Станица Дубовская Шелковского района Чечни на карте России появилась аж в 1735 году. Одновременно возникли станицы Каргалинская и Бороздинская. Когда-то в них, на левом берегу Терека, размещалось Терско-Семейное казачье войско.
Любили волю казаки: было место в жизни и песне разудалой, и битве беспощадной с врагами. Да и само слово «казак» в переводе с тюркского языка означает «свободный, вольный человек».
Что касается самой Дубовской, то нынешнее место, в 6 километрах от Терека, она заняла не сразу. Буйный, горячий нравом Терек весной в половодье выходил из берегов на свободу, затапливая без жалости окрестные поля и хаты. Пришлось переселиться.
На живописном месте, где росли могучие дубы, началась новая история станицы.
ДУБОВСКАЯ
Потомственный казак Николай Павлович Лемешко
любит поговорить о станице Дубовской, где когда-то родился. Вспоминает: когда река затихала, унося в русло свои воды, обнажалось прежнее место обитания с заброшенным кладбищем и разрушенными постройками, которое называлось Старой станицей.
– Мой дед, – рассказывает Николай Павлович,– которого звали, как и меня, Николаем Павловичем, успел повоевать в Гражданскую в казачьей бригаде. После войны отправился в Грозный на заработки. Там пропал: то ли убили, то ли память потерял или еще что, не знаю. Бабушка, Ирина Андреевна, осталась одна с тремя детьми, звали их Василий, Павел и Александра.
К тому времени в станице организовали колхоз «12 лет Октября», так Ирина Андреевна там и трудилась. Только чуть подняла детей, новая война нагрянула, Великая Отечественная.
Старший сын Василий, мой дядя, ушел на фронт воевать и сразу где-то сгинул. Сколько мы искали, пытались хоть что-то о нем узнать – бесполезно.
В 1942 году отцу, Павлу Николаевичу, исполнилось 18 лет, его сразу же призвали в действующую армию. Прошел от Грозного до Кенигсберга в саперных войсках. Был ранен, но домой вернулся живым.
После войны вскрылась его «окопная болезнь» – ревматизм. Представьте, 4 года в окопах, по колено в воде… Ноги стали отказывать, падал. Пока хватало сил, работал в колхозе шофером, потом бригадиром полеводческой бригады.
Мама, Тамара Трофимовна, тоже родилась в нашем селе, там же они поженились, в семье у нас было шестеро детей.
Хорошая у нас была станица: 5 тысяч человек проживало. Колхоз-миллионер, несколько бригад – полеводческие, виноградарские, свиноводческий комплекс, молочно-товарные фермы. Два вагона мяса каждую неделю отправляли в Москву.
Жаль, что сегодня ничего этого нет. Во время проведения контртеррористической операции в Чечне многие станичники поразъехались, кто куда. Дубовскую даже однажды бомбили по ошибке.
ЛКИ
Ленинградский кораблестроительный институт – так гордо именовалось учебное заведение, располагавшееся в Каспийске. Точнее, это был филиал ЛКИ. Но все-таки… Преподавали педагоги из Ленинграда, дипломы выдавались соответствующие – питерские.
В Дубовской огромной школе работала Лидия Григорьевна, преподавала школьникам историю. Была она родом из Каспийска, с увлечением рассказывала старшеклассникам о городе. И что можно окончить Ленинградский институт, далеко не уезжая, тоже говорила.
Друзья – Николай, Владимир и Павел
загорелись: так захотелось им строить корабли. В 1966 году рванули они в соседний Дагестан, в город Каспийск.
Товарищи Николая экзамены провалили, сам он по всем предметам получил «4», прошел…
– Каспийск мне очень понравился, – вспоминает Николай Павлович, – зеленый, чистый, красивый. А какой мощный был завод «Дагдизель»! В то время на нем работали 20 тысяч человек.
Когда я уже учился на 3 курсе, наш вуз переименовали, он стал филиалом Дагестанского политехнического института. Наш курс – второй выпуск ДПТИ. Нас хорошо обучали, качественно. Не преувеличу, если скажу, что старые выпускники до сих пор больше ценятся на производстве, чем современные.
Вообще, должен заметить, что в результате непродуманных реформ последних лет в стране мы потеряли целые поколения специалистов: станочников, технологов, мастеров. Молодежь ударилась в финансисты, банкиры, экономисты. А о самом главном – производстве все забыли.
