скромные сведения о стенах, существовавших в древности в окрестностях современной столицы Дагестана. Это были путевые заметки, оставленные известным немецким путешественником Г.Ю. Клапротом в начале XIX века. Он сообщал, что в трех верстах к северу от Тарков на склоне горы находился первый вал или стена, далее от него на север на некотором расстоянии друг от друга виднелись еще два вала, тянувшихся с верхних склонов таркинской горы по направлению к морю и напоминавших стены Дербентской крепости.
Такое обстоятельство показалось мне интересным, возможно, «длинные стены» Махачкалинского городища существовали не только на низменности, но и на горе Тарки-Тау?
Прав ли Г. Клапрот, и можно ли считать его сообщение достоверным?
Найти ответ на этот вопрос можно, только совершив небольшое путешествие по северо-западным склонам горы. В один из погожих весенних дней от северного подножья, пестро осыпанного жилыми домами, вместе со своим спутником я начинаю восхождение на Тарки-Тау. По едва заметной тропе, появляющейся сразу же за крайним строением, мы поднимаемся на вершину не очень высокого кургана, одного из многих, что разбросаны по всему северному склону Тарки-Тау. С вершины кургана, на котором мы оказались, открывается прекрасный вид на весь северо-западный край горы, особая и неповторимая красота ее скалистых отрогов, отсюда хорошо просматривается вся панорама склона. К западу от нас в рельефе отчетливо выделяется цепочка холмов. Своей вытянутой с севера на юг формой она напоминает непрерывную возвышенность, как-будто разделяющую в этом месте подножье Тарки-Тау на северо-западные и южные склоны. Эта возвышенность состоит из четырех холмов, соединенных неглубокими седловинами и образующих единый ряд. Чем выше по склону горы, тем внушительней кажутся размеры этих холмов, и они все больше вытягиваются в направлении, восходящем к вершине горы. Преодолевая заросли колючего кустарника, мы поднимаемся на первый холм, и через какое-то время узенькая тропинка, прижатая к склону, вывела нас на его вершину, протянувшуюся гребнем почти на сто шагов. Тропа опускается в седловину, потом опять поднимается, и за редкой полоской кустарника она вдруг поворачивает влево и устремляется еще выше по склону очередного холма. Поднимаясь, идем вслед за изломанной тропинкой, позади за спиной постепенно стихает шум столичных улиц. Разросшийся вокруг кустарник мешает двигаться, на пути то и дело попадаются известняковые нагромождения. Наконец петляющая в зарослях тропа выводит нас на открытую площадку. Своей формой этот холм действительно похож на мощный вал, вытянутый с севера на юг почти на 150-200 шагов. Восточные откосы, поросшие густым лесом, незначительно возвышаются над склоном горы, далее на восток они, сливаясь с зеленым покровом, образуют террасу.
С противоположной западной стороны откосы особенно круты и почти обрываются в Тарнаирскую низменность. Спускаясь по крутому склону до самого основания, осматриваемся, и перед нами вдруг открывается панорама непрерывно тянувшихся от подножья горы Тарки-Тау к ее вершине холмов. У самого плато один из холмов делает поворот к югу и упирается в скалистый уступ. Кажется очевидным, что вся возвышенность искусственного происхождения была когда-то намеренно создана руками людей. Каменные плиты небольших, но почти одинаковых размеров начинают попадаться по пути все чаще.
В одной из таких россыпей вдруг замечаю, что известняковые блоки здесь разбросаны не беспорядочно, а выложены полукругом, образующим значительных размеров площадку, достигающую в поперечнике почти 30 метров.