Я учился на дневном отделении, по вечерам работал – разгружал вагоны, сам себя содержал, из дома не брал ни копейки.
Зарплата по тем временам была неплохая – 100 рублей, к тому же стипендия 30 рублей, нормально получалось.
На каникулах работал в стройотряде, помнится, мы возводили тогда Завод фосфорных солей в Кизилюрте.
ЛЮДМИЛА
Как водится в студенческой среде, молодежь разбилась по компаниям: симпатии распределялись, группировались и, в конце концов, сложились в дружеские отношения внутри определенного круга.
Так получилось, так угодно было судьбе, чтобы в группу друзей Николая попала девушка Людмила Гордиенко.
Хоть и был он очень занят учебой и работой, успел заметить, что она красива, умна, добросердечна.
Людмила жила в Махачкале. Окончила в свое время Механический техникум, некоторое время проработала на заводе им. Гаджиева. Оттуда ее направили на учебу в ЛКИ.
Долгое время молодые люди присматривались друг к другу, близко подойти стеснялись. Потом произошел случай, который сблизил их, как оказалось впоследствии, на всю жизнь.
Случай был несчастным. Шел Николай утром в институт, спокойно, ни о чем плохом не думал. Остановился на обочине, пережидая мчавшийся по шоссе самосвал. Водитель грузовика, видимо, не справившись с управлением, резко затормозил, опасаясь съехать в кювет. Машина завертелась и бортом ударила Николая. Он упал, потеряв сознание. Водитель, то ли не заметив, то ли не желая связываться с потерпевшим, быстро рванул с места и умчался.
Кто-то из прохожих доставил раненого в больницу.
Долгое время провалялся парень на больничной койке. Родных в городе не было, но были друзья, а главное – рядом оказалась Людмила, которая не отходила от постели больного, ухаживала, как могла.
На третьем курсе молодые люди поженились.
Когда-то на месте Махачкалинской школы №46 грустными рядками стояли бараки. В одном из них жили родители девушки. Одну комнату в своей квартире они отдали молодоженам.
В этой маленькой комнатке поселилось счастье, а вскоре родилась первая дочь – Оксана.
Еще два года учебы – и вот Николай и Людмила держат в руках новенькие дипломы, где указана их профессия – инженер-технолог.
Что дальше? Работать!
ЗАВОД им. ГАДЖИЕВА
– В нашем институте можно было взять направление на любой завод, – рассказывает Николай Павлович, – но жена училась по направлению и должна была туда вернуться. Нас обоих определили на завод им. Гаджиева в Махачкале.
Прекрасно помню августовский день 1974 года, когда я впервые прошел через проходную завода. Заместитель главного технолога Александр Яковлевич Шутов нам с порога заявил: «У меня по разнарядке есть только должности техника, инженеров нет!»
Я отправился в отдел кадров разбираться. Оказалось, у них имеется заявка от 11-го цеха, которому нужны мастер и технолог. Так мы с женой попали в этот цех, начальником которого был Митин.
Через год на заводе был создан отдел обслуживания станков с программным управлением, и меня переманили туда инженером-программистом. Новые времена, новые веяния. Вскоре на нашем участке появился новый сотрудник – Абдулвагаб Папалашов, наш нынешний генеральный директор. Он работал начальником участка. Мы хорошо трудились вместе, до сих пор поддерживаем добрые отношения.
В 1978 году мы с женой, как молодые специалисты, получили двухкомнатную квартиру в заводском доме, где живем и по сей день. В этой двушке на пятом этаже выросли наши дети: Оксана, Валентина, Светлана, Павел и Галина. У всех высшее образование, они достойно трудятся по своему призванию. У нас десять внуков – наша радость и надежда.
Конечно, были и тяжелые времена, когда в 1990-е годы нам не платили зарплату. Чтобы не голодать, я подрабатывал сторожем на обувной базе, жена убирала чужие квартиры.
Но желания навсегда порвать с заводом не было: мы приросли к нему душой, он тянет к себе. Людмила Петровна три года как вышла на пенсию, занимается внуками, я работаю на должности начальника технологического бюро.
Да и что сказать: из окна нашей квартиры виден заводской двор, куда нам без этих корпусов и цехов?
А Дагестан давно стал для меня родиной, без которой мне не жить. Я ощущаю себя дагестанцем, мне все здесь близко и дорого. Никто никогда нас здесь не обидел, плохого слова не сказал ни мне, ни детям.
Наталья Бученко
